Личное размышление о бдительности Германии и борьбе Хорватии с ее мрачным прошлым
Выросшая в Германии в семье хорватских иммигрантов, я имела уникальную точку зрения на то, как эти две нации — каждая со своим наследием — относятся к своему прошлому.
В Германии тяжесть Второй мировой войны ощущается повсюду. Уже с пятого класса уроки истории тщательно повествуют об ужасах Холокоста. Эмоциональные документальные фильмы и поездки в Освенцим — неотъемлемая часть школьной программы.
Цель ясна: прошлое нельзя забывать, и образование — это инструмент, который должен гарантировать, что зверства нацистской эпохи больше никогда не повторятся.
Однако, несмотря на глубокую национальную рефлексию, все еще существуют те, кто отрицает очевидное, конспирологи, которые отрицают исторические факты, фотографии и даже свидетельства выживших, называя их выдумками. В Германии отрицание Холокоста — это не просто маргинальная точка зрения, это преступление. Тем не менее, отрицание процветает в тени, напоминая о том, что сколько бы нация ни старалась осмыслить свое прошлое, всегда будут те, кто отворачивается от реальности.
Однако в детстве я часто чувствовала себя отстраненной от этого национального осмысления. Фраза «грехи наших дедов» не имела для меня значения. Ведь мои предки были хорватами, а не немцами. Я чувствовала себя скорее наблюдателем, чем частью этого коллективного чувства вины. Какой же я была наивной.
Выросшая в эпоху до интернета, я не имела легкого доступа к информации о своем собственном наследии. Мои родители, рабочие иммигранты с ограниченным образованием, имели всего несколько книг — в основном Библии и молитвенники. В результате мои знания истории Хорватии были отрывочными. Лишь позже я начала понимать, насколько глубоко мои собственные соотечественники были вовлечены в ужасы 20-го века.
В 1990-х годах, когда бушевали Балканские войны, хорватским детям преподавали, что они — герои и жертвы борьбы их нации за независимость, умалчивая о зверствах, совершенных всеми сторонами. В то время как система образования Германии тщательно разрушала национализм, в Хорватии его возвеличивали. Национальная гордость была повсюду, символизируемая флагами, гимнами и всепроникающим чувством победы. Будучи ребенком, разрывающимся между двумя культурами, я была в замешательстве. В Германии национализм был табу, а в Хорватии его праздновали.
Я пыталась вписаться. Носила хорватский флаг на шее, посещала футбольные матчи, завернувшись в национальные цвета, и пела патриотические песни — песни, которые, как я позже узнала, имели глубокие фашистские корни. Неосознанно, история фашизма Хорватии была гораздо ближе, чем я могла себе представить.
Концентрационный лагерь Ясеновац, один из крупнейших в Европе, функционировал с 1941 по 1945 год и был местом невыразимой жестокости. Лагерь управлялся не немцами, а хорватским режимом усташей, и там с невероятной жестокостью убивали сербов, евреев и ромов. Самым известным инструментом лагеря был "србосек" или «серборез» — перчатка с прикрепленным лезвием, использовавшаяся для массовых казней. Даже нацистские чиновники, печально известные своей собственной жестокостью, reportedly были обеспокоены крайними формами насилия в Ясеновце.
Однако эта глава истории остается окутанной молчанием. В то время как Германия настаивает на неумолимом рассмотрении своих преступлений, Хорватия медленнее сталкивается со своим прошлым. Памятники, конечно, существуют, но разговор о роли Хорватии в войне остается туманным, неловким и неполным.
Эта неопределенность проникает и в современную хорватскую культуру. В 2013 году хорватский футболист Йосип Шимунич оказался в центре внимания после того, как на микрофон выкрикнул фашистский лозунг после матча — лозунг, который восходит к эпохе усташей. Хотя Шимунич был оштрафован и дисквалифицирован с чемпионата мира, этот инцидент выявил глубокий разлом в стране. Тысячи болельщиков повторяли его лозунг на последующих играх, а страница в Facebook в его поддержку собрала 160 тысяч подписчиков. Вместо раскаяния Шимунич представил себя жертвой «врагов Хорватии».
Эта проблема не ограничивается только футболом. Хорватская рок-группа Thompson, чья музыка часто прославляет фашистские темы, продолжает собирать полные стадионы по всему миру. Несмотря на свою скандальную репутацию, Thompson остается национальным символом, отмечаемым многими хорватами, включая членов католической церкви. Их концерты, запрещенные в некоторых странах из-за призывов к ненависти, по-прежнему собирают огромные толпы.
Даже такие известные личности, как капитан сборной Германии по футболу Мануэль Нойер, невольно оказались втянутыми в эту тревожную культурную среду. В 2020 году Нойера засняли, как он поет песню Thompson во время отдыха в Хорватии. Позже он извинился, заявив, что не понял слов — легко простительная ошибка для человека, незнакомого с политической историей Хорватии. Но сколько еще людей, подобных Нойеру, невольно участвовали в этой нормализации фашистских настроений?
То, что мы видим в Хорватии, — это то, что происходит, когда нация не предпринимает решительных шагов против своего мрачного прошлого. Границы между патриотизмом и национализмом стираются, и с каждым новым поколением память о прошлых зверствах угасает. Чудовищные поступки преподносятся как благородные, и фашизм снова проникает в политический мейнстрим, замаскированный под гордость.
Подход Германии, напротив, заслуживает восхищения. Посредством строгого образования и неуклонного признания своего прошлого страна неустанно работает над тем, чтобы история не повторилась. Нет безошибочного решения для искоренения расизма или фашизма, но пример Германии показывает, что неустанное стремление к правде может, по крайней мере, предотвратить следующее поколение от того, чтобы непреднамеренно петь фашистские гимны на футбольных стадионах.
В конечном итоге, только через память и образование мы можем надеяться разорвать этот порочный круг невежества и ненависти. Темные главы истории никогда не должны быть преданы забвению. Фашизм — это не реликт прошлого; он все еще прячется в тени Европы, ожидая своего шанса вернуться. Только сохраняя наши глаза открытыми, наши голоса громкими и наши воспоминания острыми, мы можем остановить его возрождение.
