Воздух в подвале был холодным. Тусклые лампы отбрасывали мерцающие тени на грубые каменные стены, испещренные символами - закрученными, спиралевидными узорами, высеченными в скале. На полу в аккуратных узорах были разложены толстые шкуры волков и медведей.
Петр Петрович беспокойно ерзал на грубой скамье, сжимая в руке блокнот. Напротив него сидели Николай, отец этого странного семейства, и его жена Марина. Их кожа была не похожа на человеческую - покрыта мелкими грубыми волосами, лица грубые и жуткие.
Рядом с Петром сидел Виктор - журналист, который настоял на том, чтобы сопровождать его, - возился с диктофоном, красный огонек которого мигал в полумраке. С тех пор как они вошли в этот странный подвал, он почти ничего не говорил, но Петр чувствовал его нарастающее беспокойство.
Петр: «Как давно вы здесь живете?» спросил он, стараясь говорить спокойно».
Николай: «Более трехсот лет», - последовал медленный, размеренный ответ. «Хотя... в этом месте время идет по-другому».
Виктор: «Триста лет?» - повторил он, наклонившись вперед. «Как это вообще возможно?»
Николай взглянул на Марину, и между ними промелькнула знакомая улыбка. Наступило молчание, а затем Николай заговорил, его голос был глубоким и мрачным.
Николай: «Не время поддерживает нашу жизнь, не пища и не воздух. Это ритуалы, циклы, которые привязывают нас к этой земле. Нас поддерживает нечто гораздо более древнее, чем вы можете себе представить. Этот мир, его сущность, его животные - все они являются частью одного и того же великого ритма. Мы научились жить в этом ритме и черпать из него пользу. Звери, которых вы видите вокруг - волки, медведи - это не просто животные. Они - часть цикла. А мы, мы - его хранители».
Петр моргнул, его ручка зависла над блокнотом.
Петр: «Ритуалы? Что за ритуалы?»
Голос Марины был мягким, почти материнским.
Марина: «Духи этой земли не молчат. Они говорят через существ, через ветер, через сам камень. Мы научились слушать, а потом научились действовать. Каждый год, в самую длинную ночь, мы отдаем дань духам. Через жертвоприношение мы получаем жизнь».
Виктор: «Жертвоприношение? Вы имеете в виду... животных?»
Николай: «Да. Это были только животные. Волки, медведи, олени. Каждый из них несет в себе свою сущность, свою силу. Мы научились брать у них то, что нам нужно для выживания, видеть дальше, чем видят человеческие глаза».
Петр смотрел на руки Николая, замечая, что пальцы у него грубые, шишковатые и покрыты теми же странными волосами, что и кожа. В его взгляде было что-то хищное, от чего по позвоночнику Петра пробежала дрожь.
Петр: «Но вы не старели все это время, как это возможно?»
Николай слегка откинулся назад, его глаза отражали слабый свет, и жестом указал на символы на стенах.
Николай: «Эти символы - не просто украшение. Это язык духов. Они связывают нас с землей, с циклом жизни и смерти. Со временем животных, которых мы приносили в жертву, стало недостаточно. Нам нужна была более... мощная энергия».
Виктор: «Более мощная? Что вы имеете в виду?»
Глаза Марины, сверкающие в тени, остановились на Викторе.
Марина: «Люди».
Петр почувствовал, как у него скрутило живот.
Петр: «То есть... люди? Вы приносите людей в жертву?»
Николай медленно кивнул, его лицо было спокойным, как будто он объяснял самую естественную вещь в мире.
Николай: «Не всех. Только тех, кто находит нас. Те, кто ищет знания, которые не предназначены для них. Их жизненная сила... она могущественна, она поддерживает нас десятилетиями, столетиями. Их духи присоединяются к циклу, и они продолжают жить, в некотором роде. Они становятся частью нас».
Рука Виктора крепко сжала диктофон. Он выглядел бледным, его обычно самоуверенная манера поведения рушилась перед лицом того, чего он явно не ожидал.
Виктор: «Вы с ума сошли! Вы не можете...»
Николай поднял руку, его движения были спокойными.
Николай: «Напротив, друг мой. Это выживание. Мир жесток, неумолим. Вы, там, стареете, разлагаетесь и умираете. А мы - нет. Духи выбрали нас, потому что мы понимаем. Мы не боимся смерти, мы принимаем ее. Но мы также преодолеваем ее».
Мысли Петра неслись вскачь. Это была не обычная семья. Они превратились - или превратились - в нечто нечеловеческое, связанное с этой землей.
Виктор: «А как же ваши дети? Они... участвуют?»
Марина: «Наши дети рождаются в этом цикле. Они не стареют. Они знают то, что знаем мы. Но они не голодают так, как мы. Они другие. Они наблюдают, они учатся. И когда придет время, они тоже займут свое место хранителей цикла».
