Анатолий Ерин увлёкся фотографией в студенчестве, и к окончанию института фотоискусство стало главным делом его жизни. В 1960-е годы Ерин оказался единственным молодым фотохудожником, кто целенаправленно продолжил традиции русской пикториальной школы. Свою приверженность живописной фотографии, создаваемой при помощи объектива монокля, он объяснял, как попытку освободиться от пут документальности фотоискусства.
Фотоэстетика периода «оттепели» формировалась благодаря фотолюбительству. Любителей не связывал социальный заказ, они не занимались репортажем, а создавали художественные произведения. Любительская фотография стала основой деятельности московского фотоклуба «Новатор», основанного в 1961 году. В фотоклубе преподавали мастера старшего поколения — звёзды расцвета Серебряного века. Например, классик отечественной светописи Сергей Кузьмич Иванов-Аллилуев возглавил секцию пейзажа.
Мэтры охотно делились с молодёжью секретами съёмки и печати. В клубе преподавал, вернувшийся после репрессий из лагерей Александр Гринберг, — выдающийся пикториалист начала ХХ века. К счастью, Гринберг оказался долгожителем: он прожил 94 года и оставил большое наследие.
Анатолий Ерин увлекся немецкой фотографической периодикой первых десятилетий ХХ века. В букинисте он купил ежемесячники Русского Фотографического Общества за 1908-1910 годы. Там были рецепты изготовления бромсеребряных отпечатков и информация об оптических свойствах старых объективов.
Со второй половины 60-х годов ведущее место в творчестве Анатолия Ерина заняла съёмка на объектив монокль — однолинзовый софт-объектив. Получить навык работы с моноклем помогали старшие коллеги по клубу. Георгий Сошальский рассказывал о самостоятельном изготовлении монокля и особенностях оптического рисунка разных объективов, Григорий Артюхов — о практической съемке крупноформатной камерой, Александр Хлебников — о съёмке положительными линзами, Борис Игнатович —об особенностях съёмки моноклем. А Абрам Штернберг — о съёмке мягкорисующими объективами Дальмейера.
В 1960-е годы «Новатор» превратился в фотографический университет столицы. Клуб стал уникальной площадкой, связывающей довоенную и послевоенную фотографию.
В те годы увлечённость Русским Севером была своеобразной художественной отдушиной. Первозданность деревянной архитектуры, девственность не затронутой цивилизацией природы, искренность жителей северных деревень. Кижи, Валаам, Каргополье, Кенозерье. До последних лет своей жизни Ерин ездил туда снимать. Однажды найденное место для съемки часто перерастало в привязанность. Полюбившийся ландшафт мог долгие годы вдохновлять на создание новых кадров. Одним из таких мест была долина реки Яхромы и прилегающие к ней леса в Подмосковье.
К середине 1960-х годов у Ерина сложилось своё фотографическое мировоззрение: модные по тем временам минималистичные решения в выборе мотивов для съемки и подчёркнутая графичность изображения.
Изобразительным лаконизмом отличается работа «Длинная тень» 1962 года, впервые показанная на клубной выставке «Новатора» в 1965 году, а затем в 1966 во Франции на 3-м салоне Европейской художественной фотографии. Это была первая для Ерина зарубежная выставка. За ней последовали десятки фотовыставок по всему миру. В том числе нашумевшая выставка «СССР. Фото-70», проехавшая по шести Американским городам от Вашингтона до Нью-Орлеана.
На 9 выставке «Новатора» в 1968 году «Обнаженная натура» Анатолия Ерина и еще десять работ разных авторов перед открытием выставки были сняты с экспозиции представителями райкома партии. Каталог выставки разрешили распространять только с выдранными иллюстрациями. В Советскую эпоху тема обнаженной натуры не находила отклика: ню воспринималось, как что-то на грани дозволенного. В приоритете была социальная и репортажная фотография.
Портреты и пейзажи Анатолия Николаевича несут в себе камерное звучание. Состояние тишины, в котором находится воздушно-пространственная среда его фотографий, уводит зрителя от повседневной суеты. Не случайно за еринским творчеством закрепилось определение — «негромкая светопись».
Утренние туманы, состояния дымки, трепетное мерцание просветов в колышащейся листве, вибрирующая игра бликов на поверхности струящейся воды — это изобразительные мотивы, присущие еринским пейзажам и пикториальной фотографии в целом.
К 1950-м годам в Европе прошёл интерес к пикториализму, но снова проснулся в 1970-х, когда в моду вошла стилистика ретро. Советский киновед, критик, профессор МГУ Анри Вартанов в журнале «Советское фото» за 1981 год писал:
«Последняя треть ХХ века характеризуется чрезвычайным многообразием стилей и форм. К этому добавляется ещё и откровенное воссоздание давно ушедших в прошлое этапов искусства, получившее название «ретро». Приведу в пример Мартовские берёзы А. Ерина: если не знать, что автор снимка - наш современник, можно смело датировать этот пейзаж концом 19 века, когда под воздействием приобретших шумную славу импрессионистов-живописцев в фотографии процветали работы подобного толка».
В середине 1980-х в еринском творчестве появилось новое направление, посвящённое съёмке в подмосковных приусадебных парках. Пейзажи сочетали в себе выверенное композиционное построение с поэтическим отображением окружающей природы. Излюбленными местами съемок стали Суханово, Марфино, Царицыно и Покровское-Стрешнево. Со временем фотохудожник стал совмещать съёмку в усадьбах с образами костюмированных натурщиц, романтически оживляющих пейзажи садово-парковых комплексов.
К началу 1990-х отношение к художественной фотографии в России изменилось: появился интерес к творчеству мастеров, прошли первые Фестивали русской пикториальной фотографии. На протяжении своей пятидесятилетней карьеры Анатолий Николаевич участвовал в 95 выставках, 7 из которых были персональными. На пенсии Анатолий Ерин читал лекции о фотоискусстве студентам и опубликовал несколько статей об особенностях съёмки на объектив монокль в журнале «Foto&Video».
