Желательно различать два близких, но всё же имеющих разный смысл показателя, численность и плотность населения. Численность – это количество особей на какой угодно территории, начиная от отдельного хозяйства до страны в целом. Она показывает, сколько зверей или птиц живет на этой территории, например в России обитает около 300 тысяч особей медведя (но, как мы помним, это не точно!). А плотность населения – число зверей, обитающих на определенной площади, это показатель расчетный, усреднённый, поэтому нередко дробный. Плотность охотничьих животных, как правило, рассчитывается в особях на 1000 га. А что такое 1000 га? Это 10 квадратных километров, то есть для наглядности, прямоугольная фигура на местности размером 2 на 5 км. Форма её, конечно же, может быть любой, главное, чтобы площадь была 1000 га. Из прошлых материалов, мы помним, что в европейской южной тайге, на примере нашего заповедника, плотность популяции медведя составляет 1,0-1,2 особи, или по-другому, 1,0-1,2 головы на тысячу га. Хотя лично мне считать зверей в головах не нравится, но это уже дело вкуса. Так вот, примерно на таком уровне плотность населения медведя в заповеднике держится уже не один десяток лет, испытывая лишь незначительные колебания.
Точно также, и примерно на том же уровне плотность популяции бурого медведя поддерживается и в соседнем, также расположенном в подзоне европейской южной тайги Центрально-Лесном заповеднике. Причем коллеги из ЦЛГЗ в последние годы подтвердили эти показатели, использовав самые современные научные методы. Там была проведена колоссальная и весьма трудоемкая работа по установке большого количества фотоловушек, расположенных в определенном порядке, которые фиксировали всех, попадавших в поле зрения зверей, а затем эти данные были обработаны с помощью современных математических методов. Понятно, что медведи по территории с фотоловушками постоянно перемещаются и показатели плотности меняются. Так вот, показатель плотности населения медведя испытывал колебания от 0,34 до 1,44, а средний был 0,86 особи на 1000 га. Данные весьма сходны с нашими.
Показатели плотности населения медведя на охраняемых территориях говорят о том, что в местах с постоянными условиями и отсутствием охоты численность медведя не растёт за счет сохранения устойчивой структуры популяции, основу которой составляют самцы-доминанты.
При такой плотности на одного зверя приходится в среднем десять квадратных километров, что для хищника, конечно же, очень мало. Но медведю хватает, в первую очередь потому, что по характеру использования ресурсов, он далеко не совсем хищник. Обладая всеми особенностями анатомии хищного зверя, медведь потребляет огромное количество растительной массы. Именно растительность составляет основу рациона медведя.
В.С. Пажетнов писал об этом: «Когда впервые узнаёшь, что бурый медведь питается растительностью, это вызывает некоторое удивление. Специальные исследования этого феноменального явления показывают, что растительность составляет основу пищевого рациона медведя, а адаптации пищевого поведения отличаются широким разнообразием».
Медведь уникален и парадоксален одновременно. В отличие от других хищных млекопитающих, он, с точки зрения науки экологии, одновременно консумент первого и второго порядка, то есть хищник и травоядный в одном лице. В трофической пирамиде он занимает два пищевых уровня. Медведь как бы сидит на двух стульях, что и позволяет ему иметь высокую численность, пользуясь относительно небольшой территорией. При этом хищничество медведя чаще имеет эпизодический характер, все специалисты отмечают преобладание в его рационе растительной пищи. Ведь за сезон он потребляет до 3 тонн растительной массы!
Именно поэтому в России медведь значительно превосходит трёх других широко распространённых хищных зверей вместе взятых – волка, рысь и росомаху. Вот данные учётов этих зверей в России. На территории нашей страны обитает 263,8 тыс. особей бурого медведя, 65,9 тыс. особей волка, 31,9 тыс. особей рыси и 17,9 тыс. особей росомахи. Из этих данных видно, что медведь по численности превосходит трёх других хищников вместе взятых в 2,3 раза, а по биомассе в 8 раз!
За счёт чего же может происходить увеличение численности, если в стабильных местообитаниях она, как показывают самые современные данные, практически неизменна?
Заметного изменения кормовой базы у этого вида в сторону её улучшения нет, а в некоторых случаях произошло даже некоторое ухудшение. Так, в Нечерноземье существенно сократились посевы овса, который еще недавно был относительно обычным, к тому же излюбленным нажировочным кормом медведя.
Здесь имеют место два процесса:
Первый – заполнение свободных или разреженных, с пониженной плотностью населения участков внутри ареала вида в лесной зоне. В подзоне южной тайги, относящейся к Нечерноземью, за последние десятилетия исчезло большое количество населённых пунктов, а значительные площади сельхозугодий вышли из оборота и зарастают лесом. Южная тайга – это как раз та часть лесной зоны, где условия обитания для медведя наиболее благоприятны. Продолжительность снежного периода, который коррелирует с длиной берложного периода у медведей здесь несколько меньше, чем в более северных частях лесной зоны; зимы менее суровы, а потому большинство медведей в южной тайге не утруждает себя устройством грунтовых берлог, ограничиваясь верховыми. Растительность южной тайги более разнообразна и богата, чем северной и средней. На опушках лесов, примыкающих к бывшим лугам, разрастается рябина, а сами луга покрываются зарослями шиповника. Разновозрастные вырубки увеличивают мозаичность лесных массивов, на определенных стадиях вырубки зарастают малиной и брусникой, позднее – той же рябиной. С исчезновением или сокращением сельскохозяйственного производства в Нечерноземье произошло освобождение значительных территорий, с которых ушёл человек. Существенно сократилось и количество охотников, снизился пресс охоты. Если раньше охотник, и не один, был в каждой деревне, то есть их распределение по территории носило сетевой характер, то теперь охота концентрируется в конкретных, доступных для горожан хозяйствах, а значительные труднодоступные территории превращаются по сути дела в охотничьи резерваты. Свято место, как известно, пусто не бывает, природа не терпит пустоты. Освобожденные от пресса человека и его хозяйства территории начинают занимать дикие звери. Освоив зарастающие луга, поля и территории бывших населенных пунктов, медведи приблизились к городам, обосновавшись даже в их зеленых зонах.
