Ирина сидела на подоконнике и смотрела в окно. Подоконник был широкий, а Ирина – невысокая и худенькая. Она сварила себе кофе, принесла подушку, чтобы сидеть было удобнее. Женщина знала, что может провести в этом уголке долгое время, погруженная в некий анабиоз.
Она переосмысливала свою жизнь и думала, что стоит на финишной черте.
Ирина была девочкой из «хорошей семьи». Не из богатой, но интеллигентной. Родители – вузовские преподаватели. Ирина – единственный ребенок. И с детства у нее было всё, что – как предполагалось – могло сделать девочку счастливой. Своя комната, которую в детстве обставляла мама, а потом уже – сама Ира, так как ей хотелось. Была собака – пудель абрикосового цвета, чрезвычайно умный и воспитанный.
Когда Ира разочаровалась в музыкальной школе – ее оттуда забрали. Хочешь ходить в кружок бальных танцев? Пожалуйста. В изостудию? Изволь. Карманных денег, которые ей выделяли, вполне хватало на расходы.
Ира могла вспомнить лишь два условия, которые выдвигали родители. Нужно было приходить домой вовремя и не связываться с нехорошими компаниями.
В школе учителя были более чем довольны девочкой. Она хорошо училась, и не заслуживала замечаний. Что еще надо? Однако Ирина уже тогда, в ту пору чувствовала, что ведет себя так, как от нее ожидают другие. Какая-то часть ее собственной жизни ускользала от нее безвозвратно.
К моменту окончания школы Ирина так и не определилась – что же ее по-настоящему интересует. И родители опять решили за нее. Девушка отнесла документы в тот вуз, где они работали, и через несколько лет окончила его, став специалистом в сфере туризма.
На деле – Ирина сидела в фирме, которая продавала туры, работала с клиентами. Родители выдохнули с облегчением. Диплом у дочери в кармане, в офисе тепло и уютно, и повезло, что он – рядом с домом, не нужно далеко ехать. Зарплата тоже вполне приличная. А что время от времени нервотрепка – так где ж её избежишь?
С личной жизнью дело обстояло - никак. За годы юности Ирина никем не увлеклась, но тут родители и рады были, им хотелось, чтобы она как можно дольше оставалась с ними, была дочерью, а не женой. Уходила утром на работу, а после возвращалась и ела мамин обед. И проводила вечера дома, в своей комнате, с любимыми книгами…
Всегда бы так.
Но так продолжалось до того времени, пока у фирмы не сменился владелец. Вместо Галины – блондинки средних лет, пришел молодой импозантный Виктор Николаевич, с которым сотрудницы – всех возрастов и типов внешности – сразу начали кокетничать. Ирина, не имевшая никакого опыта в «охмурении», была скорее исключением. Поэтому ее безмерно удивило то, что начальник выделил ее. Причем ухаживать за нею он начал так, что сомневаться в его намерениях было невозможно. Он и со всеми вёл себя вежливо, но Ирине в первое время казалось, что она не подчиненная его, причем в «нижайшем звании», а полноценный деловой партнер. Часто он приглашал ее в кабинет – рассказывал о своих планах, советовался – всё ли она одобряет, или что-то не пришлось ей по душе. А потом предлагал, подмигнув точно ровесник ровеснице:
- Шампанского не хотите? У меня тут бутылка отличного….
Сначала Ирина приходила в ужас от таких предложений, но потом девчонки – каким-то образом пронюхав, что творится за закрытой дверью, стали называть ее – как бы сказать помягче – не слишком умной девушкой:
- Ты хоть попробуй шампанское это, потом нам расскажешь, какое оно Уборщица рассказывает – у него там еще всякое есть… Настоящий бар в шкафу.
А когда Ирина сдалась и выпила бокал, в следующий раз отказываться было уже неудобно. Виктор Николаевич рассказывал разные забавные случаи – он, похоже, путешествовал всю жизнь, и бывал в таких странах, о которых Ирина даже не слышала.
- Знаете, как в Африке любят наш фильм «Чапаев»? Когда Василий Иванович с Петькой решили победить белых, в зале топали и хлопали….
А потом настал день – это была середина недели – когда Виктор предложил Ирине слетать в выходные к морю.
- Неужели мы не можем себе позволить?…При своей-то туристической фирме? Что ж мы, как сапожники без сапог…
И опять он говорил так, словно она была с ним уже на равных. Дома родители всполошились, считая, что цель у Виктора Николаевича одна – сделать Ирочку своей любовницей. Но Ирина к тому времени уже серьезно увлеклась мужчиной, увлеклась впервые в своей жизни. Поэтому настояла – она поедет. Ну а насчет любовницы – это еще надо посмотреть.
И действительно – хотя это были сказочные три дня – со всем великолепием моря, южных парков, благоухающих роз и величественных гор – ничего между Виктором и Ириной не случилось, они только целовались под луной, а в гостинице (роскошной) жили в разных номерах.
