Устроили меня в четырехместную маленькую палату, в которой кроме меня лежала еще одна женщина в возрасте. Она сидела на кровати по-турецки и сосредоточенно читала какой-то детектив. Женщина посмотрела на меня поверх очков и сухо поздоровалась.
- Добрый вечер, - откликнулась я, - Меня Агнета зовут.
- Очень приятно, - кивнула она, - Меня Любовь Степановна. С чем пожаловали?
- С болью в боку, - ответила я, - Но сейчас уже не болит. А вы?
- Тоже с болью в боку, - пояснила она и снова уткнулась в книгу.
Я стала расстилать больничное постельное белье на кровати около окна.
- С окна дует, - сказала Любовь Степановна, не отпуская книги.
- Я не люблю спать около двери, - пояснила я.
- Ваше право, - кивнула она.
По палате расхаживал невидимый для других людей Шелби.
- Тут миленько и по больничному уютно, - хмыкнул он.
– Ну да, - согласилась я.
– Как самочувствие? Не хило тебя прижало в сумеречной зоне. Все же живым людям там не место, раскатать может по самое не балуйся. Да и свихнуться там легко, - сказал он, включая и выключая кран в раковине.
Соседка встрепенулась и с ужасом стала смотреть, как вода сама собой то льется из крана, то перестает это делать.
– Вы, вы, это видите? – с испугом спросила она меня.
– Может у них что-то с краном? Прокладка там истерлась или еще что, - пожала я плечами.
– Да нет же, там вентиль поворачивается сам собой, - не унималась она.
Я посмотрела на Шелби и тихонько погрозила ему кулаком.
– Упс, - хихикнул он, - Я совсем забыл, что она меня не видит. Давай я ей покажусь, - предложил он.
– Нет, - рявкнула я.
Женщина подскочила со своего места.
– Что нет? – спросила она меня, озираясь по сторонам.
– Нет тут никого, - нашлась я.
– Ну да, только мы с вами, и еще кто-то потусторонний, - прошептала она.
– Простите, мне нужно позвонить мужу.
Я взяла телефон и вышла в коридор. За мной следом выскочила Любовь Степановна. Я приложила к уху телефон и стала делать вид, что разговариваю по нему.
– Ты чего делаешь? Зачем людей пугаешь? – спросила я Шелби.
– Ну, прости, я совсем забыл, что она меня не видит.
– Еще бы она тебя видела. Как теперь спать-то?
– Ну, сон тебе никто не обещал, - хмыкнул он, - Надо доделать начатое. Смотри, еще Михайло Потапыч припрется или его мартышки.
– Весело, - хмыкнула я, - Мне совсем отдохнуть не дадут?
– Дадут, может быть на том свете, но это не точно, - заржал он.
– Ясно. И когда мне приступать?
– Как только твоя соседка уснет, тогда и прогуляемся по отделению, - ответил он.
– Замечательно. Ни сна, ни покоя. А теперь сгинь.
– Как скажешь, дорогая, но помни, что я рядом.
– Такое не забудешь, - фыркнула я.
Он исчез, а я убрала телефон от уха. Саше звонить не стала, а только написала сообщение, что меня положили в четырехместную палату с одной соседкой, ну и что боль меня отпустила. Он тут же мне ответил.
– Надеюсь, тебя скоро выпишут.
– Я тоже на это надеюсь, - ответила я.
Пожелала ему спокойной ночи и направилась в сторону палаты.
– Вы чего тут бродите? – откуда-то выскочила медсестра, - Быстро в палату, и выключаем свет, спать пора.
– У нас там кран сам открывался и закрывался, - пожаловалась Любовь Степановна.
– Сантехника старая, не стоит обращать на это внимание, - сказала медсестра.
– Мне кажется это какой-то не упокоенный дух, - чуть понизив голос, произнесла Любовь Степановна.
– Вам это кажется, - медсестра на нее строго посмотрела, - Идите, ложитесь, и не нужно тут придумывать всякого. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, - вздохнула Любовь и поплелась в палату.
За ней проследовала и я.
– Мне страшно, - тихо сказала она.
– Может тут правда гнилые трубы, и нам выдало такой фортель, - пожала я плечами.
– Неужели вам не страшно? – спросила она. – У меня мурашки по телу бегут и волосы на голове шевелятся.
– Нет, - помотала я головой.
– Какая вы бесстрашная женщина, а с детства боюсь всего такого, - вздохнула она.
– За ноги нас с вами никто не хватает, не душит, в адскую пучину не зовет, так что ничего страшного я здесь не вижу. Вон квитанции от ЖКХ пострашней будут. Цены на все выросли, аж жуть.
– Ой, точно, - согласилась она, - У меня трешка, и квартплата просто неподъемная. Хорошо хоть часть субсидией гасится, но у меня ведь сын прописан. Я его просила хоть немного мне помочь, но он только отмахивается, дескать, у самого ипотека.
Она переключилась на другое и стала жаловаться на цены. К нам заглянула, сделала замечание и выключила свет.
– Давайте спать, Любовь Степановна, - сказала я, укладываясь на кровати.
– Ох, я теперь и не усну. А вы по телефону наверно с начальником разговаривали? Я краем уха слышала ваш разговор. Спокойно поболеть не дают, работой завалили?
– Не то слово, - вздохнула я, - Даже тут работать заставляют.
– Эх, какой нынче работодатель пошел, не то что раньше, никто не имел права заставить работать сверхурочно. А сейчас все соки стараются с сотрудника выжить, словно человека в рабство взяли, а не на работу, - покачала она головой.
