Глава 54
Елисей
Я стоял на балконе и смотрел на Бор, вспоминая прежние времена, когда был здесь молод и счастлив. Моё одиночество прервала Маша. Прибежала и затараторила:
– Папочка!
– Да?
– Скорее одевай пальто. Пойдём погуляем.
– А мама?
– Мамочка разговаривает по телефону. Быстрее, быстрее!
– Хорошо, заходи внутрь.
Когда я зашёл следом за дочкой, услышал голос жены.
– Данные, полученные заместителем директора, могут быть неполными. Мы решили просто предоставить возможность. Но многие художники, когда узнали, что это была благотворительная выставка, один за другим сделали пожертвования.
Алина отвлеклась от телефона. Прикрыла его рукой и спросила шёпотом:
– Вы куда?
– Маше здесь надоело. Мы пойдём немного погуляем.
Жена кивнула и продолжила:
– Нет, некоторые вносили пожертвования своими работами. Другие вносили деньги. Мы пока не уверены в точном количестве людей.
– Идём, – сказал я дочери.
– Мамочка, мы пошли гулять! – крикнула она на прощание.
– Мы ушли!
Прогуливаясь, я бессознательно дошёл вместе с Машей до дома, где живут родители Нади. То самое окно на первом этаже, на котором я однажды оставил букет, а потом удирал, спотыкаясь, чтобы девушка меня не заметила, теперь было закрыто металлической решёткой. Потом мы прогулялись до озера, вдоль берега Везломы или, как тут все привыкли её называть, Везломки. Я рассказал Маше, что это милая и короткая, всего чуть больше полсотни километров, речушка, которая берёт своё начало в болоте Ягодное, окружённое глухими нижегородскими лесами. Впадает в Волгу у пристани Перевоз.
Потом мы дошли до кафе, поскольку было прохладно, и Маша озябла немного.
– Ух ты, печка! – кинулась она к обогревателю, когда оказались внутри.
– Добро пожаловать! Пожалуйста, присаживайтесь, – улыбнулась нам официантка, милая толстенькая женщина лет сорока.
– Простите, – сказал я, оглядываясь. – Здесь поменялся владелец?
– Кого вы имеете в виду? У этого места столько раз менялись хозяева.
– Его звали Сергей Сергеевич по прозвищу Пончик. Пухлый такой, весёлый, – ответил я.
– А! Дядя Серёжа! – улыбнулась официантка. – Это заведение уже давно ему не принадлежит. Он взял кредит, выплатить не смог. Он переехал на Дружбу. Вы же знаете, что это?
– Конечно, – ответил я. Дружба – это посёлок между Толоконцево и Неклюдово на западе и Бором на юго-востоке. Там у меня осталась дальняя родня.
– Вот-вот. Это было, дайте подумать... Лет десять назад.
Мы посидели немного. Маша выпила чашку горячего шоколада и съела булочку, после мы вышли. Здесь, прямо около кафе, я неожиданно замер, поскольку видел отца Нади – Алексея Капитоновича – моего бывшего учителя английского языка. Он подошёл ко мне, мы пожали руки. Потом Оленин предложил пройти до скверика неподалёку, посидеть и поговорить там. Пока Маша играла, собирая жёлуди, мы беседовали.
– Твоя мама здорова? – спросил Алексей Капитонович.
– Да.
– Ты часто приезжаешь на Бор?
– Нет.
– И правда, у вас нет особых причин возвращаться. Каждый учитель всегда скучает по своим ученикам, интересуется, как сложилась их жизнь. Но я как-то особенно скучал по тебе. Если думал о тебе, моё сердце бессознательно начинало болеть, словно заноза в ладони. Почившая бабушка Надя однажды сказала: «Люди, которым не суждено быть вместе, либо расстаются, либо умирают». Спасибо. Спасибо, что ты счастлив.
Прибежала Маша, чтобы показать свои находки.
– Как тебя зовут? – Алексей Капитонович усадил её к себе на колени.
– Маша Радугина! – ответила дочь с улыбкой.
– Маша? Мария, значит. Чудесное имя.
– Спасибо. У тебя выпадают зубки?
Маша кивнула.
– Берегите дети зубки,
Они на самом деле хрупки,
И орешки не грызите,
А скорлупки все колите.
