Осталось совсем немного сказать о «Песнях западных славян». И снова приходится поражаться…
Первой у Пушкина идёт баллада «Видение короля» - страшная, мрачная. Самая последняя – «Конь», в «усечённом» виде известная, наверное, каждому школьнику. И мало кто задумывается о связи этих произведений.
И то, и другое произведение – перевод из «Гузлы»; там они помещены тоже в начале и в конце сборника, хотя и не на первой и последней позициях. При этом Мериме очень точно свои баллады озаглавливает: «Видение Фомы II, короля Боснии» и «Конь Фомы II» (есть ещё идущая перед «Видением» баллада «Смерть Фомы II, короля Боснии»). У Пушкина же стихотворение «Конь» вообще как будто не привязано к конкретному времени, а в первом стихотворении не названо имя короля. Правда, оба автора дают достаточно пространные примечания к балладе, где рассказывают и о герое её, и о его страшном грехе, и о том, какая жестокая гибель ему уготована. Переводы Пушкина очень точно передают содержание произведений Мериме.
Если же говорить о соответствии исторической правде… Не раз уже указывала, что не претендую на полноту знаний об истории Балкан, тем не менее, поискала материал.
Оба автора в примечаниях примерно одинаково говорят: «Фома I, король Боснии, был в 1460 году тайно умерщвлен своими сыновьями Стефаном и Радивоем. Первый из них стал царствовать под именем Стефана-Фомы II, он и является героем этой баллады. Радивой, обозлённый тем, что его отстранили от престола, раскрыл преступление Стефана и своё, а затем бежал под защиту султана Мухаммеда». Я нашла несколько иные сведения.
Во-первых, помянутый здесь Радивой Остоич был братом не героя баллады, последнего короля Боснии, а его отца Фомы I, и таким образом – предполагаемым убийцей не отца, а брата. Я не случайно употребила слово «предполагаемым», потому что, и это во-вторых, сам факт убийства вызывает сомнения. Мы можем прочитать самые разные версии.
Нашла, к примеру, вот такие сведения: «Хорватский хронист XVI века Иван Томашич поведал рассказ о том, что король был убит 10 июля от руки его собственного брата Радивоя и сына Степана». И тут же: «Смерть короля Степана Томаша [в разных источниках имена королей пишутся по-разному] в июле 1461 года была окутана слухами о нечестной игре его брата и сына, вероятно, необоснованными и сфабрикованными». Или же вот такое: «Король Томас умер в июле 1461 года. Согласно более поздним источникам, смерть Томаса была спланирована Стефаном и Радивоем… Однако историки отвергают эти обвинения, указывая на то, что король был болен с июня».
И, наконец, в-третьих, - о Радивое. В «Видении короля» мы читаем слова «султана безбожного»:
«Будь над Боснией моей ты властелином,
Для гяур-христиан беглербеем» .
И отступник бил челом султану,
Трижды пол окровавленный целуя.
На самом же деле, Радивой был убит вместе со своим племянником, с которым вовсе не враждовал.
И погиб король, видимо, всё же не такой страшной смертью, которую увидел в своих видениях и которую авторы описали в примечаниях, а был обезглавлен. Его останки (хотя подлинность их более чем сомнительна) отнесены к памятникам национального значения в Боснии.
Удалось мне найти портрет короля (он в начале статьи). Пушкин описывает крепость, которую осаждают враги:
Не сова воет в Ключе-граде,
Не луна Ключ-город озаряет,
В церкви Божией гремят барабаны,
Вся свечами озарена церковь.
А вот развалины крепости Ключ:
Но вернёмся всё же от истории к самой балладе. У Пушкина виновность короля и Радивоя в отцеубийстве сомнений не вызывает (Радивоя и увидит король «с тою самою веревкою, которой удавил он несчастного старца»), причём, если, рассказывая о Карагеоргии, он ещё мог найти оправдания (отец всё же собирался совершить предательство), то здесь никаких смягчающих обстоятельств найти нельзя. И поэтому король «видит отца и брата»:
Пред султаном старик бедный справа,
Униженно стоя на коленах,
Подаёт ему свою корону;
Слева, также стоя на коленах,
Его сын, Радивой окаянный.
И предвидя свою гибель (ведь, выйдя из церкви, король увидит, как «пошли бусурмане на приступ»), отцеубийца не может не признать справедливость страшного наказания:
«Прав ты, Боже, меня наказуя!
Плоть мою предай на растерзанье,
Лишь помилуй мне душу, Иисусе!»
************
Эта мрачная баллада открывает пушкинский цикл. Потом будут другие, самые разные. Но, видимо, поэту нужно напомнить нам о том, что грех понесёт наказание. И в самом конце помещает он стихотворение «Конь», которое большинство из нас помнит, наверное, с детства. Но знаем мы его (во всяком случае подавляющее большинство нас) без последних строк. Обычно в хрестоматиях стихотворение заканчивалось:
Отвечает конь печальный:
«Оттого я присмирел,
Что я слышу топот дальный,
Трубный звук и пенье стрел».
Конечно, предчувствие войны может означать и предчувствие гибели хозяина. По народному поверью, конь вообще всегда наделяется способностью предвещать судьбу и прежде всего – судьбу того, кого носит на себе.
Однако у Пушкина есть ещё заключительные двенадцать строк, полностью соответствующие тексту из «Гузлы», хотя там баллада более сжата, достаточно точно рисующие дальнейшую судьбу хозяина. Позвольте мне не приводить их – не хочу получить обвинение в пропаганде жестокости.
Пушкин не называет имени хозяина коня (у Мериме оно и в заглавии указано, и вопрос прозвучит: «Разве не носишь ты на себе короля плодородной Боснии?»), наверное, рассчитывая всё же, что заинтересованные читатели поймут по описанию страшной казни, о ком идёт речь.
Перекликается стихотворение и со строками из «Видения короля»:
Слышит, воет ночная птица,
Она чует беду неминучу,
Скоро ей искать новой кровли
Для своих птенцов горемычных.
Вот и получается, что пушкинский цикл, начинаясь и заканчиваясь рассказом об одном и том же земном владыке, напоминает читателям и о неминуемости расплаты за грехи, и о необходимости хранить в чистоте свою душу.
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Уведомления о новых публикациях, вы можете получать, если активизируете "колокольчик" на моём канале
Навигатор по всему каналу здесь
«Путеводитель» по всем моим публикациям о Пушкине вы можете найти здесь
