- Как на трудодень выписывают, так и работаем - заговорил с места мужчина в годах, одетый в заношенный овчинный полушубок – Вы сначала посмотрите, в каких условиях мы трудимся. Ферма насквозь худая, хвосты у коров к навозу примерзают.
Отдохнул чуток Николай Ефимович, подумал, подождал, не пришлют ли кого из района, не вызовут ли к председателю Райисполкома, чтобы предложить возглавить какой-нибудь колхоз. Не дождался. Сам собрался в район.
Алексей Фомич заставил его часа два сидеть в «предбаннике». Раньше такого никогда не случалось. Весь, до кончика сивых волос пропотел Ефимыч, но решил высидеть до конца.
Секретарша с сочувствием посматривала на него. Она несколько раз заходила в кабинет с какой-нибудь бумажкой, выходя, отрицательно качала головой, мол, не примет.
В конце концов Алексей Фомич сжалился и вызвал опального бывшего председателя колхоза
- Не стыдно харе мне на глаза казаться? Как ты смел сюда прийти? Я тебе что говорил, доскешься, останешься у разбитого корыта! Лучшего места искал? И, как? Нашел? Не приняли тебя? Можешь у себя в колхозе рассказывать, что сам отказался, мне все известно.
Ах, я и забыл! Тебе жена законная надоела, ты поехал любовь большую и чистую искать! Тоже, видать, не нашел. Ефимыч, седина в бороду, бес в ребро? Скажи, кому не надоедает жена? Какому мужику не хочется молодого тела? Ездил бы себе потихоньку в командировки, нет, выставиться надо! Чего пришел, спрашиваю!
- Алесей Фомич, ты прав, бес попутал. Я сто раз твои слова вспоминал, мудрый ты человек, Алексей Фомич! Тебе бы не районом, а областью руководить. Удивляюсь, такая у тебя прозорливость, Алексей Фомич, все наперед видишь!
- Да, ладно тебе, куда уж областью, район бы поднять. Путных председателей днем с огнем не сыщешь, агрономов не хватает. Ты, Николай Ефимыч, по делу говори, зачем явился?
- Пришел с повинной головой, Алексей Фомич! Кроме тебя мне никто не поможет. Надо бы устроиться куда-нибудь, хоть бригадиром, хоть учетчиком. В нашем колхозе все должности заняты.
- В коровник скотником, выходит, не хочешь пойти?
- Можно бы и скотником, да ведь здоровье не позволяет, ногами маюсь, еще и радикулит замучил.
- Ладно, я не доктор, нечего тут жаловаться. В учетчики он захотел! Пойдешь в колхоз «Вперед» председателем. Там сейчас Васильич командует, ему уж лет под семьдесят, вот он точно ногами и спиной мается.
Колхозишко отсталый, почти по всем показателям последний в районе, всю статистику мне портит. Поднимешь колхоз, верну обратно в родное село, нет, тогда посмотрим, куда тебя девать.
- Спасибо за оказанное доверие, Алексей Фомич, костьми лягу, но подниму! Однако, и ты уж маленько подсобишь мне в этом деле.
- Ну, ты и жук, Ефимыч! Еще колхоз не принял, а уже подсобить просишь. Ладно, там посмотрим. Можешь домой не ездить, завтра после обеда поедешь с Никоновым в колхоз «Вперед», будут тебя избирать в председатели.
- Надеюсь, колхозники не будут против?
- Не будут, им уже без разницы, хуже-то не будет.
- Даже так? Все так безнадежно?
- Приедешь, увидишь. Говорю же отсталый колхоз, но, если ты не возьмешься, уговаривать не стану. Впрочем, есть и положительная сторона. От твоего села до колхоза всего пятнадцать километров. Можешь, если не каждый день, то пару раз в неделю домой ездить.
Посмотришь, как уживешься. Может дом себе поставишь, Ершовская-то изба никак до революции построена.
- Верно говоришь, Алексей Фомич, дом старый. Я сам думал, лучше новый построить, чем венцы нижние подводить. Да, и баня уже давно ремонта просит.
Кстати, когда к нам в баню пожалуете? Может в Новый год. Моя гуся с яблоками в русской печи запечет.
