Баба Надя с Кикиморой обошли все дворы, где защиту подновили, а где и новую поставили. Бабушка рисовала защитные ставы, которые еще никто не знал, кроме нее. Она прекрасно знала, что со временем и эти знаки можно снести, вот только в них находился специальный крючок, который цеплялся за вредителя и потом приводил к нему бабу Надю или его к ней.
Вернулись они ближе к полуночи, затащили лодки во двор и направились в избу.
— Ох и накуролесил у тебя тут Соловей-разбойник, — покачала головой Лена.
— Сама знаешь, что во время проводов всякое бывает, кого только из Нави не выносит в наш мир, - ответила баба Надя.
— Ага, вот и вынесло не только разбойника, но и Василису Премудрую.
— В избе уже сидит, ждет, — кивнула баба Надя.
— Вот не думала, что я ее когда-нибудь увижу. Я ведь девчонкой совсем была, когда она к нам в деревню пришла обучаться у тебя, — вздохнула Лена.
Они остановились около распахнутых дверей, не решаясь войти.
— Пошли уж, не всю жизнь же нам топтаться, — сказала баба Надя и шагнула в темноту сеней.
Кто-то со всей силы ударил ее в грудь, и она вылетела во двор и шмякнулась в самую грязь. В сарае заревела буренка.
— Ох ты ж, — потерла грудь бабушка, — Больно-то как, не дохнуть, не выдохнуть.
— Пойдем, баба Надя, отсюда, — принялась поднимать ее Лена.
— У меня там корова не кормлена и не доена, скотница, видать, сбежала с перепугу, да куры, - запричитала бабушка.
— Корову-то жалко, — покачала головой Кикимора, — Бери свою корову и погнали к Лешему или к внучке твоей.
— Корова не собака, как ее в лодку запихаешь?
— Ты сарай открой и поймешь, как она в лодку запрыгнет, — усмехнулась Лена.
Кое-как с земли поднялась баба Надя и поковыляла вместе с Кикиморой к сараю.
— Что, боишься меня? — кто-то позади громко зашипел, зашептал, заверещал на несколько голосов.
— Не боюсь, — повернулась баба Надя, — Нет у меня настроения и желания сегодня с тобой воевать.
Перед бабой Надей бултыхалась черная тень с горящими глазами. Кикимора останавливаться не стала, а быстрым шагом направилась в сторону сарая.
— Я этот день столько лет ждала, а ты сбежать хочешь? — завыла тень, — Где мое тело?
— Да без понятия, где оно, — пожала плечами бабушка, — Иссохло и исчезло, может, кто из Нави его утащил, а может, испарилось.
— Ты почему его не сберегла?
— А как его сберечь? Тебя столько лет не было, а ты сама прекрасно знаешь, что тело без души не живет.
— Значит, я заберу твое тело.
Тень протянула вперед руку, и тут мимо них пронеслась корова с диким ревом. Баба Надя опять отлетела в грязь.
— Да что ты будешь делать, — вздохнула бабушка, пытаясь подняться с земли, — Чего ты мне буренку напугала, оглашенная?
— Подумаешь, помрет твоя корова от страха, — хмыкнула Василиса, — Так на чем мы остановились? Ага, вспомнила, я заберу твое тело.
— Зачем тебе мое старое тело? — спросила баба Надя, — Я ведь помру скоро, и ты со мной.
— А вот в этом ты права, тело мне твое не нужно, я за молодым слетаю. Я толком и не пожила, чтобы сейчас возвращаться обратно в Навь.
Тень тут же исчезла.
— Угу, слетаешь, — хмыкнула баба Надя, поднимаясь с земли, — Смотри, чтобы тебя это молодое тело не слопало.
Корова продолжала метаться по двору.
— Да уйми ты эту скотину, — прикрикнула баба Надя.
Животное тут же встало и уставилось на хозяйку. Корова жалобно промычала, подошла к бабе Наде и уткнулась ей в грязное плечо.
— Чего делать-то? — спросила бабушка, поглаживая буренку по голове. — Сил моих больше нет, кончились на сегодня, а в доме такой разгром. Кто там только не похозяйничал.
— Тогда погнали к Лешему или к твоей внучке, — сказала Лена, — Только я дверь прикрою, да амулет повешу, чтобы за ночь не набились всякие в избу.
Баба Надя стащила в воду лодку. Туда сразу запрыгнула буренка и стала жалобно мычать.
— Сейчас поплывем, погодь, — вздохнула бабушка и кое-как забралась в лодку.
Лена уселась в свою, и они направились к Любе. Добрались быстро. Как только подошли ко двору, так корова сразу метнулась на твердую землю. Она кинулась жевать какие-то прошлогодние листья, торчащие из земли.
— Эх, ни сена, ни соломы, ни какой дробленки тебе не взяли, — покачала головой бабушка. — Может, чего у Любы для тебя найдется, хоть очистки какие. Да и сараи тут не ахти какие.
— Я ей кукурузы принесла, — рядом появилась Аглая с двумя початками.
— Вот толку-то от твоей кукурузы, но всё лучше, чем ничего. Ее запарить надо, а то встанет у нашей красотки ливер. Чего сбежала-то? - спросила ее бабушка.
— А ты чего сбежала? Вот и я тоже. Сейчас я ей найду еды, не переживай.
Аглая вытащила из кармана клочок сена и сунула его корове.
— Идем, милая, сейчас тебя доить буду, — сказала она и повела в сторону сараев.
