Маша замесила тесто и накрыла его полотенцем, чтобы подошло. В окно уютной кухни, выходящей в сад, лился тёплый весенний свет. Женщина поправила выбившуюся из причёски прядь и посмотрела на мужа. Виктор хмуро листал какие-то бумаги, то и дело тяжело вздыхая.
- Витенька, да что случилось-то? Весь как в воду опущенный с утра ходишь.
Виктор поднял на жену уставшие глаза:
- Маша, ну сколько можно это терпеть! Ленка опять денег просит. Представляешь, машину они задумали новую покупать. А у самих кредитов немерено, банки отказывают. Вот и надеются на нас по-родственному разжиться.
Маша чуть нахмурилась и медленно опустилась на стул напротив мужа.
- Витя, ну а ты-то что? Опять дашь? Вон, второй раз за месяц уже. Ладно бы если отдавали всё вовремя.
Мужчина растерянно развёл руками.
- А что делать? Сестра же родная. Как ей откажешь? Просит ведь, почитай, со слезами. Говорит, помоги, братишка, выручи, а то совсем тяжко.
- Витенька, - Маша накрыла его руку своей. - Ну пойми ты, вечно чужие проблемы разгребать - себе дороже станет. У нас своя семья, дом достраивать надо, детям помогать. Сколько можно родне твоей спускать?
- Так ведь обещали же отдать, - вяло запротестовал Виктор. - Как людям не поверить?
- Обещать - не значит жениться, - отрезала Маша. - Лена твоя третий год долги отдать не может, всё завтраками кормит. А тут ещё и Михаил подключился.
Виктор обречённо махнул рукой:
- И что теперь делать? Жалко ведь дуреху. Вон, детей на ноги ставят, тяжело им.
- А нам, думаешь, легко? - вскинула брови Маша. - Ладно, пойду пирожков налеплю. Евгений обещал заглянуть, вести какие-то.
Она поднялась и вернулась к тесту. Мягкое, пышное, оно приятно холодило руки. Маша принялась сноровисто отщипывать кусочки и лепить румяные колобки.
А через час раздался звонок в дверь. На пороге переминался с ноги на ногу Евгений - муж Лены.
- Здорово, Витёк! Чего не весел, аль дома не кормят? - он громко хохотнул собственной шутке.
Виктор нахмурился ещё больше, но посторонился, пропуская гостя в дом. Маша выглянула из кухни и, вытирая руки о передник, вопросительно взглянула на мужа. Тот только вздохнул и прошёл в гостиную.
- Чайку будешь, Жень? - спросила Маша, ставя на стол дымящийся заварник и горку ароматных пирожков.
- Чего там чай, - отмахнулся Евгений, плюхаясь на стул. - Я, Маха, по делу приехал. Серьёзный разговор есть.
Маша со звоном опустила крышку заварника и покосилась на мужа, который мрачно смотрел в свою кружку.
- Ну говори, раз приехал.
- Короче, братан, - Евгений хлопнул Виктора по плечу. - Тут такая тема нарисовалась. Ленке моей новую тачку надо, представляешь? А я чё, всеми руками за, баба довольная - в доме мир и покой. Только вот незадача - банки кредит не дают, зажрались, волки позорные. А Ленка уже губу раскатала, ни в какую тачку старую не хочет, новую ей подавай, стерве. Слышь, Витёк, может, это, поможешь, а? Возьмёшь на себя кредит-то? А мы уж сами отдавать будем, ты не переживай! По-братски ведь, а?
Глаза у Маши потемнели. Она резко поднялась, чуть не опрокинув чашку.
- Ты совсем с ума сошёл, Евгений? Какой ещё кредит? Вы за свой-то когда рассчитаетесь? Или думаешь, мы для вас бесплатный банкомат - снимай не хочу?
- Ты чё, Машка, белены объелась? - вскинулся Евгений. - Ты вообще не лезь, не твоего ума дело! Я с Витькой базарю!
- Ах вот как? - прошипела Маша, упирая руки в бока. - Значит, когда деньги клянчить, так Витя - брат родной, а как отвечать за свои слова - так он сам по себе, а ты не при делах? Всё, Женя, лавочка закрыта. Гуляйте, голубки, как хотите, а на нас больше не рассчитывайте!
- Витёк, ты мужик или кто? - взревел Евгений, тыча пальцем в сторону Маши. - Ты чего эту фурию не угомонишь? Совсем от рук отбилась!
Но Виктор лишь устало прикрыл глаза рукой и глухо произнёс:
- Жень, Маша дело говорит. Сколько можно на нашей шее сидеть? Мы ж не резиновые. Сами крутитесь теперь как знаете. А нам детям надо помогать, на старости лет на что-то жить.