- О, гусь в русской печи, это деликатес! Но, не могу, Ефимыч, сам понимаешь, у нас своя компания. В самый Новый год не смогу, а первого числа, само то попариться в баньке. Жаль, гуся не достанется!
- Обижаешь, Алексей Фомич! Да, моя Лидия ради тебя с супругой и первого числа гуся запечет. Значит, Алексей Фомич, договорились! Завтра еду в колхоз «Вперед», а первого числа добро пожаловать к нам на гуся!
Тогда, я все же съезжу домой, чемоданчик соберу, чтобы остаться в колхозе и сразу приняться за дело. Кстати, Алексей Фомич, как там с жильем?
- Хм, с жильем, говоришь? Есть там, где жить. Половину дома Еремея-пасечника занимает Сельсовет, половина пустует. Дом большой, крепкий, с подвалом. Только Васильич говорил, когда раскулачивали Еремея, все растащили, там даже табуреточки нет, не то что кровати.
Пока встанешь на постой, найдем тебе солдатку молодую, вдовую, ты ведь любитель молоденьких баб!
- Насмехаешься, Алексей Фомич? Терплю, заслужил. Но, лучше уж к старушке какой-нибудь, от греха подальше.
- Будет тебе старушка. Сейчас Васильича наберу, накажу, чтобы собрание собрал, да и старушку тебе подыскал. Мебель уж сам как-нибудь купишь, если захочешь жить в своем доме.
Народ собрался в бывшем каменном амбаре Ерофеича. Печь-буржуйка топится, дымя нещадно, мужики курят свои самокрутки, женщины семечки щелкают. Кто успел, то расселся на лавках, кто не успел, у стен, да у дверей толкаются.
Народу немного, все больше женщины, лица усталые, неулыбчивые. Мужчин совсем мало, выбило на фронте их брата. Переговариваются
- Чего опять приспичило народ собирать, будто делать нечего?
- Да, хорошего ждать не приходится, наверно, новые налоги ввели, или про недоимки станут говорить
- А я слыхал, будто Васильича убирают, нового председателя привезут
- Держи карман шире! Кто к нам пойдет? Д ура ков нету!
- Есть, я одного точно вижу! Ишь, заходят! Че я говорил? Точно, а может это уполномоченный какой?
Оказалось, Васильич привел представителя от Райисполкома, приехавшего ставить нового председателя, этого самого товарища, которого приняли за уполномоченного.
Васильич немного рассказал о делах в колхозе. Говорить особо не о чем, все знают, что дела в колхозе аховые. После выступил представитель, важный мужчина в очках, в драповом пальто с пыжиковым воротником.
- Товарищи колхозники! Райисполком решил помочь вашему колхозу и направил одного из лучших председателей колхозов района. Мы, товарищи, убеждены, под руководством товарища Солодова Николая Ефимовича ваш колхоз улучшит все показатели по полеводству и скотоводству.
Биография товарища Солодова простая. Он сам из бедняков, первым в селе вступил в комсомол, организовал колхоз. Участвовал в раскулачивании. После, сам председатель Райисполкома дал ему рекомендацию в партию, и вот уже много лет Николай Ефимович является членом Коммунистической партии.
Откуда-то из неосвещенного угла раздалось
- Член, это хорошо! Членов партии нам во, как не хватает! Не сватайте, дорогой представитель, мужики как хотят, а мы, бабы, за такого видного мужчину и так проголосуем. Правду говорю, бабоньки, али нет?
- Верно баешь, Варька! Ой, как мужиков не хватает, Васильич у нас совсем негодный стал, давно нюх потерял.
- Ага, укатали Сивку горки, по молодости, говорят, стоящий был мужчина, а то бы тетка Авдотья с коромыслом по деревне не гоняла.
Васильич стукнул кулаком по столу
- Варвара! Кому что, а вшивому баня! Всех разговоров о мужиках. Широко рот не разевай, товарищ Солодов женатый человек. И хватит балаган разводить. Собрались по серьезному делу, а вы хихоньки тут устраиваете.
Вот че, я вам скажу. Вы все знаете, я человек старый и больной, день хожу, да два лежу. А вы этим пользуетесь, совсем распустились, только в сторону личного хозяйства и смотрите, до колхозных забот и дела нет.
