Лев Николаевич Гумилев - историк, этнограф, философ, переводчик, писатель, востоковед, автор подчас невероятных научных теорий - родился в октябре 112 лет назад в Санкт-Петербурге. В 1912 году в воздухе вовсю витали предчувствия катастроф и ощущение, что все прекрасные и смелые, спорные и дерзкие идеи Серебряного века, во многом питаемые и талантом его родителей, дают сбой. Уступая место грядущим Первой мировой войне, Революции, войне гражданской…Вместе с тем, это были просто годы взросления маленького мальчика из творческой среды. Даром, что ли, одними из первых игрушек для Левушки стали костяные фигурки, которые его папа, Николай Гумилев привез из своих африканских экспедиций. И играл ими мальчик в семейном доме в Царском Селе на тигровой шкуре, выложенной вместо ковра. Мама Анна Ахматова писала и переводила стихи, вращалась в богемной компании.
Но вот, наступило все вышеописанное и маленький хрупкий детский мирок - как и огромный внешний мир большой страны - рассыпался. Сначала, в 1919 году его родители развелись, а в 1922-м отец был расстрелян.
Мальчиком занялась бабушка по отцу, тезка мамы - Анна Ивановна Гумилёва, с которой он жил в Тверской области.
Больше всего Льва, уже школьника, интересовали приключенческие романы и историческая литература. Начитанность, глубокое погружение в огромные массивы информации по истории народов, цивилизаций, эпох, систематизировали особое восприятие и отношение к сменяемости культур в истории человечества. Лев стал выстраивать свою собственную точку зрения на причины этой сменяемости, ее законы и правила.
Молодому Леве прямая дорога в науку, но увы - происхождение мешает. Богемные родители, один из которых по обвинению в заговоре казнен, дворянские корни - ничто из этого не способствовало формированию классической биографии советского человека. Льва не приняли на немецкое отделение педагогического института, и он отправился работать на завод, затем в трамвайное депо. Но подлинные интересы, тяга к странствиям - поистине наследственные - приводят его в геологические экспедиции в Прибайкалье и Бурятию. После было еще несколько экспедиций, и дольше всего он провел время в ходе таджикской, когда под руководством будущего президента Географического общества СССР Евгения Павловского занимался энтомологией.
Во время экспедиции Гумилёв освоил устный таджикский язык, дававший и понимание фарси. Но не только это вдохновляло и обогащало Гумилева - будучи практически изгоем в обычном мире, в экспедициях он мог заниматься любимой наукой, путешествовать, да еще и зарабатывая при этом.
В 1934 году он все-таки поступил в вуз - на исторический факультет Ленинградского университета. Но это были жестокие 1930-е...и уже 23 октября 1935-го его арестовали. Тогда Ахматова, как считается, написала лично письмо Сталину и Льва отпустили, впрочем, из института выгнав. Тем не менее, Лев принялся за написание первого научного труда, а летом уехал в археологическую экспедицию по поиску хазарской крепости Серкел. Спустя год его даже восстановили в вузе.
Увы, это было временным улучшением обстоятельств, поскольку в марте 1938го он был снова арестован. Ему и нескольким другим студентам вменяли участие в антисоветской молодёжной организации, вражеской агитации и даже в подготовке покушения на преемника Кирова Андрея Жданова. Здесь никакие письма бы не помогли...Гумилева пытали и вскоре он подписал признание, от которого на суде отказался. Но трибунал проигнорировал заявление и Лев Николаевич получил 10 лет лишения свободы.
...За три недели на зимнем лесоповале в районе строительства Беломорканала он дошёл до крайней степени истощения. Звучит абсурдно, но Гумилева спасла кровожадность судьи, решившего сменить приговор на расстрел. Льва забрали с изнуряющего труда на лесоповале, и, пока дело было на доследовании, Льва и некоторых других осуждённых вернули в "Кресты". Именно там молодой арестант пришел в себя и даже вдохновился. Размышляя о Македонском, о причинах его неустанного желания продвигаться по континенту, он подумал: "И вдруг мне пришло в голову, что его что-то толкало, что-то такое, что было внутри его. Я назвал это «пассионарность»".
...Главу НКВД Генриха Ягоду самого арестовали и быстро расстреляли. А Гумилёву вдвое скостили срок. Отбывать пять лет отправили в Норильский лагерь. Геологический опыт Гумилёва оказался востребованным, а от страшных морозов его спасала работа в штольне. Спустя положенные на отсидку пять лет, в разгар войны Льва Николаевича отправили в геофизическую экспедицию на поиски железной руды. А после многочисленных прошений он попал и на фронт. Он успел принять участие в освобождении Западной Польши, Померании и взятии Берлина. Он, в общем, снова путешествовал, да еще и с такой благородной задачей...
Вернувшись, в родном вузе он сдал экстерном два пропущенных курса и написал дипломную работу, а после - и диссертацию на тему "Политическая история первого тюркского каганата", ездил в археологические экспедиции.
С 1946го года в ход пошла травля на Анну Ахматову, лишь набирая обороты со временем. Это коснулось и Льва Николаевича. Его снова арестовали 6 ноября 1949 года. Теперь он получил полные десять лет, а в ходе обысков пропала рукопись почти написанной им монографии "История Срединной Азии в Средние века". Здоровье Льва Николаевича, и без того подорванное и в Норильске, и на фронте, после третьего ареста не становилось лучше. Он сам уже отчаялся выйти на свободу, завершить научные труды. Но маятник снова качнулся в сторону...Умер Сталин, пошли некоторые послабления. Гумилёву даже удавалось заниматься наукой, дежуря в библиотеке, выписывая специальную литературу. Ну, а в 1956м прошел судьбоносный и поворотный для миллионов судеб ХХ съезд партии. В лагерь, где сидел Гумилев, прибыла комиссия, которая пришла к выводу, что тот невиновен. Он вернулся в Ленинград - с двумя рукописями: "Хунну" и "Древние тюрки".
Гумилёв стал членом Всесоюзного географического общества ещё в 1949 году. Пока он с трудом смог устроиться на декретную ставку научным сотрудником в Эрмитаж. Ещё труднее было опубликоваться в академических журналах. И в этот момент именно Географическое общество стало для него окошком в научный мир.
С1957 года Гумилёв принимал активнейшее участие в работе этнографического отделения ВГО, публиковался в географическом «Вестнике». 24 декабря 1959 года Гумилёв прочитал фундаментальный доклад, который напрямую относится к пассионарной теории этногенеза — о влиянии периодических увлажнений на историю евразийской степи. Другие темы последующих докладов касались палеографии Волжской Булгарии, исследований Хазарии, ландшафт и этнос. Озвучил он в стенах ВГО и полное утверждение пассионарной теории этногенеза. На его доклады собирались настоящие толпы, чего не было в истории ВГО с 19 века.
Согласно его теории, мировая история - это постоянное взаимодействие этносов между собой и окружающим, точнее, вмещающим ландшафтом. Теория предлагает иерархию этнических систем: от консорции (группа людей с общими интересами) до суперэтноса (он может вмещать несколько этносов). Вписанности этноса в природную среду Гумилёв придавал огромное значение.
Но решающим фактором этногенеза Гумилёв видел пассионарные толчки. Причиной их учёный называет некие "мутации". В какой-то момент в популяции возникает критическая масса пассионариев. Это "люди длинной воли", с бурлящей активностью, жаждой изменить мир. В крайней точке пассионарий готов легко жертвовать собой и другими людьми ради иллюзорной цели. И наоборот, когда пассионарность ниже нормы, то человек пассивен, склонен к паразитизму и предательству. Вследствие подъёма пассионарности в этнической системе возникает сильное возбуждение, что приводит к расширению его ареала, возникновению держав и империй. Вспомните его озарение Македонским в питерских "Крестах"...
Гумилёв проследил циклы этногенеза для нескольких десятков этносов и обнаружил, что на глобусе они выглядят широкими (200–300 км) и длинными (до нескольких тысяч километров) полосами, будто "космос сечёт своей плетью нашу планету". На эту мысль его навёл основополагающий труд Владимира Вернадского "Химическое строение биосферы Земли и её окружения".
В 1961 году Гумилёв защитил докторскую диссертацию по истории. Тема звучала так: "Древние тюрки. История Срединной Азии на грани Древности и Средневековья (VI–VIII века)". Это был венец напряжённой работы в течение четверти века. Целый пласт истории огромной Евразии был введён в научный оборот. Даже самые отчаянные скептики признали за Гумилёвым право на столь масштабное научное высказывание.
Свою идею о том, что ландшафт и климат являются ключевыми факторами для характера хозяйствования, а он, в свою очередь, во многом определяет политический строй, Лев Николаевич доказал исследованиями древней Хазарии. Гумилёв не раз бывал в археологических экспедициях в местах, где когда-то существовал Хазарский каганат, - в Саратовской и Астраханской областях, Дагестане, Чечне. В 1962 году он стал старшим научным сотрудником в Научно-исследовательском географо-экономическом институте, подразделении геофака Ленинградского госуниверситета.
В мае 1974 года Лев Николаевич защищает вторую докторскую диссертацию, теперь уже по географии. Но ВАК не утвердил учёную степень Гумилёва. Зато впоследствии эта работа стала основой, пожалуй, самой важной из его книг - "Этногенез и биосфера Земли".
Лев Николаевич Гумилёв ушел из жизни в родном городе в 1992 году. В своей последней книге "От Руси до России", он написал: "Исторический опыт показал, что, пока за каждым народом сохранялось право быть самим собой, объединенная Евразия успешно сдерживала натиск и Западной Европы, и Китая, и мусульман". А еще: "При большом разнообразии географических условий для народов Евразии объединение всегда оказывалось гораздо выгоднее разъединения. Дезинтеграция лишала силы, сопротивляемости; разъединиться в условиях Евразии значило поставить себя в зависимость от соседей, далеко не всегда бескорыстных и милостивых".
Разве может сегодня быть для нас что-то более актуальным?..
