Перо загнулось и топорщилось. Портило идеальное матово-чёрное крыло. Ворон потёрся о стену. Крыло вымазалось побелкой, но перо продолжало вызывающе торчать.
Белый заклекотал, щёлкнул клювом. Когти впились в пластик оконного отлива, снимая слой краски.
— "Белов, у вас всё хорошо?" – голос Ледышки, прозвучавший прямиком в голове, заставил вздрогнуть.
Белый раскинул крылья, удерживая равновесие, сдавленно каркнул и лишь тогда сообразил, что синтезатор человеческой речи снова отключился.
– Лучше всех.
Он раздражённо щёлкнул клювом. Ворон ему попался бракованный со всех сторон. С писклявой безэмоциональной нейросетью на озвучке, с постоянно отваливающимся речевым синтезатором. И с топорщащимся пером на крыле.
– "Тогда не могли бы вы посмотреть в окно?" – Ледышка и сама звучала как нейросеть. Вежливая до приторности, спокойная как монах во время медитации.
Белый переступил с лапы на лапу, впился когтями в пластик. Из чувства противоречия подошёл к краю и осторожно выглянул вниз. Втянул голову в плечи, переживая невозможный для механического тела приступ дурноты. Уставился, наконец, в окно.
Стекло отражало нахохлившуюся птицу. Чёрную, откормленную, лоснящуюся, с красными бусинами глаз. Белый невольно залюбовался. Хорош, стервец.
– "Я до сих пор вижу что угодно, кроме квартиры", – голос Ледышки ввинтился в несуществующие уши. Белый закатил глаза, щёлкнул клювом и перенастроил зрение. Сквозь мутное, давно не мытое стекло проступили внутренности комнаты.
В последнее время Белому не везло. Удача без грамма кокетства повернулась к нему задницей. Стоило сообразить, что дело пахнет жаренным чуть раньше. До того, как ему в лоб прилетит пуля.
Комната ни капли не изменилась. Старые вышарканные обои, продавленный диван, смотанный кабель для киберпогружения. Подсохшие ошмётки его мозгов на стене.
Снова замутило. Белый, забывшись, отвернулся. Окна соседнего дома заливал алый закатный свет.
– "Простите, – раскаяния в голосе Ледышки было не больше, чем дружелюбия в визге электропилы. – Понимаю, неприятно сюда возвращаться, но нам нужно найти... того, кто в вас стрелял".
"Убийцу". Это осталось недосказанным, но Белый всё понимал. Он мёртв. Тело с размозжённым черепом сгорело в печи крематория, прах закопан на кладбище под скромным деревянным крестом.
Белый даже поприсутствовал на собственных похоронах. Скромных, нужно сказать. Кроме измотанной, разом постаревшей мамы, пришли лишь несколько малознакомых родственников. И те скорее в поддержку матери, чем по его непутёвую душу.
Белый вздохнул. Наверное, при жизни он был не самым лучшим человеком. Мелкий вор, померший подключенным к киберкабелю во время очередного ограбления. Случайно застрявший в заряжающейся от того же кабеля робоптице. Анекдот, да и только.
Раздражение затопило по самую макушку.
– С хрена ли я здесь торчу? – пропищал звуковой синтезатор. Белый щёлкнул клювом. Голос бесил до пятен перед глазами, но другого ему не предлагали. Ничего, если подумать, не предлагали. Только требовали. Следить. Сдать заказчика последней кражи. Сидеть на карнизе засунув язык в задницу.
Он нахохлился и уставился в окно.
– "Мы считаем, убийца придёт, чтобы осмотреть вашу квартиру. Найти носитель с похищенными данными, – терпеливо пояснила Ледышка. – Раз вы не хотите раскрывать заказчика, придётся ждать."
– Да не помню я! – Белый от избытка чувств хлопнул крыльями. – Я тут немного помер.
Последние мгновения жизни совершенно не хотели вспоминаться. Возможно, потому что вылетели из черепушки вместе с мозгами.