Виктор в ужасе посмотрел на дверь.
Виктор: «Это чудовищно. Вы говорите об страшных вещах».
Николай: «Вы не поняли. Это цикл. Это дар. Те, кто присоединяется к нам, кто попадает в цикл, удостаиваются чести. Их духи становятся частью чего-то большего, чем они сами. Они живут вечно, через нас».
Рука Петра дрожала, когда он писал, его разум был затуманен страхом. Он пришел сюда за открытиями, за знаниями, но это... это выходило за рамки всего, что он мог себе представить. Он взглянул на Виктора, который начал подниматься со своего места.
Петр: «Отпустите нас. Мы услышали достаточно».
Николай тоже встал.
Николай: «Вы не можете уйти, - сказал он тихо. «Цикл выбрал вас».
Марина: «Вы не будете страдать» - сказала она, ее голос был почти нежным. «Все будет быстро. А взамен вы будете жить дальше, как часть земли, как часть нас. Вы не состаритесь, не умрете. Разве вы этого ты хотели?»
Виктор резко встал, опрокинув стул.
Виктор: «Нет! Нет, вы не можете...»
Николай: «Ты боишься не смерти, а неизвестности. Но бояться нечего. Духи поведут тебя, как они вели нас».
Петр задыхался, отступая к стене и протягивая руку в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь ему спастись. Но бежать было некуда. Стены словно смыкались, символы тускло светились в темноте.
Николай: «Не сопротивляйся, Петр. Так будет легче».
Последнее, что увидел Петр перед тем, как мир погрузился во тьму, было спокойное лицо Марины, ее глаза, наполненные странной, извращенной добротой.
Спустя несколько недель, когда приехала команда спасателей, они не нашли ничего, кроме холодных каменных стен заброшенного подвала и символов, глубоко высеченных в скале. Не было ни следа семьи, ни Петра, ни Виктора. Остался лишь слабый запах меха животных.
Но семья была здесь, просто она скрыла себя от людей. Николай сидел у каменного очага и точил клинок медленными, методичными движениями, а Марина готовила ингредиенты для ритуала.
Марина: «Как ты думаешь, они присоединятся к циклу добровольно?»
Николай: «У них нет выбора. Вольно или невольно, цикл принимает всех. Ты это знаешь».
Марина кивнула, хотя в ее обычно спокойной манере поведения прослеживалось что-то - возможно, сомнение.
Марина: «Но геолог... Петр, он был другим. У него не было того страха в глазах, как у остальных. Он понимал больше, чем говорил».
Николай слегка нахмурился, его рука по-прежнему лежала на клинке.
Николай: «Понимание не меняет судьбы. Духи выбирают, кого хотят, а мы - всего лишь их сосуды. Со временем Петр поймет это».
Марина отложила звериные шкуры и прямо посмотрела на Николая, нахмурив брови.
Марина: «А если он будет сопротивляться? Мы это уже видели, Николай. Некоторые борются с циклом. Их дух становится беспокойным. Это нарушает равновесие».
Челюсть Николая сжалась, но он не поднимал глаз от своей работы.
Николай: «Тогда мы должны направить его. Есть способы успокоить духов, заставить его принять свое место. Ты уже делала это раньше, с другими».
Марина встала и подошла к Николаю. Она остановилась рядом с ним, положив руку ему на плечо.
Марина: «Теперь все по-другому. Мы так долго жили, что...», - она замолчала, ее голос смягчился.
Николай поднял на нее взгляд, его глаза слегка сузились.
Николай: «Если бы что?»
Она заколебалась, ее взгляд метнулся к символам на стене, словно ища там ответы.
Марина: «Если мы должны отпустить их. На этот раз. Пусть они вернутся в свой мир, а мы останемся в своем».
Николай: «Ты не хуже меня знаешь, что мы не можем. В тот момент, когда они нашли это место, они стали его частью. Мы не можем нарушить этот цикл ради собственных желаний».
В глазах Марины мелькнуло что-то - возможно, сожаление, - но она не отступила.
Марина: «Я знаю. Но в этот раз все по-другому. Мы изменились, Николай. И, возможно, изменился сам цикл. Духи неспокойны».
Николай вздохнул, его выражение лица смягчилось, когда он положил руку ей на щеку.
Николай: «Мы прожили века, пережили перемены и потрясения. Внешний мир может меняться, но мы... мы остаемся. Цикл остается. Это наше бремя. И наш дар».
Марина на мгновение закрыла глаза.
Марина: «Так тому и быть, мы проживем еще 100 лет, продолжим поддерживать цикл».
Николай: «Цикл - это главное, а этот подвал помогает нам поддерживать его».
Напишите, что вы думаете об этой истории! Мне будет приятно!
Если вам понравилось, поставьте лайк и подпишитесь на канал. С вами был Джесси Джеймс.
Это фантастический рассказ, напоминаю!