Расселяющийся молодняк приближается к населённым пунктам, выходит на дороги, где находит для себя новые источники пищи, в виде свалок, помоек, пригородных садов. Молодые животные лабильны, легко приспосабливаются к новым условиям. Находясь постоянно вблизи человека, фактически внедряясь в созданную им искусственную среду, такие звери осваиваются в ней, утрачивают страх перед человеком, превращаясь в «неправильных» медведей. К тому же у них нарушается структура популяций, отличающаяся в таких местах недостатком крупных самцов доминантов. В таких популяциях преобладает молодняк, не боящийся человека и осознающий его уязвимость.
Хорошо зная пригородную зону Костромы, где в 80-е годы располагались мои учетные стационары, я в то время никогда не встречал там медведей. Каково же было моё удивление, когда посетив недавно эти места, я в трёх километрах от города, в его зелёной зоне, увидел свежие следы небольшого медведя. А мои друзья сообщили, что это не единичный случай, и медведи уже заходят на городское кладбище.
Второй процесс, частично связанный с первым – это расширение границ ареала бурого медведя. Как было показано в целом ряде исследований последних лет, этот процесс активно идет по южной границе ареала, где медведь из лесной зоны проникает в лесостепную, заселяя островные леса. При этом на севере, в лесотундре, эта тенденция выражена слабее. Здесь имеют место лишь заходы отдельных зверей, то есть в северном направлении процесс если и происходит, то не так интенсивно, как в южном. Особенно активно процесс расширения южной границы ареала идёт в Сибири, опять же на фоне уменьшения численности людского населения, что было хорошо показано на примере Омской области в докладе её представителя на совещании 26 октября. Да и в европейской части медведи стали появляются там, где их раньше не было, или было совсем мало, в Ульяновской, Калужской, Рязанской, Владимирской и даже Московской областях.
Но надо хорошо понимать, что вот это увеличение численности – процесс всё-таки более экстенсивный, это захват площадей, выход на свободные территории, а не уплотнение стабильно существующих, имеющих определенную структуру популяций. В этой экспансии также участвуют в первую очередь молодые, расселяющиеся особи, не нашедшие своего места в плотных, насыщенных и хорошо структурированных популяциях.
А потому нельзя постулировать одинаковые меры воздействия на население этого вида на всём пространстве его ареала. Решения по регулированию должны быть взвешенными и обоснованными, ориентированными на особенности и специфику регионов.
В России немало мест, где происходят процессы авторегуляции численности медведя на уровне популяций. Там достаточно не допускать появления «неправильных» медведей, но это больше относится к проблемам человеческого хозяйства и поведения на дорогах безответственных людей. И воздействовать надо в первую очередь на коммунальщиков, повысив ответственность за свалки и помойки, а кормление медведей на дорогах остановят жесткие меры, вплоть до лишения водительских прав.
Ну, а в целом, в тех регионах, где действительно есть такая проблема, должен быть разработан и принят региональный план действий, утвержденный губернатором или главой республики. И меры в нём должны быть продуманные, с учётом мнения не только охотников, но и научной общественности, учитывающие региональную специфику по всем аспектам этой проблемы, ориентированные именно на обеспечение безопасности людей, а не только на увеличение квот и добычи в пользу охотничьих организаций.
Ряд вопросов, без сомнения должен быть решён на федеральном уровне, и в первую очередь это вопрос применения оружия в населенных пунктах владельцами зарегистрированного оружия в экстремальных ситуациях, связанных с появлением опасных зверей. Разбираться и составлять акты и протоколы можно и после, по факту его применения, но почему при возникновении такой ситуации охотник, имеющий оружие на законных основаниях, не может его применить в случае угрозы человеческой жизни? Это же полный абсурд, когда в населенном пункте имеются люди, способные вполне грамотно и ответственно угрозу жизни людей устранить, но не имеют на это права!
Этой серией публикаций я хотел показать, что проблема не так проста, как кажется, а простые, и вроде бы очевидные решения, могут иметь последствия, далёкие от искомого положительного результата, как говорится, «с точностью до наоборот». Человек во всех случаях отношений с природой должен стремиться к реализации простого правила, известного, как правило врача: «не навреди!».
Тем более, когда дело касается наших ближайших соседей, обладающих, к тому же довольно высоким уровнем рассудочной деятельности. О своем взгляде на отношения с таким видом, как бурый медведь, и об опыте таких отношений, я, возможно расскажу в следующий раз. А пока сделаем перерыв, возьмем тайм-аут на обдумывание и обсуждение полученной информации.
Другие материалы по этой теме читайте на канале в подборке
Медведи наступают. Что делать?
Что делать, если медведи наступают?
Медведи наступают? Давайте разбираться!
Что делать с медведями? Сначала всё-таки думать!
Ставьте лайки, подписывайтесь на канал, пишите комментарии, формулируйте предложения, распространяйте через соцсети, задавайте вопросы.
Я постараюсь на них ответить!