Вот Белов Василий плюхается на любимую вмятину дивана, втыкает кабель в нейроразъем, вслепую нашаривает бутылку с пивом. Глоток. Сознание улетает в киберпространство.
Куда Белый ходил в тот раз? Чью защиту выносил? Чьи данные копировал?
– "Пришёл", – голос вырвал из мыслей. Белый встрепенулся, вытянул шею. По квартире действительно шарил посторонний. Огромный, бугрящийся имплантами, с кучей портов под киберкабель на бритом затылке. Бугай обернулся и неожиданно оказался женщиной.
– Вот это Годзилла, – пробормотал Белый, но из горла вырвалось хриплое карканье. Синтезатор снова отвалился.
Годзилла по-хозяйски прошлась по комнате, поворошила мыском ботинка сваленную на полу груду одежды. Подняла жестяную банку из-под пива, брезгливо принюхалась.
Белый едва удержался, чтобы не садануть клювом по стеклу. Он растопырил крылья и заклекотал. Хвост, оставшийся по ту сторону отлива, перевесил и Белый сорвался вниз. Раскинул в панике крылья. Воздушные потоки подхватили и понесли. Он воспарил над притихшим вечерним городом, задыхаясь от восторга и чувства свободы.
В окнах его квартиры загорелся свет. Годзилла хозяйничала на месте убийства, как у себя дома.
– Да пошли вы все, – буркнул Белый и взмахнул крыльями.
***
Мама обнаружилась возле могилы. В механической птичьей груди что-то бухнуло, когда Белый разглядел её опухшие, покрасневшие глаза.
Он приземлился на верхушку соседнего креста, впился когтями в дерево и вытянул шею. Мама промокнула глаза кружевным платочком и повернулась к застывшему за её плечом мужчине:
– Я могу остаться одна?
– Простите, нет.
Мужчина был скользким. Усреднённым. Рост, комплекция, небольшие залысины, незапоминающееся лицо — взгляд стекал с него, не находя за что зацепиться.
Белый встопорщил перья. Тип ему не нравился. Маме тоже. Её пальцы крутили пуговицу пиджака — неубиваемая привычка. Мама нервничала.
– "Белов, куда вы пропали? – в голос Ледышки наконец-то просочились эмоции. Она паниковала. – Нам нужно встретиться".
Белый не ответил. Он вперил пустой взгляд в тонкие, обтянутые сухой кожей мамины руки и пытался сообразить, когда последний раз забегал к ней в гости. Просто так, не по делу. Когда в последний раз обнимал, говорил что любит?
Память подкинула полустершуюся сцену. Исходящая паром тарелка супа, сладкие пирожки с щавелем. И горькие слова, оседающие в горле желчью. Память не сохранила подробностей, но Белый знал, что пришёл прощаться. Он влип во что-то дрянное. Настолько, что боялся не выкарабкаться. И не выкарабкался.
В голове зашумело.
Белый крепче стиснул когти, покачнулся. Память подсунула новую картинку. Барная стойка. Годзилла лениво бултыхает на дне стакана ядрёно-жёлтую жижу. Белый помнит, что в стакане собеседницы нет алкоголя. Потому что она на службе.
Воспоминания накатывали волнами. Голова фантомно ныла. Белый сорвался с креста.
***
Окно он всё-таки разбил. Примерился, саданул клювом. Хрупкое стекло взвизгнуло и осыпалось осколками.
Годзилла провернулась на барном стуле, склонила голову набок.
– Вспомнили?
Белый в очередной раз удивился, насколько ей не идёт собственный голос. Перекаченное имплантами тело, фигурно выбритые виски, нейроразъемы на голом затылке, чубчик выкрашенных в фиолетовый волос, зверское выражение физиономии. И голос. Приторно-вежливый, холодный и спокойный.
