***
Ехали мы, не спеша, впереди показался деревянный мост через реку Вятку, но мы свернули направо. Дальше путь шел вдоль берега реки.
- Куда это нас везут, не унималась Таня. И ворон, и кучер ее вопрос то ли не слышали, то ли проигнорировали.
А мы тем временем подъезжали к тому болоту, которое в будущем будет гордо зваться Вересниками, а ныне слобода Большая Кикиморская. С одной стороны дороги тянулись склады, с другой: Вятка-матушка с баржами и мелкими суденышками. Погода стояла теплая, навигация по реке уже открылась. Среди ив и тополей на окраине слободы стоял добротный деревянный домик с садом. Округа радовала молодой листвой, а органы обоняния напрягались запахом конского навоза. Начало мая выдалось сухим, слякоти не было. Дорожка к дому была плотно уезжена. Отлично, даже туфли не испачкала. Это я к тому, что в двадцать первом веке на все лады пресса жестко критиковала наши кировские дороги. Поэтому никто из нас не питал надежд, что в девятнадцатом веке ситуация как-то изменится к лучшему. Мы зашли в дом по настоянию ворона. Федор, с видом заправского конюха, начал распрягать лошадей. Размеры дома снаружи оказалось обманчивым, изба была просторной.
- Хоромы какие, а с виду не скажешь, - заметила я и принюхалась, в доме пахло мелиссой.
- Эльга, я их привез, - раздалось у нас в головах.
- Ладно ли прошло все? - спросила старуха.
- Да, - ответил немногословный пернатый.
- Заходите, барышни, не бойтесь, я молоденькими девами не закусываю, - усмехнулась узкоглазая, аккуратно одетая в льняное платье с темным передником, старуха. Седые пряди выбивались из-под цветастого платка.
- Якутка, что ли, - вырвалось у меня.
Старуха вопросительно посмотрела.
- Кожа белая, без желтого тона, значит не китаянка и не кореянка, эпикантусы в углу глаз говорят об азиатских корнях, цвет радужки не карий, значит северянка, - ответила я на немой вопрос.
- Почти угадала, барышня, я эвенка, с Севера в ваши края пришла. Позже свою историю вам поведаю, давайте наперво с вами разберемся, - посмотрела на нас старуха своими бесцветными бледно-голубыми глазами.
- Долго в пути были, истомились барышни, сейчас трапезничать будем, пост миновал, с апреля ужо разговелись, - пригласила жестом она нас за стол, разливая по глиняным стаканам молоко и ломая горячий каравай. От хлебного аромата рот наполнился слюной.
- Как мы здесь оказались? - Наташа оглядела комнату, тканые половики на полу, ситцевые шторы на окне.
- Можно нас обратно перекинуть, домой? - умоляла Таня.
- Я вас сюда не для того переместила, дабы обратно возвращать, - возразила старуха.
- Мы попали в магический мир? - обнадежилась Таня.
- Бог с тобой, что мелешь-то, барышня, - уставилась на нас старуха как на полоумных.
- Сейчас нам палочку волшебную выдадут, - улыбнулась я. - Не, обращайте внимания, она книг про попаданцев начиталась.
- Я их читаю, а кто-то их пишет, не будем показывать пальцем на того, - покосилась на меня Таня.
- Так, довольно, - рыкнула старуха. - У вас выбора особо и нет. В наших землях объявился колдун, коий для своих обрядов использует юных девиц. Он скрал души трех гимназисток, приставы отыскали их тела в подвале женской гимназии в состоянии комы, я призвала ваши души в эти тела, и вы смогли в них закрепиться только потому, что являетесь кровными сродичами этих девиц, - рассказывала старуха.
- А мы тут при чем? - удивилась Наташа. - И как по-вашему мы будем общаться с нашими потенциальными семьями? Они же сразу поймут, что мы не они.
- Вы из благородных семейств, гимназию лишь недавно окончили, а тут такое. Три бездыханных тела привезли мне прошлым днем, ибо в губернской больнице дохтора молвили, что они бессильны. Сродственникам вашим я поведала, что вы весьма слабы, находитесь в беспамятстве, что пробудете у меня год, покамест не восстановитесь до конца. За это время вы усвоите мои веды и поможете убить колдуна. Стара я стала, одна с ним не справлюсь, а вы втроем и губернии и себе поможете, - закончила она.
- А как мы себе поможем?.
- А так, что это ваши прародительницы, и ежели они погибнут, то не будет и вас и ваших близких в вашем грядущем. Вы проживете здесь полноценную жизнь и в свое время переродитесь снова в своем мире, - резюмировала старуха.
- А как же души наших родственниц? - уточнила сердобольная Таня.
- Их я уже вызволить не смогу, - созналась старуха.
- А на что мы будем жить? - уточнила расчетливая Наташа.
