Однажды на катке увидели красивую пару: высокий мужчина в свитере уверенно катался с девушкой в короткой белой шубке и белой шапочке. Пара завораживала плавностью и синхронностью движений. Мужчина и женщина танцевали на льду какой-то свой танец любви.
Глава 96 (1)
Рабочие дни покатились незаметно. Дни сменялись ночами, ночи - днями. Фрося не заметила, как пролетела неделя нового года. Потом вторая. Город снова был завален снегом, давили сначала Рождественские, потом Крещенские морозы. На Дону расчистили лёд и сделали катки.
Девчонки несколько раз ходили к реке и любовались катающимися. Никто из них на коньках ни разу в жизни не стоял. Даже Катюха, выросшая на острове посреди реки, на коньках стоять не могла.
Зоя посмеивалась над подругой:
- Островитянка наша, давай, покажи класс!
- Зоя, отстань. Я, когда маленькая была, боялась кататься на коньках. А теперь и вовсе. Упаду, так и лёд проломлю.
Однажды на катке увидели красивую пару: высокий мужчина в свитере уверенно катался с девушкой в короткой белой шубке и белой шапочке. Пара завораживала плавностью и синхронностью движений. Мужчина и женщина танцевали на льду какой-то свой танец любви.
- Девочки, а мужчина-то на Семёна Фросиного похож, - сказала Катерина.
- Это не он, - ответила Зоя. - Похож, но не он. Я давно за этой парой наблюдаю.
Начало здесь
Глава 95 здесь
Фрося глянула мельком и отвернулась. Мужчина на самом деле был похож на Семёна Павловича. Даже сердце дрогнуло. После 1 января они не встречались. Пара продолжала танцевать. Зрители внимательно наблюдали. Неожиданно девушка споткнулась и упала. Кавалер некрасиво взмахнул руками и упал на неё. Фрося протиснулась ближе. Мужчина уже встал и помогал подняться партнёрше. Нет, это был не Семён Павлович. Но как же он был ласков с девушкой! Как смотрел в лицо, в глаза, а потом взял на руки и понёс к скамейке.
Фрося заплакала. Заплакала от чужой боли, от чужой любви.
- Ты чего? – спросила Катюха.
- Больно…
- У тебя что-то болит?- всполошилась подруга.
- Ага, - и Фрося положила руку на сердце. Оно и вправду болело от тоски. Хотелось увидеть ласковый взгляд Семёна, почувствовать прикосновение его горячих рук и губ. Фрося закрыла лицо руками и, не разбирая дороги, пошла от катка в сторону города. Вскоре в ботинки набился снег, растаял, и девушка сильно промочила ноги. Вечером у неё поднялась температура.
Надежда быстро приступила к лечению. Принесла таз, налила в него горячей воды и заставила Фросю парить ноги. Напоила горячим чаем с малиновым вареньем, укутала в несколько одеял, а когда Фрося пропотела, переодела её в сухое. Провозилась полночи, а утром сама ушла на смену, приказав девушке строго-настрого, обязательно поесть и пить чай с малиной.
Катюха осталась с Надеждой на посту, а Зоя заторопилась в общежитие. Нужно было приготовить обед и следить за больной Фросей.
***
Фрося спала, всхлипывая во сне. Зоя не стала её будить. Взяла ботинки девушки, сунула руку в один, потом в другой. Обувь была мокрой.
- Нырнула в воду вчера, что ли? С мокрыми ногами полдня пробыла. Вот и простудилась, - начала ворчать подруга. – Счас, сбегаю в Красный уголок и принесу газет. Напихаю внутрь, чтобы влагу впитали.
Сказано, сделано.
Зоя принесла несколько старых газет, принялась их комкать и засовывать в ботинки. Потом что-то её заинтересовало. Расправила смятый газетный лист и прочитала заметку о том, как 1 января Нового года два милиционера задержали вооружённых преступников с мешками денег. Там даже и фотография была. На столе лежали банковские пачки денег и ещё что-то. Снимок был неудачный.
Зоя оторвала аккуратно заметку, чтобы почитать подругам, а сама продолжила пихать скомканную газету в ботинки. Закончила. Поставила обувь сушиться и поспешила на кухню. Надо было приступать к готовке.