Баба Надя принялась стучать в окно.
— Кто там? — спросила Люба.
— Любашка, это мы, баба Надя, Лена и буренка.
— Буренка? — удивилась Люба, выглядывая в окно.
— Там у меня во дворе и в доме кавардак такой. В общем, не в силах я уборкой заниматься.
— Ясно.
Люба глянула на своих помощников, те пожали плечами. Она вышла в сени, открыла дверь и ахнула, увидев чумазую бабушку.
— Ты чего такая грязная? — спросила она.
— Поваляла меня в грязи Васька, — вздохнула бабушка, — Лена, не стой там, идем в избу.
Они вошли в сени, и баба Надя тут же стала стаскивать с себя грязную одежду.
— Васька не появлялась? — спросила она.
— Нет, не было никого.
— Да, защита на месте, хоть и попыталась она ее содрать.
— Буренку-то в сарай, наверно, надо загнать? - спросила Люба.
— Аглая загонит, - ответила баба Надя.
— Вот только у меня все сарайки доброго слова не стоят.
— Не смогла я корову там бросить, душа за нее болит. И так скотница сбежала и не покормила ее и не подоила. А так бросишь, а ночью ее какая нечисть удушит или напугает так, что она больше молока не станет давать, или ранит, как у мельника в прошлый раз.
Лена молча стянула с себя резиновые сапоги и теплую куртку и прошла в дом. Баба Надя осталась в одной рубашке и колготках.
— Эх, не знаю, смогу ли выстирать это всё, даже юбка вся в грязи. А это ведь одежда для проводов, я же даже переодеться не успела, понеслась по деревне защиты ставить. И бани у тебя нет, - сокрушалась она.
— Есть тазик и большая кастрюля.
— Ну и то счастье. Давай я умоюсь с дороги и чаем нас напоишь. Мы ночевать у тебя останемся?
— Ночуйте, место есть, — кивнула Люба, — Вот только нечего мне тебе дать, чтобы переодеться.
Лена уже умылась и сидела на лавке в коридоре. Она теребила в руках какой-то браслетик то ли с камушками, то ли с косточками от вишни.
— Есть хотите? — спросила их Люба.
— Хотим, — кивнули старушки.
Кикимора по сравнению с огромной бабой Надей смотрелась совсем худой и крошечной.
— Давно я в доме Яромила не была, вроде ничего не изменилось, а всё по-другому, — сказала она.
Баба Надя умыла лицо с шепотком, помыла руки до самого локтя и устало посмотрела на себя в зеркало.
— Не красавица, — сказала она, — И куда Василиску понесло?
— Тело пошла себе новое искать, — хмыкнула Лена. — Только сейчас шиш чего она найдет, все позакрывались да по домам сидят. Везде защиты да амулеты висят.
— Эх, надо было мне тогда подушку ей на лицо положить или грибами накормить, чтобы тело-то ее тут померло, и тогда увели бы Ваську на ту сторону. Нет, рука у меня не поднялась, не взяла я на душу греха. А теперь пожинаем плоды, — вздохнула бабушка, усаживаясь рядом с Леной на лавку.
— Да как же убить человека? — покачала головой Лена, — Страшно это, не по-людски.
— Вот поэтому и не смогла, думала, что потихоньку помрет, а оно исчезло. Как сквозь землю провалилось.
На кухне появилась Аглая с яблоком в руках.
— Любка, иди молоко из сарая забери. Я его не доволоку, растеряю половину.
— Растеряет она, выпьет, — хмыкнула бабушка.
— А ты вообще помалкивай, корову завела, а сама непонятно где шорохаешься, — сделала замечание Аглая и исчезла.
— Ох и помощники у тебя, — рассмеялась Лена.
— Чуют, что им за эти разговоры ничего не будет, вот и болтают. Она и правильно говорит, ну чего поделать, вот такая у меня судьбинушка, - вздохнула баба Надя.
Люба разогрела щи бабушкам, положила сухари.
— Хлеба нет, не ставила тесто, некогда было. Сейчас я сбегаю за молоком.
— Ты только ни с кем не разговаривай и ни на что не откликайся, - напутствовала бабушка, - Где-то тут Васька бродит.
— Да пусть бродит.
— А где малая? — встрепенулась баба Надя.
— Спит уже давно, — ответила Люба, — Поздно ведь, первый час ночи.
Она быстро оделась, зажгла фонарь и выскочила во двор.
— Девочка, девочка, — услышала она шипение с той стороны забора, — Подойди сюда, поговорить надо.
— По ночам спать надо, а не разговаривать, — ответила строго Люба, — Спать ложись, нечего после отбоя по коридорам валандаться, — прикрикнула она на тень и рванула в сторону сарая.
— Тут мы, — услышала она голос Аглаи из одного из сараек. — Молоко не пни. Оно в дверях стоит.
Люба направила фонарь вниз, и его свет выхватил ведро с молоком.
— Вроде не скисло оно, — сказала Аглая. — Я ей сена приволокла еще, должно хватить до утра. Всё, давай, спокойной ночи, и с Васькой не разговаривай. Заговорит, и не прочухаешься, как ее во двор пустишь.
— Не буду, — ответила Люба. — Благодарю тебя за помощь.
— Всё хорошо, я сама струсила и сбежала, — ответила Аглая. — Ну беги, а то холодно.
Любаша подхватила ведро и направилась в избу. Из-за забора продолжала шипеть Василиса, но Любе было не до нее.
Автор Потапова Евгения