– Почти, – буркнул Белый, приземляясь на спинку дивана и старательно отворачиваясь от плохо замытого кровавого пятна. – Помню что заключил сделку с полицией. Мои показания в обмен на охрану матери и мою свободу. Не понимаю, зачем ты устроила этот цирк со слежкой.
– Я не имею права говорить о случившемся напрямую. Иначе суд не примет показания. Но могу стимулировать вашу память. Что последнее вы помните?
Щёлкнула микроволновка. Годзилла вытащила пакет с разогретым брикетом быстрого питания, по-хозяйски расположилась за столом.
За последний месяц охранница совершенно обжилась в его квартире. Перестала морщить нос при виде баррикад пивных бутылок в холодильнике, не глядя переступала протянутые по всей студии кабели. Даже теперь, когда самого Белого в квартире не было, оседлавшая барный стул, орудующая ложкой Годзилла продолжала смотреться по-домашнему правильно.
– Мы ждали суд.
Угрожать Белому начали сразу как назначили дату заседания. Спамили электронными письмами, подстерегали в киберпространстве, заглядывали в окна с дронов. Обложили со всех сторон.
Белый скосил взгляд на дыру в стене. Стиснул когти. Диванная обивка затрещала, разошлась дырами. Он вспомнил.
Вот Белов Василий плюхается на любимую вмятину дивана, втыкает кабель в нейроразъем, вслепую нашаривает бутылку с пивом. Глоток. Сознание улетает в киберпространство.
Он включает какую-то игрушку. Яркую и шумную. Отставляет бутылку в сторону. Рука нащупывает рукоятку пистолета.
Где-то там в реальности хлопает входная дверь — возвращается Годзилла. Но она катастрофически опаздывает. Палец уже лежит на спусковом крючке.
Белый устал бороться. Боялся за мать. Не верил, что полиция сможет их защитить. Белый хотел сбежать. Не смог.
– Не нужно было подключаться к кабелю, – вздохнул он.
Годзилла флегматично дёрнула плечами.
– Если вы набегались, может направимся в больницу? Нужно достать вашу личность из птицы и поместить в более пригодное для судебного заседания тело.
Белый расправил крылья. Топорщащееся перо отпало и теперь они были идеальными — гладкими, чёрными. Хорошая игрушка. Даже не смотря на писклявый голос. Но если бы знал, что придётся в ней застрять, купил бы что-нибудь покруче. Например, робобульдога.
– Ну а что теперь делать? Веди, начальница.
***
По ушам ударил писк приборов. Белый поморщился, сглотнул пересохшим горлом, с трудом разлепил глаза.
На лоб легла приятно-прохладная ладонь. Нависшая над Белым медсестричка тепло улыбнулась:
– Вы пришли в себя... – она замешкалась, вызывая на сенсорной панели карточку пациента и изменившимся голосом закончила, – ...Василий Степанович.
Белый напрягся. Тон ему не понравился. Он разомкнул сухие губы, но слова застряли в горле.
– Вы не волнуйтесь! – медсестричка выплеснула руками и вымученно улыбнулась. – Операция прошла хорошо. У вас теперь здоровое юное тело. Вы — везучий человек. Знаете, какая очередь на пересадку сознания? Доноров очень мало... Ничего, операция позади, а к остальному вы быстро привыкните.
– Привыкну к чему? – Белый наконец справился с голосом. Тот оказался странным. Тонким и писклявым, будто принадлежащим озвучивающей ворона нейросети.
Медсестричка повернула экран. Белый нахмурился, вчитываясь в текст.
"Донор телесной оболочки. Возраст: 12 лет. Пол: женский".
Белый застонал. Ему снова не повезло.
Автор: Олень в можжевельнике
Источник: https://litclubbs.ru/duel/2496-u-vorona-tri-zhizni.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Подписывайтесь на наш второй канал с детским творчеством - Слонёнок.
Откройте для себя удивительные истории, рисунки и поделки, созданные маленькими творцами!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также:
