Алёна Игоревна сфотографировала пёсика, отправила фотографии сыну. Как хорошо сейчас. А раньше надо было относить плёнку в фотостудию, ждать, пока проявят и напечатают фотографии.
Они всегда фотографировались с ребятами. В сентябре и в мае. И всегда родители забирали фотографии, кроме, пожалуй, Кристининой бабушки. И Аниной мамы, кажется.
Алёна Игоревна полезла в недра антресоли, где после переезда хранились старые фотоальбомы. Правильно говорит Вадим: надо оцифровать самые дорогие сердцу фотографии. И хранить в облаке. Хотя к облакам Алёна Игоревна не привыкла. Куда привычней было в альбоме, на плотных переложенных мягкой калькой листах.
Вот и они: небольшая по сравнению с другими классами группка. Зато крупно и чётко каждое лицо. Это третий класс. Боже, какие высокие мальчишки. Фотограф поставил рядом с ней с одной стороны Димку, с другой - Витю. Всего пары сантиметров не хватает им, чтобы сравняться с ней в росте. Да и Андрюша не отстаёт.
А остальные пониже: Славик, Коля. Антошку, Петю и девочек фотограф посадил внизу. Антон улыбается. Не то что на самой первой их фотографии. Там взгляд испуганный, растерянный.
У Антоши хорошая семья, и, как у Славы, тоже есть старший брат. Но сам Антон слишком робок со взрослыми людьми. Странно, родители никогда не били его, даже не наказывали почти. Он всегда был послушным и неконфликтным мальчиком. Алёне так и не удалось понять природу его всепоглощающей неуверенности.
Когда она знакомилась с ребятами, Антон молчал. Когда пыталась задать вопрос на уроке - Антон молчал, поговорить без ребят - Антон молчал. Алёна промучилась два месяца, а потом просто оставила мальчика в покое. Тем более, что письменно Тоша выполнял все задания почти безукоризненно и совершенно свободно общался с детьми. Единственная трудность заключалась в том, что у неё не было возможности оценить его навыки чтения. Но немедленных результатов от её учеников никто и не требовал, поэтому Алёне оставалось лишь набраться терпения. В том, что Антон однажды раскроется, она даже не сомневалась.
Это произошло неожиданно. Ребята играли на перемене, и Алёна вдруг услышала песенку, популярную детскую песенку из мультфильма. Голосок был звонким и чистым, а его обладатель настолько точно попадал в ноты, что она удивилась. Учитель музыки, приходящая к её детям из школы, в основном слушала и разбирала с ними детские классические произведения. А петь, видимо, не считала необходимым. В самом деле, какие таланты могут быть в коррекционном классе? Тихо сидят, не балуются, и то хорошо.
Она прислушалась. Песенка доносилась из того угла, где сидел с мальчиками Антошка. Но остальные ребята были повёрнуты лицами к ней. Алёна подошла к ним аккуратно, чтобы не напугать мальчика. Песенка стихла.
- Антоша, это ты пел?
Он кивнул и поднял на неё глаза.
- Как здорово! - Вырвалось у Алёны. - А другую можешь?
Антон снова кивнул и начал напевать другую.
- Как хорошо у тебя получается! - Совершенно искренне похвалила она и, ни на что особо не надеясь, спросила. - А на празднике в классе сможешь спеть?
И Антошка кивнул в третий раз.
Этот неожиданный странный диалог и стал отправным пунктом в их с Антошкой отношениях. Оказалось, что он хорошо читает и стихи рассказывает с выражением. Вот только уверенным мальчик так и не стал. Каждый раз ему требовался толчок, то самое одобрение и бесконечная вера другого человека в его способности.
Каждый раз, на любой проверочной или контрольной работе Антон неизменно писал первый пример, первое предложение и замирал. Алёна подходила, заглядывала в его тетрадь и говорила:
- Молодец, Антон. Всё правильно. Пиши дальше.
Этим коротким "правильно" она словно нажимала на невидимую кнопку, которая включала работоспособность и уверенность её ученика. Антон принимался писать, больше не задумываясь и не отвлекаясь. И чаще всего получал заслуженную "пятёрку" или "четвёрку".
Однажды, когда сильно заболел Вадюшка, Алёне пришлось экстренно уйти на больничный и, когда потом она увидела "двойку" за самостоятельную работу у Антоши, поговорила с замещающим её учителем.
- Да, Алён, тормоза они у тебя, конечно, знатные. - Улыбнулась коллега. - Доброжелательные, послушные, вежливые такие детки, но... Особенно этот глазастенький, с первой парты. Написал один пример и сидит. Я ему: "Пиши". А он словно оцепенел. Чуть не плачет, но не пишет. Так и сдал листок с одним единственным примером.
