Выйдя из избушки я увидела страшное, ну как страшное, весьма неприятное зрелище. С ночной гулянки все так и осталось под открытым небом стоять, и если еду растащили лесные мелкие зверьки, то вот скатерка белая была весьма изгваздана, посуда валялась вокруг, как будто прошел ураган, а леший недовольно взирал на меня из леса, как впрочем и водяной из речки.
– Утра доброго! - прокричала я обоим, - я приберусь, до вечера точно!
Кажется мое объявление на них подействовало успокаивающе, так как лица их стали доброжелательнее, и кивнув, они ушли, оставив меня одну, рассматривать это безобразие.
Вздохнув, я решила, что сначала надо подкрепиться, а потом уже и за дела браться. Взяла из дровницы несколько полешек и пошла протапливать печь. Бабушкины уроки не прошли даром, и вот в печи уже трещит огонь, а по избушке, ставшей волглой за ночь, расходится тепло, которое изгоняет неприятную влажность.
Я сложила в чугунок все необходимое и уже собиралась засовывать в печь, как Баюн остановил меня.
– Обожди, сейчас прогорит немного и поставишь, а пока рано еще, дрова только прихватились.
– Но бабушка… - начала было, но усатый не дал мне закончить свою мысль.
– Бабушка не давала печи выстыть, в отличии от тебя, так что не спорь.
– Хорошо, а пока разгорается, может порядок наведем на поляне? - предложила я.
– Пойдем, - согласился Баюн.
Как только мы переступили порог, он стал большим медведем. У медведя лапы хоть и большие, но все же ими удобнее, чем кошачьими, собирать и уносить столы да скамейки. И пока он этим занимался, я сложила миски и тарелки в стопочки поближе к ручью. А рядом с ними и стаканы, чарки и стопки, из которых вчера пили, скатерку к ним же добавила и решила, что пока хватит, надо поискать чем все это мыть-стирать.
Дома печь уже прогрелась, и закинув туда еще пару поленьев для профилактики, поставила наконец чугунок. А вот чайник, стоявший на углу печи уже не просто прогрелся, а даже начал кипеть. В чайник закинула травок и поставила его на стол, а сама нашла все необходимое для мытья.
На берегу на меня посмотрел водяной, неодобрительно, но согласно кивнул и уплыл вверх по ручью. Я что-то намыла, что-то засохшее замочила. Скатерку кинула в тазик с водой и мылом, надеясь, что смогу все отстирать бабушкиным чудодейственным составом. И действительно, пока я мыла посуду, почти все пятна отошли, а те что остались, надо было лишь просто потереть руками, и они сами исчезали. Умаявшись, я взяла уже вымытую посуду и пошла в избушку.
Дома было хорошо, тепло и пахло едой. Даже какое-то смутное ощущение, что так оно и должно быть, появилось внутри. Баюн спал на подоконнике и его шкурку ласкало солнце. На столе стоял чайник с ароматным настоем, а в печке подкипала уже сварившаяся по моим прикидкам похлебка.
Ну да, я особо заморачиваться не стала, просто накрошила овощей да остатки зайца туда бросила, добавила соли и специй, залила водой и поставила тушиться.
Услышав, что я колупаюсь в печи, поднял сонную голову котей, а поняв, что я достаю для проверки котелок, тут же материализовался рядом со мной, чтоб тоже заглянуть в чугунок.
Пахло и выглядело вкусно. Я разложила по тарелкам, налила в чашки настой на травах, по привычке взяла третью тарелку с чашкой, а потом расстроилась. Как не странно, но горячая и сытная еда придала мне сил и бодрости, с которыми я отправилась наводить в чистоту оставшуюся посуду.
К моему удивлению, все стояло намытое у самой кромки воды, а скатерка висела на ветке дерева и даже успела немного подсохнуть. Не иначе как русалки помогли мне с этим нелегким делом. Я конечно поблагодарила, в пояс поклонилась, собрала свои вещи и пошла в сторону избушки, попутно думая, чем можно одарить моих помощниц, и стоит ли вообще это делать, вроде вместе за столом сидели. Но здравый смысл взял верх, и я принесла им миску с бусинками. Они были очень рады, каждая выбрала себе по три штуки, поблагодарили и уплыли.
Когда я вернулась в избушку, мне показалась, что та стала меньше, как-то тесно в ней стало. Даже Баюн на ее фоне казался огромным, но я решила, что это из-за того что бабушки нет. Походила еще по комнате, попыталась что делать, но как-то все из рук валилось, а потом и вовсе смеркаться начало.
Накрыла еще раз стол для себя и Баюна, и поужинав уже собиралась лечь спать, как поняла, что мои ноги свешиваются с кровати.
– Это как так-то? - нерешительно спросила я у усатого.
– А вот так. Не приняла ты всей душой дар, не можешь ты избушку домом своим называть и быть для нее хозяйкой, вот она и обижается, сжимается потихоньку.
– Ты мне это брось! Как же я спать буду-то?
– Вот как хочешь, так и спи! - пожал плечами усатый и свернулся клубком на подоконнике, который ему был почти впритык.
Я конечно расстроилась, попыталась с домиком поговорить, но тот лишь скрипнул ставнями и сжался еще сильнее. Повозившись на короткой и из-за того неудобной кровати, я взяла подушку, одеяло и легла на полу. Проверила, правда, перед сном угли, боялась, что опять все выстынет до утра, но в печи все было красно, и у меня была надежда, что проснусь я раньше, чем в доме начнет холодать.
На полу было жестко и неудобно, я возилась наверное часа с два, пока мне не сделал замечание Баюн, но и это не помогло мне быстрее уснуть.
Я встала, походила по комнате, которая до того сжалась, что моя голова уже касалась потолка, а потом не выдержала, пошла гулять вокруг домика, думать, что дальше делать, пока этот ящик не запечатал меня в себе.
Автор: Каори Треми