***
Фрося проснулась, потянулась. В комнате никого не было. За окном сиял солнечный зимний день. Подошла к окну. Сверкающий снег слепил глаза. Девушка быстро оделась, сунула ноги в чьи-то сапоги и побежала в туалет. Ах, как красиво было вокруг! Снежная кайма на деревьях, снеговые шапки на крышах домов.
Захотелось раскинуть руки и взлететь ввысь, чтобы увидеть город с высоты. Тут же в сердце острой иглой кольнул страх.
- Я совсем забыла, что боюсь высоты.
Загудел в небе самолёт. Девушка приставила руку козырьком ко лбу и попыталась отыскать гудящую машину. Вон она, воон! Блеснул кабиной самолёт в стороне от города.
- Может, это Семён Павлович летит?
Дунул ветерок. Мелкие снежинки посыпались с веток прямо на Фросю. Попали за шиворот. Девушка зябко поёжилась.
- Ой, - вскрикнула и скрылась в маленьком домике. Справилась с делами и побежала в общежитие.
Из трубы котельной валил в небо чёрный дым.
- Всё-таки хорошо в городе. Дрова таскать из леса не нужно, колоть и топить не нужно. Это же прелесть какая! Почему Сеня не приезжает? – подумала и смутилась. Семёна она даже мысленно называла по имени-отчеству. – Обиделся? Чего вдруг? Не понравилось, что замуж не хочу? Так я же правду ему сказала. Я и на самом деле замуж не хочу. Я что, скучаю по нему? Прямо так бы и полетела. А вдруг Сеня заболел? Лежит, бедненький, и страдает, и пожалеть его некому! Ага! Некому! Жалельщицы всегда найдутся!
Фрося упрямо тряхнула головой и взбежала по ступенькам наверх. Прогулка по свежему воздуху пошла ей на пользу. Захотелось есть. Надела тёплые носки, сунула ноги в тапочки и пошла на кухню, прихватив чайник.
Кроме Зои на кухне никого не было. Девушки поздоровались.
Фрося потянула носом:
- Борщиком вкусненьким пахнет.
- Ох, ты кися! Точно угадала. Я варю борщ, - заулыбалась Зоя. – Нашла кусочек старого сала, вот и варю.
Фрося любила Зоин борщ. Подруга готовила его со старым салом, красным буряком, со свежей капустой, которую никогда не переваривала. Капуста в борще у Зои получалась хрустящая. Мать же, Таисия, борщ варила в печке в чугуне. Картошку, капусту, мясо складывала сразу и долго, долго варила. Потом добавляла зажарку с луком, морковкой и помидорами. Буряк никогда не добавляла. Таисия не любила запах красной свёклы в борще. Борщ у Таисии получался кислым, солёным и невкусным.
Когда Фрося первый раз сварила в общежитии борщ, подруги ели, но кривились и больше не просили её готовить борщ. По борщу у них была Зоя. А ещё Зоя заталкивала борщ старым нутряным салом с чесноком, издававшим неповторимый аромат. Фросе Зоин борщ очень нравился. Но самым вкусным она считала борщ сестры Моти. Девушка часто рассказывала подругам о Моте, о племянниках и о зяте Егоре. Татьяну и Николая тоже вспоминала.
О матери Фрося почти не рассказывала. Стыдно было. У всех подружек были любящие матери, а у Фроси мать была хуже мачехи.
- Я люблю твой борщик, - сказала Фрося.
- Так не прохлаждайся, а учись готовить. Выйдешь замуж и будешь кормить мужа вкусным борщом.
- Не буду!
- Что не будешь?
- Замуж не выйду и кормить никого не буду. Чайник поставь, я чаю хочу, - сердито ответила Фрося, поставила чайник на стол и ушла в свою комнату.
- Вот жешь…- возмутилась Зоя. - Трудно ей зажечь свободную керосинку и поставить чайник. Смотри, какой норов она мне показывает! Ну, погоди, всё расскажу Наде. Она тебя пропесочит.
И невдомёк было Зое, что Фрося не умела разжигать керосинку, а примуса она и вовсе боялась.