Режиссер - Дмитрий Крымов.
Комедия дель арте по произведениям Тургенева.
Жертвы любви.
О чем для меня эта история? На поверхностном уровне - о равнодушии и эгоизме режиссера-охотника, по вине которого погибла его внучка Маша. Режиссер настолько заигрался в театр, что просто забыл про нее. Но этим смысл спектакля не исчерпывается.
По сюжету режиссер ставит спектакль по рассказам Тургенева и приводит на репетицию свою семилетнюю внучку Машу (Мария Смольникова). Она учится в театральной школе, но еще совершенный ребенок: подтягивает при всех колготки, вытирает руки платьем. Она непосредственная, живая, очень активная, задает много смешных вопросов: про машину Евгения Миронова у театра, про то, какие нации собираются в театре Наций и какой нации Миронов? Поначалу Маше весело. Она резвится.
Охотнику Маша явно мешает, но он творит широкое полотно о писателе Тургеневе, о русской жизни и русском характере на материале «Записок охотника». Для начала - ассистент выносит целую стаю фейковых собак со смешными именами: Разгуляй, Раздолбай, Щавель, Слива, Крик и тд. Всех этих собак нет в повестях Тургенева, кроме Валетки, да это и неважно режиссеру. Он во власти творческого процесса. Комедией этот спектакль можно назвать только в том смысле, что в спектакле много смешного: он построен на ироничном отношении Крымова к театру и к театральной условности, но только ли к театру?
Спектакль как будто создается на наших глазах самим Крымовым, которого играет в спектакле Евгений Цыганов. Грим делает его очень похожим на главрежа, сыгранного им в спектакле «Моцарт «Дон Жуан». Генеральная репетиция». В том спектакле он мочил всех актеров из ружья в художественном экстазе и кризисе. Здесь герой тоже усталый, ест прямо на сцене из рук ассистентки, но продолжает биться над воплощением своего Тургенева и сам же играет роль писателя.
В то же время жизнь в лице девочки Маши и других персонажей все время вторгается в творческий процесс деда, делая повествование спектакля более живым и непредсказуемым, и такой рваный текст, с выходами из сценической условности и истории о Тургеневе, отделяет режиссера Крымова от персонажа Евгения Цыганова.
Постмодернистский театр Крымова, построенный на игре с текстами И.С.Тургенева, фильмом Анджея Вайды «Пепел и алмаз», с лошадью из «Ежика в тумане» Юрия Норштейна или убитой в процессе съемок лошадью из фильма Тарковского «Андрей Рублев» ( еще одна жертва творества) провоцирует на множество толкований. Было интересно прочитать у одного критика прошлых лет, что «Му-Му» — это шутка, это способность к красивой самоиронии афиши одного из топовых театров Москвы, афиши, начиненной гамлетами и ивановыми и дающей себе право подурачиться и с упоением утопить собаку» (Анастасия Паукер; ptj.spb.). Оказывается, Д.Крымов поставил спектакль, который как лакмусовая бумага проявляет души людей и критиков, как и 200 лет назад!
Многие зрители пишут, что это светлая легкая история. Речь в спектакле, на мой взгляд, о том, что творчество не только просветляет, но и требует жертв. Оно и от художника требует «полной гибели всерьез» , ( это тема будет в работе Крымова «ДонЖуан. Репетиция»), и может приводить к гибели других, вовлеченных в процесс. Крымов выстраивает в спектакле модель мира, в которой вообще трудно чем управлять. Это прекрасно видно на примере режиссера, который думает, что он руковидит. На самом деле его спектакль все время прерывается и в него влезают разные персонажи: то живая собака выбежит, то Полина Виардо (Елизавета Юрьева) выйдет примерить писателю галстуки и ботинки, то пани Гржибовская (Татьяна Циренина), сыгравшая когда-то в фильме Анджея Вайды «Пепел и алмаз» и очень гордящаяся этим, требует прекратить шум, ведь она тоже творит за стенкой. С монологом о трудной судьбе блестяще выступит мастер на все руки - ассистент режиссера (Инна Сухорецкая). А Маша прочтет новости, в которых говорится, что в метро запущен поезд «Россия, которая движется в будущее», и девочка наивно спросит: «По кольцу?»