Поженились они осенью, и все было как мечталось родителям. И ЗАГС, и венчание в церкви, и белоснежное платье с длинной фатой у Ирочки, и загородный ресторан, куда жених разрешил пригласить всех родственников со стороны невесты, всех подруг. И сослуживцы Ириных родителей испытывали легкую зависть – удачно Михайловы пристроили свою дочь, ничего не скажешь.
Только через несколько лет брака Ирина стала понимать, что у них с мужем разные представления о счастье. Виктор по природе своей был перекати-полем. Но он называл себя по иному, как нынче модно – «гражданином мира». Это значило, что они с Ириной и двух месяцев подряд не могли провести, никуда не выезжая. Путешествия были и ближние – занимали несколько часов, и совсем дальние – на другой конец земли. Куба, Канада, Австралия, Бразилия…Первые годы Ирина испытывала эйфорию – прежде, когда она жила с родителями, о подобных поездках не могло быть и речи.
Но чем дальше, тем больше молодая женщина стала ощущать какую-то внутреннюю усталость, которая копилась. И уж известие, что они едут в новый тур, заставляло ее тяжело вздыхать – и искать где-то силы, чтобы в дальних краях сопровождать повсюду Виктора – он этого требовал.
- В конце концов, твоя работа обязывает, - говорил он ей, одновременно шутливо и серьезно, - Прежде, чем отправлять куда-то клиента, ты должна расписать ему это место. А для того, чтобы рассказ получился ярким – ты должна увидеть его своими глазами.
Дела у Виктора шли все лучше – у него была уже не одна, а несколько туристических фирм в подчинении. Он купил морскую яхту, не символ роскоши, но удобное, надежное судно, дававшее особую свободу. И не было для него отдыха лучше, чем провести несколько недель на корабле, побывать в тех городках, куда еще его нога не ступала.
Ирине же все больше хотелось покоя. Виктор привел ее в свой дом, и теперь, после столь насыщенных лет, ей мечталось о том, чтобы жить тут, никуда не выезжая. Она представляла себе спокойные, размеренные дни, по утрам – запах горячего хлеба и свежесваренного кофе. Ей хотелось, чтобы ее знали продавцы в ближайших магазинах, и говорили ей:
- Что то вы два дня к нам не заглядывали, мы уже беспокоились…
Чтобы в их семье были традиции, чтобы они наряжали елку к новому году в своей гостиной, теми игрушками, что хранились в коробках. Проводить новогодние дни в гостиницах, спать на чужих кроватях – было Ирине не по душе. Она удовольствовалась бы гораздо меньшими доходами, чем были у них, если бы ей пообещали эту оседлость, это постоянство.
Особенно не любила Ирина яхту. Ее почти всегда укачивало, да и само ощущение металлических тонких стен, и глубины под ногами - было ей неприятно. Но как же любил это суденышко Виктор! Она рада была бы отпускать его одного, но об этом не могло идти и речи.
Когда он, наконец, завел речь о ребенке, Ирина была счастлива. Не сразу получилось у них, ей было тридцать шесть, когда родился Дениска. И снова у нее вышло угодить мужу, хотя сама она хотела девочку. С которой уютно было бы заниматься всеми домашними делами, и можно было бы «говорить на одном языке», и перехватывать дочкины волосы пышными бантами.
Дениске исполнилось три, когда Ирина выпросила у мужа позволения завести второго ребенка. Не выходило, как и в первый раз, но теперь уже и возраст у Ирины подходил последний. Она пошла к врачам, и почти сразу нашли у нее редкую женскую онко-логию.
- Счастье, что обнаружили сейчас, - сказала ей пожилая врач, - Это «тихий уб—ийца», обычно скрывается до последнего. Прогнозы…что скрывать, не лучшие прогнозы… но раз вы обратились именно теперь – шансы есть.
И ведь времени на то, чтобы осознать, прийти в себя Ирине не оставляли. Надо было действовать быстро. Виктор гнал ее в Израиль, и не понимал, почему она зацепилась за этот Питер, не верил, что все дело в подруге школьных лет, называл Ирину сум-асбродкой, которая не думает о сыне (раз уж себя не жалеет)
А на самом деле Ирине нужно было не сойти с ума. Марина, которая в школьные годы была ей ближе сестры, окончила мединститут и работала в том самом, нужном ей отделении. Марина сразу сказала:
- Приезжай к нам.
Ирина приехала, и легла в больницу, и лечили ее тут хорошо, и плакала она на плече у Марины – сколько угодно, и подруга таскала ей после химии то съестное, что принимала иринина душа
Родители порой говорили – ты хоть проверь, обеспечил ли он тебя. Брачный договор пропускала мимо ушей.
продолжение следует