- А как мы будем ловить колдуна? У вас есть план? А мы снова не пострадаем, раз он уже украл наши души, что помешает ему это сделать снова? - завалила я вопросами старуху.
- Для этого вам придется усвоить мою науку, - ответила Эльга.
- Феоклист мне поведал, что одна из вас сродни нашего счетовода, то есть истину умеешь выделить, факты разные сопоставлять, - размышляла Эльга.
- Это называется анализ, - выдала Наташа.
- Не умничай, и поменьше мудреных слов молви, - окоротила ее старуха.
- Чтобы выискать колдуна, пойдешь трудиться к Сергею Ивановичу Медякину. В жандармерию или полицию тебя не возьмут, а этот хитроумный барон занимается частным сыском, побудешь при нем секретарем, поможешь с бумагами, и будешь искать сведения по пропавшим девицам, ваши прародительницы не единственные девы, которые пропали за последние два года в нашем городе, - начала строить планы старуха.
- И он меня примет на работу? - удивилась Наташа.
- Его как раз наняли разыскивать пропавших девушек знатные лица, вот он и гонится по следу, а я ему пообещала помочь в этом деле. Барон не отвертится, примет тебя, никуда не денется, - заявила старуха.
- Ты, - ткнула она пальцем в Таню, - будешь помощницей Петра Петровича, нашего патологоанатома в губернской больнице, я с главным врачом согласую.
- Я, собственно, ветеринар, - возразила Таня.
- Ведаю, но коновалами, у нас мужики служат, ветеринарные пункты в основном лошадок пользуют, тяжко тебе будет с такими крупными животинами управиться. А так, сможешь, еще что странное среди убиенных девиц сыскать, - заявила ей старуха. Таня совсем сникла, возиться с трупами очень не хотелось. Но для себя решила, что это временно, найдем колдуна, и она выйдет замуж и не будет ни о чем печалиться. Мотнув головой в знак согласия, она присела на корточки и погладила Чарли.
- Эй, писательница, - очередь дошла до меня, и она ткнула в мою сторону, корявым от подагры пальцем.
- Ага, Агата Кристи, - хохотнула Наташка.
- Станешь корреспондентом, я согласуюсь с главным редактором Сергеем Антоновичем Андреевским, пойдешь в Вятскую газету, в Губернские ведомости тебя вряд ли примут, даже связи кровные не пособят.
Все известия свежие в руках репортеров, так что не проморгай значимое, надеюсь это поможет нам в сыске сего лиходея.
- А как я буду работать корреспондентом, если не знаю вашей письменности? - удивилась я.
- Не лукавь, девка, Феоклист сказывал, что ты у себя там три класса церковно-приходской школы окончила и нашим языком ведаешь, - злилась старуха.
- Я читать умею, а писать, нет, - возразила я.
- И мы не умеем, - присоединились подруги.
- Ладно, выучу вас грамотству, чем вы только в своем веке маялись, - удивилась старуха.
- А если мы пересечемся с родственниками? Мы их даже не знаем в лицо? - продолжила я.
- Я не велела вашим сродичам, прежде целого месяца вас навещать, а дальше фамильяры вам подсобят, - пояснила старуха.
- Какие фамильяры, - вырвалось у Тани.
- С которыми вы ко мне явилися, - ткнула пальцем в Чарли старуха.
Макс забрался под скамейку и не высовывал носа. Не похоже на него, - заглянула я под лавку и погладила котика.
- Вам придется с ними почаще беседовать и учиться их разуметь, - начала старуха.
Эльга быстро налила две плошки молока и позвала пса и кота.
На удивление наша живность осмелела и подошла к еде.
Макс с жадностью начал лакать молоко, видимо, проголодался, Чарли последовал его примеру. Старуха бросила псу пару кусков хлеба, которые Чарли мгновенно проглотил.
Довольный Макс вдруг запрыгнул на колени к ведьме, она ласково погладила котенка, в это время беззвучно шевеля губами. Потом, почесала за ухом Чарли, не переставая бубнить.
- У меня нет фамильяра, - с облегчением выдохнула Наташа, что разговаривать с животными не придется, сомневаясь в здравом уме пожилой женщины.
- За тобой Феоклист покамест присмотрит, потом изберешь себе кого-нибудь, - строго сказала старуха.
- Феоклист - это ворон, который нас сюда притащил? - уточнила я.
- Да, весьма мудрая птица, однако, он и мне надобен, так что скорей определяйся с фамильяром, - обратилась она к Наташе.
- Феоклист, спроводи ее завтра в лес, дабы себе кого присмотрела, - приказала старуха ворону. Тот согласно каркнул.
- В апреле у нас вылупляются птенцы, к маю воронята окрепнут, да и на крыло станут, изберешь себе птенца да имя дашь, - наставляла Эльга.