- Да вы офигели тут все! - в сердцах рявкнул Евгений и, оттолкнув плечом Машу, вылетел из дома, громко хлопнув дверью.
- Ну всё, теперь держись, - обречённо проронил Виктор, откидываясь на спинку стула. - Ленка с мамкой на уши встанут, покоя теперь не дадут.
И точно - через полчаса раздался звонок. Звонила Лена.
- Ты что себе позволяешь? - с ходу взвилась она, даже не поздоровавшись. - Мы, между прочим, семья! Как ты мог отказать родной сестре, когда она в беде? Да мама с папой в гробу перевернутся от такого сына!
- Лен, остынь, - устало выдохнул в трубку Виктор. - Ну не могу я вам постоянно помогать. У самого дети, семья, жизнь. Давай как-то сами уже, а?
- Ах вот ты как заговорил! - взвизгнула Лена. - Предатель! Думаешь, раз богатый стал, так всё можно? Ты мне братом был или кем? Короче, пеняй на себя! С мамой будешь объясняться!
В трубке раздались гудки. Виктор медленно положил телефон на стол и обхватил голову руками. Маша подошла, обняла его за плечи.
- Ничего, Витюш, прорвёмся. Не на тех напали. Будем держать оборону.
Но долго держать её не пришлось. Вечером в дверь снова позвонили. На пороге стояла мать Виктора, Анна Ивановна, грузная властная женщина с тяжелым взглядом.
- Ну здравствуй, сынок, - елейным голосом пропела она, проходя в дом. - Давно не виделись. Ты почему мать родную навещать не ходишь? Али жена не пускает?
Маша, стиснув зубы, поставила перед свекровью чашку чая и молча вышла на кухню. Ей и без того было тошно. Сколько лет прошло, а в этом доме она по-прежнему чувствовала себя лишней.
- Некогда мне, мам, - пробурчал Виктор, отодвигая чашку. - Работы много, сама понимаешь - строимся опять. Ты вон по какому делу пришла-то?
- Ой, сынок, и горюшко у нас, - запричитала Анна Ивановна, доставая из сумки платок. - Ленка вся извелась, мне плачется. Говорит, брат родной от нее отказался, помочь не хочет. Как же так, Витюша, она ж тебе сестра! По крови родная! Да и они с Евгением люди ответственные, обещали ведь долг вернуть. А ты, как чужой прям... Ой, не ждала я от тебя такого!
Виктор стиснул кулаки, но ничего не сказал, пережидая поток причитаний. Когда мать сделала паузу, чтобы перевести дух, он спросил:
- Мам, ну сколько раз уже было? Лена каждый раз плачется, что вот-вот отдаст, а долги только растут. Нам что же, до старости её семью тянуть? У нас, знаешь ли, тоже жизнь своя есть. Внуки опять же. Кто их поднимать будет?
- Ой, да брось ты! - всплеснула руками Анна Ивановна. - Что я, своих внуков кидать буду? Ленке просто тяжело сейчас, переждать надо. Потом вернёт всё до копеечки, куда денется. Да и Машеньке твоей не обеднеть, чай у тебя не последние забирают.
В этот момент Маша, слушавшая разговор через приоткрытую дверь кухни, почувствовала, как в ней закипает гнев. Да сколько ж можно! Потратить всю жизнь, чтобы встать на ноги, оперившись, а теперь трясти накопленное, чтобы покрывать капризы взрослой дармоедки! Нет уж, хватит! Она решительно распахнула дверь и вошла в комнату.
- Анна Ивановна, давайте начистоту. Я устала слушать ваши песни о родственных узах, которые почему-то односторонние. На нашей памяти ваша семья хоть когда-нибудь помогала нам? Ни разу, я верно говорю? И теперь вы думаете, что мы должны век вам обязаны и кровью расплачиваться за ваши хотелки. Так вот, милая свекровь, лавочка закрывается. Хотите ещё раз попытать счастья в банке - флаг вам в руки. Но мы с Виктором больше ни копейки не дадим.
- Да как ты смеешь так со мной разговаривать! - задохнулась от гнева Анна Ивановна. - Пригрела змею на груди! Вертихвостка подколодная! Тебе бы все деньги загрести, а на родных мужа и дела нет!
- Хватит! - рявкнул внезапно Виктор, и обе женщины вздрогнули от неожиданности. Он тяжело поднялся во весь свой богатырский рост и навис над столом. - Мама, я верно люблю тебя и уважаю. Но Маша - моя жена. Ты вечно ее попрекаешь, а она только хорошего нам желает. Одумайтесь уже там, живите по средствам! Я всю жизнь на вас горбатился, хватит! И мне семью кормить надо! Всё, разговор закончен.
Анна Ивановна несколько секунд смотрела на сына, открыв рот, а потом подхватила сумку и, бормоча проклятия, удалилась, стуча каблуками. Маша выдохнула и опустилась на стул. У неё тряслись руки.