Успокоение хаоса и возвращение к гармонии изредка происходит под пером писателя Тургенева, в звучащих отрывках из его рассказов, и тогда мы видим завораживающие картины восхода солнца с облаками и картину ночи из «Бежина луга» с костром и лошадью, и отрывок из прекрасного рассказа «Певцы». Но режиссер тут же выворачивает швы и нитки творческого процесса, разрушая иллюзию гармонии. А ее и нет.
С самого начала, когда начинается разрушение сакральности действия и нам показывают, как делается спектакль, когда совершается методичный отстрел уток и они, падая дождем на сцену, постепенно покрывают ее всю, понимаешь, что Крымов иронизирует и над Тургеневым с его любовью к природе, и над театральным процессом, и над режиссером с ружьем. История явно получает другой масштаб, где театр - это наша жизнь, где идет отстрел и охота, и мы тоже в игре. Мы тоже, как эти утки и Муму, - жертвы в руках разбушевавшейся абсурдной силы.
Д. Крымов исподволь ведет тему трагизма жизни и ее абсурда по мере того, как разыгрывается фантазия режиссера. И в этом мы тоже видим расхождение Крымова и персонажа-режиссера. У Крымова всегда за внешней яркой формой скрыта боль о человеке. Маша приносит ружье, и режиссер в роли писателя начинает палить. Он тоже абсурден и комичен, так как постепенно теряет грань между искусством и жизнью, уединяется с актрисой Полиной Виардо, и девочка интересуется, где так долго был дедушка.
Одним из знаков трагической развязки становится театрализованная похоронная процессия из рассказа Тургенева «Касьян с Красивой Мечи» с огромным гробом и двухметровыми черными куклами. И это не отрезвит режиссера. Смех постепенно исчезает, становится все грустнее, потому что Маша хочет есть, она жалуется на усталость, даже скулит как собачка. Она описалась, и ей стыдно. Но режиссеру не до нее: он читает великие строки писателя о любви к родной земле. Утки от его стрельбы сыплются дождем, а Женя в это время исполняет танец страсти со своей любовницей.
Под конец он, мятежный, захочет бури, и случится замыкание и чуть ли не пожар. Сверху ливанет вода. В суматохе опять прибежит пани и потребует тишины и чтоб убрали детей со сцены. Механик Гера (Дмитрий Журавлев), которые все время ест на сцене, и уберет: столкнет девочку в люк. После ее смерти (автор сближает участь Маши и Муму) Иван Сергеевич тут же отправляется с Виардо во Францию. Несмотря на любовь к русской природе, с «герасимами» он остаться не захотел.
Режиссер сообщает нам, что во Франции поставлен памятник любви собаке и всем жертвам любви. Звучит тоже абсурдно. В СССР памятником Муму станет фольклор. На экране документальная запись советского телевидения: девочка радостно поет о «Муме», которая лежит на дне, а ей вторит хор таких же радостных военных дядек из Ансамбля песни и пляски Советской Армии. И это не театр, а самая настоящая жизнь в стране, где победил Герасим. А когда об этом поет ребенок, становится еще страшнее.
Ребенок в христианской культуре воплощает Царствие Небесное. Значит, оно потеряно. И идея человечности утрачена, не на индивидуальном уровне, а на уровне страны и мира, раз во Франции поставлен памятник жертвам любви. И ни консерваторией, ни игрой в театр ничего не поправишь.
Для меня этот спектакль и про режиссера, и про театр, и про наш мир, в котором произошла утрата человечности, которая здесь воплощена в слове «Му-Му». И при этом много иронии, игры, потому что жизнь стала абсурдной. Где настоящее, а где фальшак? Как с собаками, как с границами театра и жизни. У Дмитрия Крымова все двоится. Театр и рассказы Тургенева могут создавать настоящую реальность, а то, что мы называет реальностью, вдруг оказывается театром дель арте и провалом, в который улетела девочка.