- А почему не кот или пес?
- Чересчур долго ждать, покамест подрастет и возиться долго, у твоих товарок уже подросшие кутята, их можно учить, и они привыкли к своим хозяйкам.
- Пойдемте, барышни, покажу вам вашу светлицу, - позвала старуха.
- Мы что, вместе будем жить? - воспротивилась Таня.
Нам с Наташей это тоже не понравилось.
- Потерпите, дома будете капризничать, - усмехнулась старуха.
- Но тут ведь много комнат, - спросила я.
- Эта светлица моего внука Федьки, - показала она на дверь, рядом с нами.
- Эта зелейная, я в ней отвары варю, да настои делаю от разных хворей, - прошла она дальше.
- В этой болящих врачую, - открыла нам дверь и показала на три широкие лавки, накрытые стегаными одеялами и стол со стулом.
Мы зашли в свою комнату, в которой находились три деревянные кровати, с резным изголовьем, и напротив каждой красовался большой крашеный сундук с крышкой на железных петлях.
У окна стоял длинный стол с тремя стульями. На столе лежали три толстые тетради в кожаных переплетах, стопка серых листов, стакан с химическими карандашами и подсвечник с восковой свечой.
- А зажигалка где? - спросила я. - Чем свечу зажигать?
- Короб со спичками на полке у печи почивает, - поняла она.
- Общага, - прокомментировала Таня.
На веревке над окном была закреплена ситцевая бледно зеленая штора с вышитым по краю старинным орнаментом.
- Сей узор - ваш оберег, сюда никто не сможет проникнуть без вашего ведома, пока сами гостя не позовете, - пояснила старуха.
- Руны, - прокомментировала я. Она кивнула.
- Перемалюйте их себе в тетради и на сердце удержите, чтобы с закрытыми очами могли начертать, - высказала пожелание старуха.
- В сундуках нарядья гляньте, их ваши сродственники привезли еще вчера.
А ныне запомните: красная ордь-писательнице, имя-то у тебя редкое, видно, матушка твоя баллад начиталась. * (Баллада “Светлана” написана В. Жуковским в 1813г, одно из самых известных произведений того времени).
- Ну да ладно, корреспонденты зачастую себе диковинные имена выдумывают. Да еще и аура у тебя красная, сильная, жаркая, тебе придется научиться держать свои капризы в узде, - просветила меня старуха.
- У тебя ордь синяя, - показала она на кровать.
- Энергия твоя яко туман или река, все острые углы обтекает, она умиротворяет. Смотри, реку свою в топь не обрати, - обратилась она к Тане.
- А тебе достается желтая ордь, энергия твоя за безопасность и рассудительность стоит, чересчур расчетлива ты, памятуй, не всяк муж бабу прозорливую стерпеть может, - обратилась она к Наташе.
- С утра начнете учиться даром своим владеть, с фамильярами речь вести, да письму нашему обучаться, а ныне - спать, - приказала старуха и задула свечу.
Мы бухнулись на кровати без задних ног, не то, чтобы мы так много ходили, но вот нервных потрясений хватило с лихвой.
Даже не было сил порефлексировать по поводу сегодняшних событий. Клей не нюхаем, траву не курим, на глюк, все это походило мало. Да и за компанию с ума не сходят. Может приснилось. Вот завтра и посмотрим.
Утро застало нас с петухами все в том же 1894 году. Это аллегория, у Эльги не было другой живности, кроме Феоклиста, но вот сад впечатлял.
- Пока не жарко, немного посадим овощей, - командовала нами старуха.
Мы копали грядки, сажали лук, репу и еще какую -то непонятную траву, с терпким запахом от семян.
За домом находился глубокий колодец, цепь медленно наматывалась на колоду, пока я крутила рукоять. Ведро наконец-то показалось в пределах досягаемости.
- Достаньте его, - попросила я подруг, придерживая рукоять.
Набрав полную бочку, стоявшую под водостоком сбоку от дома, мы умылись и пошли завтракать, завтрак один в один был похож на вчерашний ужин.
- Эльга, расскажи о наших семьях, - попросила я, отламывая ароматный кусок от каравая и запивая его молоком.
- Оттрапезнуйте сперва, потом письменству начнем учиться, а потом и о сродствениках ваши поведаю, - возразила старуха, жуя хлеб.
Странно, старуха такая старая, а зубы целые, - заметила я.
После завтрака вернулись в нашу комнату.
- Ну, что, барышни, садитесь, внимайте да записывайте, - начала старуха, положив перед нами алфавит, объясняя правила правописания.
- “Еръ” есть на конце почти всякого слова согласной кончающегося, а едаже оно мужскому роду знак: Александровичъ, сделалъ. Да что я молвлю, Федька вчера газет для вас купил, гляньте их, на чтение испытайте.
