Глава 53
Надя
На следующий день я решила проводить Андрея до Московского вокзала. Пока ехали на электричке от Бора до Нижнего Новгорода, я заговорила с мужем.
– Не знаю, поймёшь ты или нет. В детстве я плохо слышала на одно ухо. Все смеялись надо мной из-за этого. Я многое пропускала. Но благодаря тому, что плохо слышала, я могла лучше сконцентрироваться, а также могла услышать то, чего другие не могли. Так сказал мне... он. У него всегда на лице сияла улыбка.
Но я слышала, что за этой улыбкой кроется холодное одиночество. Что за его смехом прячутся слезы. Скрытые звуки плача – вот что я слышала. У нас с ним нет общей судьбы, мы не будем вместе. Но я, ты и он, имеем в виду разные вещи. Если между мной и тобой чувства, как между мужчиной и женщиной, то с ним у нас взаимоподдержка. И чувства, как у близнецов, как у брата и сестры. Скоро он уйдёт. Все, чего он хочет, до того, как умрёт. В то недолгое время, что ему осталось, – чтобы я побольше побыла рядом с ним. Если я не смогу сделать то, что он просит, я... Без него я... Не смогу тебя любить, Андрей. Можешь понять, что я чувствую? – я посмотрела мужу в глаза.
– Не могу, – ответил он. – Это выше моего понимания.
Оставшийся до вокзала путь мы проделали молча. Только там Андрей обратился ко мне, когда уже прощались:
– Останься здесь на несколько дней. Побудь с родителями, соберись с мыслями, разберись в своих чувствах. Если времени не хватит, побудь здесь подольше. Я подожду. Ты пробыла с другим мужчиной два дня и две ночи. И хотя ничего не произошло, мне было тяжело принять это. Пожалуйста, прости меня. Я буду тебя ждать. Все эти девять лет я был с тобой, наблюдал, как ты пытаешься забыть его. Если подожду ещё немного, ты станешь моей целиком и полностью. Я подожду. Я пойду.
Сделав несколько шагов в сторону, Андрей остановился. Обернулся и спросил:
– То, что ты сказала, это правда?
– Что?
– Ты сказала... Что любила меня.
– Думаешь, это неправда?
Он опустил голову. Кажется, так и не поверил. Снова развернулся и теперь уже ушёл насовсем.
Проводив Андрея, я пошла к школе. Захотелось поговорить с папой. Мы встретились с ним случайно – он как раз шёл по школьному двору.
– О, Надюша, – улыбнулся он. – Что ты здесь делаешь?
– Решила вот зайти просто.
– Ты так редко приезжаешь, иди домой, побудь с мамой. Она скучает по тебе каждый день. Иди быстрее домой. Не знаю, почему вы, ребята, поссорились, но Андрей приехал извиниться перед тобой. Нехорошо было отпускать его одного.
– Папа.
– Что такое?
– Ты знал Елисея Радугина, когда я была маленькой?
– Почему ты решила спросить?
– Просто так. Просто вспомнилось, когда приехала на Бор.
– Иногда я ускользал от твоей бабушки, чтобы встретиться с его отцом, – сказал папа. – Там видел Елисея.
– Каким он был? – спросила я.
– Кто?
– Елисей.
– Каким он мог быть? Просто маленький ребёнок. Иди домой.
Прозвенел звонок, папа пошёл на уроки.
***
Елисей
Когда мы прибыли на Московский вокзал, а после сели в такси, чтобы не ждать электричку и поскорее добраться до Бора, я попросил водителя проехать на сразу направо после моста через Волгу, а дальше, к железнодорожной станции Толоконцево. Потом по одной из её улочек, которая упирается в Спасское озеро. То самое, где в детстве мы с ребятами так любили проводить время. Бывало, зайдёшь в воду, а она тёплая-тёплая, как парное молоко. Но стоит отплыть подальше от берега, как ноги начинает сводить – на дне озера, в самом его центре, бьют из-под земли ледяные ключи.
Я попросил таксиста остановиться, когда машина добралась почти до берега.
– Что случилось? – спросила Алина.
– Хочу выйти из машины и почувствовать ветер, – сказал я. – И пусть Маша тоже посмотрит на озеро Спасское. Ты тоже выходи.
Я выбрался из машины, остановился, глубоко дыша. Родной нижегородский воздух ни с каким другим не спутаешь. Здесь пахнет, как прежде. Мокрой землёй и водой, травами, а ещё доносится аромат пропитанных смолянистых шпал. Звуки те же. Ветер шумит в кронах деревьев на той стороне Спасского, машины шуршат вдалеке, где-то стучит на стыках рельсов железнодорожный состав…
– Нам надо было приехать сюда раньше, – сказала Алина, глядя на моё счастливое лицо. – Свежий воздух и чистая вода способствуют улучшению здоровья. Маша, надень шапку. Выходим из машины. Вперёд. Придерживай шапочку. Идём. Стой. Маша, глубоко вдохни. Это озёрный воздух. Как тебе? Свежий, правда?
– Да.
– Маша, становись рядом с папой. Один, два, три! – Алина нас сфотографировала.
На Бору я назвал таксисту адрес своей бывшей школы. Здесь мы вышли из машины, она уехала. Я провёл Машу на стадион.
– В эту школу ходили мама и папа? – спросила она.
– Да. В школе она была прекрасным цветком.
– Прекрасным цветком?
– Да. Как и Маша, она была самой хорошенькой девочкой в школе.
– Мамочка и сейчас очень хорошенькая, – заметила дочка.