По утрам и вечерам,
Нужно зубки чистить вам, – продекламировал Алексей Капитонович. – Знаешь такой стишок?
Маша замотала головой.
Через час за нами пришла Алина, и Маша кинулась к ней:
– Мамочка!
– Берегите себя! – сказал Леонид Сергеевич на прощание.
– Да, вы тоже.
Я подошёл к жене.
– Кто это? – спросила она, показывая на Оленина, уходящего вдаль.
– Пап, – дёрнула Маша за рукав.
– А?
– Холодно. Идём.
Я так и не ответил Алине, с кем только что общался. Мы пошли в сторону гостиницы.
***
Андрей
По возвращении в Москву меня ожидал крайне неприятный момент. Вызвал к себе шеф и заявил, что мне нужно написать заявление по собственному желанию.
– Почему компания хочет, чтобы я уволился? Что я сделал? – возмутился я.
– А ты думаешь, что ничего? – прищурился Леонид Сергеевич. – Как и планировалось, мой заместитель Севастьянов должен был поехать работать Лондон. Но, поскольку ты уже оформил документы на перевод… Короче, Андрей. Ты либо едешь в Англию, либо теряешь своё место. Что ты делал, когда пришёл на работу?
– Документы на перевод я ещё не закончил. Надеюсь, я смогу...
– Что ты творишь в банке? Это тебе что, игрушка? – возмутился Леонид Сергеевич. – Ты представляешь во сколько нам обходится каждый перевод? Когда представители постоянно меняются, систему лихорадит. Значит, инвесторы получают свои доходы в меньшем размере. Только мы их убедили, и тут ты хочешь всё начать с начала. Банк может слишком сильно от этого пострадать.
Леонид Сергеевич замолчал. Насупил брови и сказал:
– Я принял решение. Твоё имя с списке сотрудников на перевод. Так что решай. Или ты едешь, или пишешь заявление. А нет, так уволим по статье. Я слышал, что ты хотел взять жену, у которой был роман, и увезти её в Лондон. Я всегда рекомендовал тебя как знающего человека. Что же тогда делать банку? Думаешь, ты мог бы остаться? Можешь идти.
Я возвратился на рабочее место в убитом состоянии. Растянул галстук, чтобы вдохнуть поглубже. Зазвонил телефон, ответил автоматически.
– Алло?
– Это я, – прозвучал голос тёщи. – Надя останется у нас ещё на несколько дней прежде, чем вернётся. Не волнуйся. Она наш единственный ребёнок. В детстве у неё было плохо со слухом, и мы избаловали её. Она очень упрямая. Я постараюсь убедить её вернуться домой. К тому же споры в спальне решаются на кровати, так ведь?
– Мама.
– Слушаю?
– Надя вернётся, всё будет замечательно. Больше ничто не имеет значения, – ответил я и прекратил разговор.
После работы я встретился с шефом в ресторане. Решил поговорить вне стен банка, по-человечески. Он согласился, к счастью.
– Что же случилось? – спросил Леонид Сергеевич уже спокойно. – Раньше ты просил позволить тебе перевестись в Лондон. Разве это было не срочно?
– Простите.
– Твоё имя в списке перевода. Он может быть изменён. Если у тебя есть причина, можешь не ехать.
– Перевод вызвал значительные потери в капитале.
Леонид Сергеевич засмеялся.
– Потери будут, кто бы ни занимался переводами. Хочешь кому-то дать компромат на себя? Правильно: ты способный, умный и добросердечный. Тобой будут манипулировать люди, привыкшие обманывать. Многие будут следить за твоим положением. И, если я не глупец, то мне не стоит, получив что-то полезное, разбрасываться этим. Тебе нужен небольшой отпуск?
– Что?
– Возьми несколько дней, отдохни, а потом возвращайся к работе. Попутешествуй со своей женой. Произведи хорошее впечатление. Ну как, согласен?
– Я хочу продолжать работать, – ответил я. – Работа – единственное, что могу делать.
– Как скажешь, – кивнул Леонид Сергеевич.
***
Надя
Вечером, вернувшись домой на такси, я заметила папу. Он в задумчивости смотрел куда-то вдаль, стоя возле крыльца. Словно высматривал там кого-то. Тоже поглядела в ту сторону. Странно, нет никого. Подошла, поздоровалась.
