Михаило-Архангельская церковь в Талдоме исторически связана с бытом ее прихожан-башмачников. М. М. Пришвин называл Талдомский край «Башмашной страной» так как здесь издавна был распространен промысел мастеров-башмачников и скорняков. «В башмаке творчества не меньше, чем в трудах пера и кисти» – такой эпиграф написал Пришвин для издаваемого по его инициативе в 1925-1927 гг. талдомского краеведческого журнала. В советские годы храм Архангела Михаила был закрыт, а незадолго до возрождения прихода в 1990 году в церковных стенах действовала обувная фабрика.
Бытует несколько версий происхождения названия города Талдом. По одной из них оно возникло от имени татарского князя Талдуя. По другой версии слово Талдом пришло из финно-угорского наречия, на котором говорило когда-то племя Весь, и означало "дом" или "хозяйство". Есть и третья версия появления странного названия. По местному преданию, которое записал в 1908 году священник и краевед Л. Крылов, через талдомские края в старину проезжал архиерей и, увидев дым, сказал: "Там дым". От этих его слов будто бы и возникло видоизмененное "Талдом".
В очерке М. М. Пришвина «Башмаки» 1925 г. приводится объяснение дыму, который якобы увидел архиерей. Пользуясь рукописями священника церкви Архангела Михаила о. Михаила Крестникова, Пришвин записал, что в деревню Великий Двор свозили для работ монастырских крестьян. Однажды этот двор сгорел, и дым пожара, вероятно, и увидел архиерей издалека. Была и еще одна версия сказанных архиереем слов. Когда после пожара выстроили новый двор, он будто бы произнес: «Вот и стал дом». А кому-то послышалось "Талдом".
Талдомский священник Михаил Крестников, на записки которого ссылался Пришвин, с приходом советской власти оставил церковное служение. До революции он был вторым священником в Михаило-Архангельской церкви села Талдом, а после 1918 года осознал, что его призвание – это кооперация. Новую власть бывший священник охотно принял. В его хронологической таблице важнейших событий истории села Талдом с начала XX в. отмечено шесть пунктов. Последние два были такие:
«Год 1920. Село Талдом переименовывается в город Ленинск условно, если докажет свою экономическую и финансовую жизнеспособность. Год 1923. Электрификация города Ленинска».
Оправдать почетное для советского города имя Ленинск не удалось – в 1930-х годах ему вернули историческое имя Талдом.
Писатель Пришвин называл Талдом не только страной башмачников, но и краем «изгоев церкви». Труднопроходимые лесные и заболоченные места привлекали подобных «изгоев». Вот как Пришвин описывал этот своеобразный край:
«По Савеловской железной дороге от станции Талдом до Кимр на Волге (18 верст) лежит глухое болото Ворогошь, в старые времена приют беглецов от церкви, государства и общества».
Другой талдомский священник Л. Крылов в 1905 году так оценивал религиозность талдомских жителей:
«Относительно исполнения прихожанами долга христианской исповеди и причастия св. Таин должно заметить, что точно учесть и проследить, кто из них действительно не был у исповеди и причастия, нет никакой возможности… Вообще же башмачный промысел, занимающий у мастера шесть недельных дней, ставит ему серьезные препятствия к посещению храма и отправлению христианских обязанностей. Исправному посещению храма в воскресные дни для тех из прихожан, которые весь год проживают в деревне, препятствуют базары, бывающие в селе Талдоме по воскресным дням, так как отвлекают их к интересам другого рода».
Л. Крылов признавал вредное влияние на талдомчан башмачного промысла и мрачной обстановки мастеровой жизни, которая проходила многие месяцы в Москве и Петербурге вдали от семьи и родины. Заработанные ремеслом деньги башмачники тратили в трактирах или на приобретение модной одежды, сапог, карманных часов и других предметов роскоши. Распадалась традиционная крестьянская семья. Священник Крылов писал:
«При наличии башмачного промысла внешние связи семьи ослабли: у молодых крестьян уже нет желания отдавать свои заработки всецело в семью [родителей], так как у них есть возможность жить самостоятельно… Тем более, что и жена в этом случае помощница хозяину: она, будучи мастерицей, зарабатывает часто не меньше мужа».
Но несмотря на сложную религиозную картину этих мест, в Талдомском крае исстари существовало множество церквей, местных святынь и благочестивых обычаев. Первая деревянная церковь Архангела Михаила в селе Талдом была возведена, вероятно, в 1680-е годы. В 1780 году на месте сгоревшего храма был построен новый храм с тем же посвящением. После второго пожара двадцать лет спустя прихожане получили разрешение строить кирпичную Михаило-Архангельскую церковь с приделами пророка Илии и Николая Чудотворца. Эта церковь и сохранилась до нашего времени.
Священник Л. Крылов полагал, что история прихода Михаило-Архангельской церкви Талдома намного древнее конца XVII века и восходила к исчезнувшему Ильину погосту. Этот погост с церковью Илии Пророка находился в двух верстах к востоку от деревни Григорово, то есть примерно в четырех километрах от станции Талдом. В Смутное время церковь пророка Илии была разорена, а погост опустел – «паны разбили», как говорили старожилы.
Прихожанами были спасены три древние иконы церкви Ильина погоста: Трехчастная икона Пресвятой Троицы, Казанской Божией Матери и «Знамения», Архангелов Михаила и Гавриила, а также главный храмовый образ пророка Илии. До начала XX в. эти три святыни хранились в часовне в деревне Растовцы, что в девяти километрах от Талдома. Подтверждением существования древнего погоста являлись находки в урочище "Жуковка": среди старого елового леса находили белокаменные плиты. По-видимому, это были остатки кладбища и фундамента старой Ильинской церкви.
Во всех трех селениях края: Григорово, Растовцах и Талдоме крестьяне особо почитали два церковных праздника: Ильин день (2 августа) и день Архистратига Михаила (21 ноября). Вот почему в Михаило-Архангельской церкви Талдома был устроен и придел в честь пророка Ильи. Л. Крылов считал, что это посвящение придела указывало на принадлежность Талдома в древности к Ильину погосту:.
«Ильин день в Талдоме – храмовый праздник. Не принадлежал ли и Талдом, тогда деревня к существовавшему когда-то Ильину погосту?»
Деревня Растовцы и ее часовенка с тремя иконами также почиталась крестьянами округи. По местному обычаю, при выносе покойника погребальное шествие поворачивало к часовне, чтобы отслужить панихиду. В случае болезни детей местные жители приходили в часовню и приносили с собой одну из домашних икон. После выздоровления икона оставалась в часовне как свидетельство помощи.
Михаило-Архангельский храм был закрыт в 1935 году. Был уничтожен уникальный фаянсовый иконостас – один из двух на территории современной Московской области. Подобные иконостасы производились с 1895 г. на фабрике Матвея Сидоровича Кузнецова, и до 1917 года их было изготовлено более семидесяти по всей стране. Сотрудники местного музея в 1930-х годах сберегли фрагменты уникального иконостаса Михаило-Архангельской церкви, которые теперь можно увидеть в экспозиции музея, расположенного недалеко от самого храма.