- Как на трудодень выписывают, так и работаем - заговорил с места мужчина в годах, одетый в заношенный овчинный полушубок – Вы сначала посмотрите, в каких условиях мы трудимся. Ферма насквозь худая, хвосты у коров к навозу примерзают.
Амбары вот-вот развалятся, техники никакой, лошаденки худые, кормить нечем ни коров, ни лошадей, про овец и не говорю, дохнут едва ли не каждый день. К лету их вообще не останется.
Васильич опустил голову, будто во всем этом только его вина.
- Все верно говоришь, Авдей! Все так! Простите меня, товарищи колхозники, не справился. Давно хотел уйти, да не отпускали, мол, хоть грамотный. Слава Богу, нашелся человек, очень надеюсь, он поднимет колхоз. Так жить, как мы живем, нельзя.
За Николая Ефимовича проголосовали единогласно. Представитель, закутавшись в тулуп и сев в кошевку, отбыл. Народ разошелся, остались Васильич, маленькая женщина, похожая на замерзшего воробья, да Николай Ефимыч.
- Что ж, Васильич, куда определишь меня на житье?
- Я подумал, товарищ Солодов, можешь остановиться у меня. Мы вдвоем со старухой живем, кровать свободная есть. Сына кровать, погиб в во йну.
- Было бы хорошо, Васильич! Ты бы рассказал про людей, про колхоз. Я ведь ума не приложу, с какого конца приступить. В своем селе всех знал с детства, знал с кем, как разговаривать. Хотелось бы быстрее начать работать. Может, что посоветуешь, с чего мне начать?
- Посоветую, если слушать станешь. Пойдем, дома поговорим, Марфе амбар закрывать надобно.
Полночи проговорили бывший и будущий председатель колхоза. Васильич говорил тихо, скорбным голосом
- Ефимыч, народ здесь такой. Тех, кто пахал на земле, вывезли подчистую, сослали. Остались малоимущие, да бедняки, которым бы больше на печи лежать, чем работать. Много времени прошло, уже и в во йну ворога победили, а людишки такими же и остались.
- Не знаю, Васильич, мне кажется, люди везде одинаковые, никто даром работать не хочет. Так ведь?
- Так-то, оно так, но, если не работать, как урожай получить, чего на трудодни делить?
- Думать будем. Обойдешь завтра со мной угодья, да колхозный двор, посмотрим, с чего мне начать шевелиться.
- Обойдем, че не обойти, только смотреть-то больно-то нечего.
Неспокойно спал Ефимыч на новом месте. Похоже, попал, как кур в ощип! Однако, уж лучше так, чем рядовым колхозником. Ничего, как-нибудь, не может быть, чтобы совсем уж ничего не получилось!
Да, вот это было на что посмотреть. Избы под соломенными крышами, повалившиеся заборы, народу не видать. Вид фермы привел Ефимыча в ступор
- Васильич, как коровы и кони выживают? Неужели нельзя повесить путем ворота? Дыры досками забить тоже нельзя? Навоз почему не убирается? У вас же молоко пополам с г…ом идет!
- Так, некому, все зимой больные и хворые.
- Где ветеринар, зоотехник где, почему их нет на ферме?
- У нас Авдей, он же ветеринар, он же зоотехник.
- Это который переживал, что у коров хвосты примерзают? Где он? Где доярки? Почему на ферме нет никого? А если случись что, если пожар?
- Доярки подоили и разошлись, Авдей, он к вечерней дойке приходит.
- Вашу, как ее, так и разэдак! Доярки ушли, навоз не убрали, зоотехник вечером придет? Он у вас чем должен заниматься? А ну, посылай кого-нибудь за ним! Пусть бегом бежит ко мне, сюда!
Васильич окликнул какого-то мальчугана с санями
- Венька, беги к дяде Авдею, скажи новый председатель на ферму зовет.
Не торопился Авдей, но пришел. Хмурый, небритый, мутные заплывшие глаза, перегаром тащит, дышать нечем.
- Здорово! Че звали?
- Ты, Авдей, что творишь? У тебя на ферме навозу по колено, а ты дома прохлаждаешься! Почему не выгребли?
- Я почем знаю, у доярок спрашивайте. Не мог я сегодня прийти, болею.