– Конечно. Она по-прежнему красивая, – согласился я. – А ещё утончённая, элегантная, представительная и привлекательная. Маша, запомни, что сказал папа. Когда тебе будет 20 лет, скажи маме за меня, – последние слова произнёс очень серьёзно.
– Что сказать?
– Скажи ей «Прости».
– Мама самая красивая на свете.
– Хорошо.
Я взял Машу на руки, пошёл к школе. Мимо нас пробежала стайка мальчишек, одетых в спортивную форму. Вспомнились наши уроки физкультуры, как нещадно гонял нас по кругу Василь Василич, а потом, когда ему надоедало, кидал мячик и разрешал играть в баскетбол.
Пока мы сидели на лавочке возле школы, Алина сходила в какую-то кафешку неподалёку и принесла нам горячие напитки: мне чай, Маше какао.
– Сколько он стоит? – спросил я, глядя на пластиковый стаканчик.
– Пятьдесят рублей.
– Когда я учился, он стоил десять. А где твой?
– Маша весь не выпьет, – с улыбкой ответила жена.
Мы провели возле школы около часа, потом поехали в гостиницу.
***
Костя
Вот уж кого я совершенно не ожидал увидеть в нашей больнице, это Аллы Олеговны. Но мама Елисея меня нашла. Видимо, сам же Радуга ей и сказал. А о том, что она пришла, узнал просто: услышал разговор возле регистратуры.
– Я не знаю точно, где он работает. Он друг моего сына. Он работает здесь доктором, – послышался голос Аллы Олеговны. – Это ведь больница при университете? Ну вот! Мне нужен Константин Бережной. Есть тут такой доктор?
Я вышел, когда назвали мои имя и фамилию.
– Вот он, – показала администратор.
– Спасибо! – ответила ей Радугина. Подошла ко мне, поздоровалась коротко и повелела:
– Садись.
Мы расположились на креслах в зале ожидания.
– Мне надо у тебя спросить. Как бы это сказать? Мой Елисей, у него... М-м... Рак. Ты знаешь, что это такое? – спросила она крайне взволнованно.
Я вздохнул и ответил, что да, знаю.
– Правда? – изумилась Алла Олеговна. – Я думала, это у него шутки такие глупые. Но… как же так? Он поехал на Бор. Зачем он поехал туда?! Ему надо быть в больнице, принимать лекарства. Почему он туда поехал? Там же холодно. Нет никакой надежды? Как он мог поехать? Быстрее ответь мне. Я сейчас сойду с ума, если ты не скажешь! Это так? Нет никакой надежды? Он умрёт? Мой Елисей умрёт? Ну скажи же хоть что-нибудь! – она сыпала вопросами и восклицаниями, не давая мне слова вставить. Поймав паузу в её сбивчивой речи, я ответил:
– Да.
Алла Олеговна замерла, словно статуя.
– Я догадывалась об этом.
Думал, она сейчас зальётся слезами. Но пожилая женщина мужественно выдержала удар судьбы. Вздохнула и сказала:
– Хорошо, Костя, иди и работай. Когда будет время, заходи к нам в гости. Не забывай.
Она поднялась, пошла по коридору, пошатываясь. Я смотрел ей в след.
Алла Олеговна вдруг остановилась. Вернулась обратно. Теперь на её лице я видел две мокрые дорожки от слёз.
– Господи… – проговорила она. Почему он... Почему это случилось с моим Елисеем? Ты должен был вылечить его. Ты же здесь работаешь, как это могло произойти? Негодяй! Как ты мог...? Как ты мог так поступить со мной? Негодяй! – она схватила меня за грудки и стала трясти, рыдая.
– Алла Олеговна… – попытался я успокоить её.
– Елисей! Елисей! Сыночек мой родной… Что же мне делать? Мой Елисей... Что же мне делать? – безутешно рыдала пожилая женщина на моей груди. Я и сам едва сдерживался и не знал, что ей ответить, как утешить. Слова бесполезны.
***
Надя
Оставшись одна после разговора с отцом, я прошла по дорожке вдоль школьного здания. Остановилась в том месте, где однажды увидела Елисея. Он сидел на корточках и возился со своим велосипедом.
– Тебе обязательно ремонтировать его сейчас? – спросила я. – Это можно сделать и после уроков.
– Уроки уже начались, – весело ответил Радугин.
– Тогда почему ты не идёшь?
– Тебе больше хочется уйти в класс или побыть со мной? – спросил Елисей, я смутилась. – Тебе хочется, чтобы я ремонтировал велосипед до обеда?
– Быстрее доделывай, – проворчала я, но… осталась.
– Надя. Вот скажи, ты знаешь, почему я живу в доме у школы?
– Почему?
– Мой отец обычно не бьёт меня, но два дня в году он сильно колотит. В свой день рождения и в мой. Моя бабушка бросила его, и теперь в свой день рождения он начинает сходить с ума. Ненавидит меня за то, что я родился и колотит весь день. Даже мама не может остановить его. Он бьёт меня до самого рассвета. Но после того, как он мучил меня так все 18 лет, я начал спрашивать себя: зачем я родился? Думал, что не выдержу этого больше. И в прошлом году ушёл из дома. Наверное, не смогу жить как нормальный человек: жениться, воспитывать детей. Но теперь, когда ты здесь, у меня появилась надежда.
– На что? Жениться?
Елисей рассмеялся.
– Я всегда думаю о тебе. Если буду воспитывать детей, стану брать пример с тебя. Если устану, буду думать о твоей улыбке. Тогда я мог бы стать нормальным человеком. Спасибо, Надя.
– Я даже не понимаю, о чем ты говоришь, – ответила ему. Помолчала и шутливо заметила: – Прохладно. Хочешь горячего чаю?
Елисей покивал с улыбкой.