С тех пор Алёна обязательно предупреждала об этой Антошиной особенности всех, кто приходил на замещение. Но постепенно всё это прошло, и Антон начал вести себя, как и все остальные.
Когда Алёна Игоревна увидела Тошу в сети, сначала засомневалась. А потом посмотрела повнимательнее на глаза, и сразу вот он - маленький Антон со своим "А у меня правильно?" Такой интересный внешне, видно, что сдержанный, как и в детстве, а в глазах искорка. Когда учила, трудно было даже представить Антошу с бородкой. А сейчас с фотографии смотрел серьёзный интеллигентный мужчина. Профиль у него оказался закрыт, а писать Алёна Игоревна не стала. Ей достаточно того, что с ним всё хорошо.
* * * * *
А вот на Петю учительница смотрела, пожалуй, дольше всех. Его даже узнавать было не надо. Что в детстве, что сейчас - одно лицо. Алёна Игоревна когда увидела его на свадебном фото верхом на лошади, поняла: не изменился. Всё такой же боец. Невеста, теперь жена уже, на Петином фоне выглядела крупной девушкой. А Петька её так и остался щупленьким. Но зато счастливый - счастливый. Он и в детстве редко когда унывал, а на взрослых фото какой-то невероятно солнечный парнишка. Она с удивлением отметила, что Петя стал менеджером по продажам в крупной фирме.
Хотя в детстве...
- Ну конечно, и Петя здесь. - Нина Петровна смотрела в список. - Намаешься ты с ним. Он из многодетных. Семеро их. Он седьмой и есть, остальные старше, и все девки. Шебутной - жуть. В папашку своего непутёвого. Знаешь, бывают такие мужики: мелкие, но противные. Вот и тот. Сoплёй перешибить можно, а, как напьётся - зверь. Жену бил, девок гонял почём зря. Пoмер. Задохнулся пьяным во сне. Хотя ходят слухи, что это мать Петькина со старшими девками ему помогли, подушку на лицо положили. Только, когда милиция приехала, разбираться не стали, и доказывать ничего тоже, так он измучил всех и в доме их, где жили, и в своей семье. Участковый только и делал, что на разборки ходил. Теперь-то тихо у них. Но нервы у Петьки ни к чёpту. Ты, Алёна Игоревна, если он истерить будет, отправляй его к нашей медсестре садовской. Она давно научилась с ним справляться.
Однако Петя, видимо, всё же больше похож был на мать, шуструю, беспокойную, но совсем не злую женщину, как внешне, так и характером, потому что хоть и слыл первым непоседой и озорником в классе, гадостей никому не делал.
Алёна, глядя на неё, замотанную работой, домом, большим количеством возникающих в такой семье проблем, никак не могла поверить в слова нянечки, но как знать. Бывают ситуации, когда не выдерживают даже самые терпеливые люди.
Петька терпением не отличался, зато был парнишкой незлобивым и отходчивым. И истерику его, о которых предупреждала её Нина Петровна, Алёна видела лишь однажды.
Как-то ей пришлось отойти из класса. Она попросила Нину Петровну приглядеть за детьми, дала ученикам задание и отправилась к завучу по какому-то неотложному делу. Дело было зимой, и путь с раздеванием и одеванием занял у Алёны тогда больше времени, чем планировалось.
Ещё при входе в класс она почувствовала неладное. Атмосфера, казалось, была накалена до предела. Петька стоял у доски со стулом наперевес красный, зарёванный и орал.
- Пpибью! Всех вас пpибью!
Конечно, словечки из Петиного рта вылетали покрепче, но сейчас было не до них.
- Батюшки, Алёна Игоревна, миленькая. - Нина Петровна смотрела на Алёну виновато. - Я ведь только за едой спустилась на кухню. Они сидели тихонько, писали.
- Петя, поставь стул на место. - Спокойно попросила Алёна. - Он же тяжёлый, а ты, сильный какой, оказывается, уже долго его держишь. И спустись к медсестре, хорошо?
Её спокойный тон неожиданно подействовал. Петька поставил стул и, всё ещё трясясь и всхлипывая, в сопровождении Нины Петровны направился в медицинский кабинет.
Алёна обвела взглядом притихших ребят.
- Рассказывайте.
- Алёна Игоревна, это Валерка начал. - Возмущённо сообщила Римма, спокойная и рассудительная девочка. - Они с мальчишками над Петей из-за штанов смеялись.