- Вижу, очень сильная у тебя хворь. Сейчас выгребешь весь навоз и всю болезнь, как рукой снимет.
- Я? Не для того я воевал, чтобы навоз на ферме выгребать. Вы тут в тылу отсиживались, а я кровь проливал. Бери лопату и выгребай, если есть такое желание, а я болею. Пошел я!
- Иди, стало быть! Я снимаю тебя с работы! Можешь дальше болеть.
- Не имеешь права! Я в Райком жалобу писать буду!
- Ручку и бумагу дать? Пиши! Только не забудь написать, как тебе жаль коров, у которых хвосты примерзают. У тебя самого, на личном подворье такие же дыры в хлеву? Двери тоже на одной петле висят? Не совестно, а? Здоровый мужик, неужели трудно пару досок прибить?
- Где я тебе взял доску? Ишь, какой шустрый явился. Не успел за председательский стол сесть, а командует.
- Да, командую! С Васильича спросить не могу, он передал полномочия, а с тебя спрашиваю. Так, будешь работать или нет, или на самом деле увольнять тебя?
- Ладно, сейчас пошлю за доярками. Я ведь Варьке наказывал, чтобы присмотрела, она не доглядела.
- Не надо сваливать с больной головы на здоровую. Я не первый раз на ферме, у вас тут неделями не убирается, смотри, бочины у коров облезают вместе с навозом, эх! Авдей, ты разве ради этого воевал? Хотел вот так жить?
Васильич! Надо сегодня же ворота на ферме поправить, где доски можно взять?
- Негде, нету досок! Гвоздей можно найти, а досок нет, хоть режь.
- Ты, Васильич, показывал дом, где моя квартира будет, там я заметил два больших сарая.
- И чего? Это не колхозное, это собственность Сельсовета.
- Значит, собственность? А что там хранится, можно посмотреть?
- Если Серафима Захаровна пустит, она женщина строгая, с ней, как с Авдеем не поговоришь.
- Хорошо, поговорим со строгой женщиной по-другому!
Серафима Захаровна, женщина лет сорока, с неулыбчивыми глазами и тонкими поджатыми губами, встретила нового председателя колхоза не очень любезно.
- Здравствуйте! Пришли знакомиться? Правильно, с местной властью нужно дружить. - Серафима Захаровна – женщина протянула сухую ладонь. Рукопожатие крепкое, как у мужчины
- Николай Ефимович – Николай пристально посмотрел женщине в глаза. - Пришел познакомиться и поинтересоваться насчет жилья, которое мне определили. В Райисполкоме сказали, мне выделена вторая половина этого дома. Хотелось бы узнать, который из сараев я могу занять под свое имущество?
- Про сараи разговора не было, товарищ Солодов, только про половину дома.
- Телефон у вас работает? Я позвоню?
- Звоните!
Услышав, что звонят Алексею Фомичу, телефонистка немедленно набрала номер. Николай поприветствовал
- Доброе утро, Алексей Фомич! Это Солодов беспокоит.
- А, Ефимыч! Как дела? Как спал-ночевал? Хозяйство, вверенное тебе, успел посмотреть?
- Успел, Алексей Фомич! Ничего, справимся, не так страшен черт, как его малюют. Я чего звоню, с жильем мы определились, а с хозяйственными постройками как быть? Тут я наблюдаю два сарая, в конце огорода есть какое-то сооружение, то ли хлев, то ли баня. Чем из всего этого я могу пользоваться.
- Да, хоть всем! Все равно стоит, гниет. Сельсовету эти строения ни к чему. Забирай, пользуйся.
- Ты бы распорядился, Алексей Фомич, а так я не могу, беззаконие это.
- Как я понял, ты из Сельсовета звонишь, дай-ко мне Серафиму!
Пришлось Серафиме отдать ключи от замков на сараях. Сараи оказались пустыми. Но это не огорчило Николая Ефимовича. В этот же день, сразу после обеда, он собрал мужиков во главе с Авдеем, и вместе с ними разобрал один из сараев на доски.
Как говорится, ломать, не строить. К вечеру доски перенесли в другой сарай, сложили стопкой. Ефимыч самолично закрыл сарай на замок.
Так началась новая жизнь многострадального Николая Ефимовича.
Продолжение Глава 29