- Ну что, выдержали оборону? - криво улыбнулся Виктор
- Выдержали, - эхом отозвалась Маша. - Бог даст, успокоятся теперь. Поймут, что халява кончилась.
Она взяла мужа за руку, слегка сжала его пальцы. В этот момент они оба почувствовали странное облегчение, словно тяжелый камень свалился с плеч.
- Спасибо тебе, - тихо произнес Виктор. - Мне бы смелости не хватило так с ними поговорить. А ты молодец. Настоящая хозяйка.
Маша только улыбнулась краешком губ. Ей вдруг стало спокойно и хорошо. Будто всё встало на свои места.
Следующие дни прошли на удивление мирно. Ни Лена, ни Евгений, ни мать на связь не выходили. Видимо, и впрямь задумались над своим поведением. Виктор повеселел и ходил по дому, насвистывая незатейливый мотивчик. А в субботу к ним нагрянул гость - кум Пашка, муж маминой сестры.
- Ух ты, легок на помине! - удивился Виктор, открывая дверь. - Ты чего это в наши края? По какому случаю визит, кум?
Пашка смущённо потоптался на пороге, а потом полез за пазуху и достал конверт.
- Да вот, Вить, совесть замучила. Помнишь, я у тебя год назад денег одалживал? Ну вот, решил вернуть. Тут вся сумма, можешь не пересчитывать.
Виктор ошарашенно уставился на протянутый конверт.
- Вот так номер! А чего это ты вдруг? Раньше ведь не больно-то торопился.
- Ну так раньше и не знал, что вы со всех долги собираете, - хохотнул Пашка. - Лена вон вся извелась, плачет - братец, мол, озверел, грозится на ней как на чужой наживаться. Ну я и подумал - чего тянуть-то? А то потом и мне счёт предъявите с процентами. Нет уж, лучше по-хорошему отдать, от греха подальше.
У Виктора брови поползли на лоб. Маша, услышав разговор, выглянула из кухни и расплылась в улыбке.
- Ну что ж, Паша, молодец, уважаю! Спасибо за честность. Заходи в дом, раз пришёл, чаем напою.
- Не, Маш, некогда мне, - замотал головой Пашка. - Дел невпроворот. Это я так, по-быстрому забежал. Ну, бывайте, родственнички! Звоните, если чего.
Он лихо отсалютовал двумя пальцами и так же быстро исчез, как и появился. Виктор с Машей переглянулись и рассмеялись.
- Смотри-ка, сработало! - сказал Виктор, заходя в дом и помахивая конвертом. - Теперь, глядишь, и остальные подтянутся.
- А и пускай, - беззаботно отозвалась Маша, накрывая на стол. - Кто хочет по-человечески - тому всегда рады. А кто думает на дурака проехать - с теми разговор короткий.
- Слушай, я тут подумал, - Виктор вдруг посерьёзнел и обнял жену за плечи. - А ведь это ты меня всему научила. Ну, что за семью бороться надо, отстаивать своё, слабину не давать. Раньше-то я как был - тюфяк тюфяком, лишь бы всем угодить. А сейчас гляжу - вроде мужик из меня получился. Характер, то да сё...
Маша тихонько рассмеялась и ткнулась носом ему в плечо.
- Получился, Вить. И даже очень ничего так получился. Люблю тебя, дурака.
- И я тебя люблю. Давно уже понял, что мне с тобой повезло. А теперь особенно. Куда я без своей генеральши?
Он чмокнул жену в макушку, взял чайник и пошел на кухню. Маша осталась сидеть за столом, смахивая непрошенную слезу. Надо же, столько лет вместе, а он все ее удивляет. И ведь хорошо удивляет, чертяка!
С того памятного дня прошло уже несколько месяцев. Лена с Евгением зареклись просить в долг у брата, видно, до них наконец дошло. Анна Ивановна сменила гнев на милость и внезапно проникалась уважением к невестке. Даже как-то раз пирогов ей напекла и с внуками посидеть вызвалась.
А Виктор, хоть и был теперь строг и несгибаем во всем, что касалось семейного бюджета, в душе оставался все тем же добрым увальнем, которого Маша когда-то полюбила. Они часто сидели на крыльце по вечерам, глядя, как закатное солнце золотит верхушки яблонь в саду.
И говорили, говорили обо всем - о детях, о планах, о том, что в жизни по-настоящему важно. И тогда Маше казалось, что нет на свете ничего правильнее и важнее, чем просто быть рядом с тем, кого любишь. А все остальное она как-нибудь переживет. В конце концов, она теперь не одна, а значит, ей море по колено. Пусть только попробуют снова потревожить их с Витенькой покой!