- Из-за каких штанов? - Не поняла Алёна.
Времена ещё были тяжёлые, да и материальное положение в семьях её учеников не предполагало особо модных нарядов. Ходили кто в чём. Старенькие кофты, платьица и брюки. Часто оставшиеся от старших братьев и сестёр. Получше одеты были лишь несколько человек. Смеяться над внешним видом было не принято, поэтому и вопросов подобных в классе не возникало.
- Из-за пушистых, таких, девчачьих. - Пояснила Римма. - В которых Петька сегодня пришёл...
Алёна Игоревна погладила альбом рукой. Когда-то эти тёплые пушистые не то гамаши, не то лосины носили почти все девочки и женщины. У Алёны и у самой были такие.
В тот год зима выдалась очень холодной, а тёплых штанов у мальчика не было. Вот Петькина мама и натянула на него то, что было в доме. Ну, если в семье шесть дочек, что уж другое найдёшь...
Валера сидел, опустив голову, но после Римминых слов вскочил и затараторил с привычной для себя скоростью.
- Алёна Игоревна, ничего я такого не сказал! Подумаешь. Смешно просто, что Петька в девчоночьих штанах. Как будто маленький.
- Смешно, наверное. Ты знаешь, сколько у Пети детей в семье?
Валерка замолчал и кивнул.
- И что все эти дети, кроме него, девочки?
- Знаю. - Выдавил Валерка.
- А у нас в классе есть те, кто живёт богато?
Мальчишки виновато запереглядывались. Слава вдруг сказал.
- Я тоже в Алёшиной куртке пришёл. Он её раньше носил. Но у Петьки же брата нет.
- Вот что, дорогие мои. - Алёна нахмурилась...
Алёна Игоревна усмехнулась. Конечно, сейчас за такие речи её бы осудили всем обществом, уничтожили в родительских чатах и, скорее всего, выгнали бы из школы. Но тогда она сказала, что если хоть один из её детей ещё раз попробует унизить кого-то из-за одежды, то она просто открутит такому шутнику голову. Не проводя дополнительных бесед. Потому что никто не имеет права обижать человека за то, в чём тот не виноват. Она говорила горячо, стараясь, чтобы они услышали то, что она хочет до них донести. Они услышали. Больше эту тему никогда поднимать не приходилось. Слишком хорошо эти дети знали, что такое трудная жизнь и бедность.
А Петька... Вернулся успокоившимся, как будто и не было ничего плохого с ним в этот день. Он всегда был неунывающим, шебутным и пусть не слишком способным, зато старательным парнем.
* * * * *
А Валера потом ещё и от Риммы получил нагоняй. Она всегда была очень самостоятельной и справедливой девочкой. Мама работала медсестрой сутками в больнице, жили они в общежитии, и Римма ещё с дошкольного возраста научилась сама за себя отвечать. Сейчас у неё прекрасная семья: муж и маленький сын. Она, единственная из всех ребят, до сих пор пишет Алёне Игоревне, поздравляет со всеми праздниками.
Праздники... Раньше в период каникул Римма всегда спрашивала, будет ли Алёна Игоревна в классе, и просилась побыть с ней. Конечно, девочке гораздо веселее было в школе, чем в общежитии.
Глядя на неё тогда, и другие дети стали приходить чаще и чаще.
- Алёна Игоревна, к вам можно?
- Заходи, Петя. Замёрз?
- Да не. Только можно я просто с вами посижу. Может, цветы полить?
- Римма полила уже.
- Эта Римка вечно самая первая.
- Петь, Римма.
- Ну ладно...
А в дверях уже очередной нос.
- Алёна Игоревна, здравствуйте!
- Здравствуй, Слава.
- А мы с Алёшей на горке были. Он спрашивает, вам ничего помочь не надо?
- Заходите оба. Санки в раздевалке оставьте.
В детском саду каникул не бывает, а для учителей это всё равно рабочее время, и потому Алёна никогда не была против того, что её ученики приходят туда на каникулах. Они разговаривали, рисовали, с некоторыми повторяли пройденное. Обычно шумные, ребята не баловались, понимая, что, если начнётся шум-гам, Алёна отправит их по домам. А Алёна Игоревна была рада, что им с ней лучше, чем одним дома.
Она закрыла альбом. Хотела было убрать обратно на антресоли, но что-то остановило. Пусть ещё полежит здесь, на столе. Пусть её ребята побудут с ней...
Продолжение следует... часть 4
(Если сегодня ссылка не активна, то следующая часть будет опубликована завтра. Спасибо за понимание!)