– В этом я с вами полностью согласна, - кивнула я.
– Простите, а если не секрет вы, где работаете? – поинтересовалась она.
– Да с нечистью всякой, да с людскими душами, - махнула я рукой.
– В банке или в полиции?
– Ой, давайте не будем говорить о работе, - вздохнула я.
– Значит в полиции, - решила она.
– Спокойной ночи, Любовь Степановна, - не дала ей продолжить дальше разговор.
– Спокойной ночи, Агнета, - откликнулась она.
Я развернулась и уткнулась в стенку, накрывшись одеялом с головой. Из окна действительно дуло. Через некоторое время я действительно провалилась в сон.
Меня разбудил кто-то среди ночи, теребя холодными руками за ногу.
– Милочка, милочка, вставайте, вам на операцию пора, - услышала я над ухом приятный женский голос.
– На какую операцию? – спросила я, не поняв, что происходит спросонья.
– Ну у вас же бок болел. Нужно вырезать аппендикс, - пояснил голос.
– У меня его давно нет.
– Значит желчный, - не унимался голос.
– Но я ела.
– Ничего страшного, - ласково ответил тот же голос.
Я все же разлепила глаза. Около меня стоили две симпатичные медсестрички в коротеньких халатиках и доброжелательно улыбались.
– Мы вот и каталку привезли, - пропела одна из них.
В голове пролетели слова Шелби про мартышек.
– Девки, я еще пока жива и на тот свет не стремлюсь, - ответила я, - А будете себя плохо вести – определю для вас другое место жительство.
– Но работу нужно доделать, - ответила одна из них.
– Так я разве отказываюсь.
Вытащила из-под подушки ключи с брелоком и расчехлила косу. Одна из «девушек» оказалась довольно близко от меня.
– Мы вам пока ничего плохого не сделали, так что тут не нужно махать косой, - отскочила она от меня в сторону.
– Ну, сори, чё, - пожала я плечами, - Может, я в вашу сумеречную зону не пойду? Мне как-то там не комфортно. Так по отделению прогуляюсь, народ ведь спит, никто меня не увидит.
– В отстойнике еще несколько душ осталось, - ответила одна из них.
– Попозже их подберу, - ответила я.
– Ладно, погуляй пока так, - согласилась медсестричка.
Я вышла со своей косой из палаты и побрела по темному коридору. Навстречу мне выплыл дядька в полосатой пижаме.
– Какой сегодня день? – спросил он меня.
– Кажется вторник, но это не точно, - ответила я.
– Странно, я уже так давно тут лежу, а меня все не выписывают.
– Вы умерли, - откликнулась я.
– Не может быть такого. За мной бы тогда пришли, а я все тут торчу.
– Ну я пришла, - пожала я плечами.
– А я думал, что смерть выглядит немного по-другому, - оглядел он меня.
Ну да, дамочка в плюшевой пижаме с мишками никак не тянула на роль грозной смерти.
– Поверьте, у всех она разная, - сказала я.
– Мне повезло, вы очень милая, - улыбнулся он.
– Благодарю за комплимент, - улыбнулась я и махнула косой.
– Ми-ми-ми, - рядом появился Шелби и состроил рожицу. – Как это мило.
– Ой, не ерничай. Ты куда пропал? Ты этих видел?
– Я не пропал, а был рядом и этих я тоже видел. Не всем же сотрудникам ходить в спортивках и пить пиво, - усмехнулся он, - Должен же быть кто-то приятный и не вызывающий дрожи в коленях.
– Я бы так не сказала, что дамочки очень приятные, - хмыкнула я. – От их вида как-то не по себе.
– Ты просто чувствительна к таким эманациям, - пожал он плечами. – Сразу понимаешь кто перед тобой.
– Что поделать, - вздохнула я.
– О смотри, кажись наш клиент, - Шелби кивнул в сторону открытой палаты.
Там над одним из больных стоял высокий дядька в тапках, трениках и растянутой майки и пытался его удушить.
– Смотри, какой бойкий гражданин, - нахмурилась я, - Промышляет уже. Вот может, поэтому так много людей тут и мрут, что этот ходит и всех душит.
Я зашла в палату и нацелилась на покойника. Тот увидал меня, зашипел, бросил больного и нырнул в стену.
– Вот гадство, - возмутилась я.
– Поэтому мы вам и предлагали пройти в сумеречную зону, - за нашими спинами появились «медсестры».
Они под руки держали того самого агрессивного призрака.
– Отойдите, я его на тот свет отправлю, - сказала я.
– Не можем. Он опять слиняет, а по нам косой лучше не махать, - ответила одна из них.
Медсестры с призраком резко исчезли. На кровати подскочил пациент, которого душил покойник. Он закашлялся и принялся ловить воздух ртом, затем увидал меня и так остался сидеть с открытым ртом.
– Вы, ты, за мной? – спросил он испуганным голосом.
– Нет, я мимо проходила, спите спокойно, - ответила я и вышла из палаты. – Чего им не спится, - проворчала я.
– Агнета, ты звезда, - хохотнул Шелби. – Ухитрилась в больнице весь народ перебаламутить.
– Кто бы говорил, - фыркнула я. – Ладно, пошли в их сумеречную зону. Опять на лифте или как?
– Можно через процедурную или пожарную лестницу, - ответил он.
– Что ближе?
– Пожарная лестница.
– Ну пошли, - пожала я плечами.
Мы побрели с ним по коридору. Я даже не замечала, что иногда косой сносила голову всякой мелкой бесне, которая облюбовала данное заведение.
Автор Потапова Евгения