– Привет, папа.
– Привет. Проходи в дом. Я сейчас.
Чуть позже мы сидели в гостиной, и мама примеряла красивую кофточку – обновку.
– Почему ты это купила для меня? – спросила она.
– Меня давно не было. Я не могла приехать с пустыми руками.
– Ну, как вам? Хорошо? – она обвела нас с папой взглядом. – И цвет яркий.
– Тебе очень идёт, – улыбнулась я и достала следующий свёрток. – А это для папы.
Он взял коробку, раскрыл и смущённо пробормотал:
– Спасибо.
– Тебе не нравится? – спросила я.
– Когда это твой отец говорил, хорошо это или плохо? Будь уверена, он очень счастлив, – вместо него ответила мама.
Я улыбнулась и оставила их, пройдя в свою комнату.
– Она оставила работу, теперь отдыхает. Ей пришлось и работать, и заниматься домом, – послышался за дверью голос мамы. – Наверное, она очень устала, и это может повлиять на способность забеременеть. Думаю, из-за этого они и поссорились с зятем. И хотя у него доброе сердце, он не всегда слушает свою жену. Не беспокойся о ней. Пусть она несколько дней отдохнёт, а потом вернётся.
Я села на кровать. Вспомнила о Елисее и беззвучно заплакала. Через какое-то время вытерла слёзы, переоделась.
– Да… Елисей Радугин был на год-два старше Нади, – послышался снова голос мамы, но теперь с кухни. – Я слышала, у него обнаружили рак. В больнице отказались от лечения. Такой же молодой, как и Надя.
Мама подошла к двери моей комнаты, позвала:
– Иди скорее. Пора кушать.
После ужина мы с папой вышли во двор, сели на лавочку.
Я решила ему всё рассказать о нас с Елисеем.
– …Если бы не было этого человека, я, наверное, не смогла бы влюбиться в Андрея. Понимаешь?
– Елисей... – вздохнул отец. – Ты видела его?
– Папа?
– Многое надо сказать. В твоём сердце столько невысказанных слов. В следующий раз, когда мы будем говорить, ты не будешь плакать. Расскажешь мне позже, когда сможешь успокоиться и поговорить. Этот день придёт. Точно. Человеческое сердце и жизнь не поддаются контролю. И ты это знаешь. И, поскольку ты не можешь поступить, как велит тебе сердце, грустишь. Бог даёт человеку ту боль, которую он способен вынести. Что бы ни было между тобой и этим парнем, Бог пристально наблюдает за тобой.
Папа помолчал, вздохнул:
– Как в таком возрасте могло произойти подобное? Как?
Я снова тихо плакала, не зная, что говорить.
***
Алина
Поздно вечером, когда я укладывала Машу спать, она спросила устало:
– Пойдём завтра снова гулять по Бору?
– Нет. Холодно, доченька.
– А на Волгу смотреть?
– Нет.
– Куда мы тогда пойдём? – удивилась Маша.
– Туда, где раньше жил папа. Где ходил в школу, играл, когда был маленьким.
– Почему туда?
– Потому что это папин родной город. Ты знаешь, какой твой родной город, Маша?
Дочка отрицательно помотала головой.
– Он называется Санкт-Петербург, ты там родилась. А теперь спи. Если рано заснёшь, сможешь пораньше проснуться и пойти играть.
Маша закрыла глазки. Я вышла в гостиную, где Елисей сидел на диване и дремал. Накрыла его пледом.
– Надо было раньше вернуться. Ты сильно устал. Мне надо было стать хорошей раньше. Если бы я заботилась о тебе раньше… Прости. Всё из-за моей ненужной гордости, – зашептала я. – В оставшееся время разве ты не можешь дать мне шанс? Мы никогда не были хорошими мужем и женой. Я не могу позволить тебе так уйти. Ты не знаешь моего сердца. Ты прожил так долго с матерью своего ребёнка, но так и не знаешь, как сильно я тебя люблю. Все те слова, что я не говорила тебе… Прости. Я говорю их тебе сейчас. Я люблю тебя. Люблю.
Я села рядом на диван, потом улеглась тихонечко, положив голову на колени мужа, и тоже заснула.