Первая часть 👇
На малой родине Максима Эля остановилась в гостинице.
Договорились, что в интернат к Ивану она поедет одна. Свекровь согласилась. И вот он, трехэтажный дом с колоннами, стоящий в небольшом лесочке. Вокруг шелестят листвой деревья. Внутри царит гнетущая тишина, непривычно давящая на сознание.
Эля проходит мимо двери столовой. Время обеденное. Слышится стук ложек и вилок, и нет голосов. Эля подпрыгивает от неожиданности, когда сзади её плеча касается чья-то рука.
— Вы кого ищете, барышня?
Она оборачивается и видит низенького полноватого мужчину с морщинистым лицом и добродушной улыбкой.
— Мне нужен Крапивцев Иван Максимович.
— Ванечка, — оживляется пухлячок. — Так он уже, скорее всего, быстро пообедал и сбежал в лес новую картину рисовать. Как раз вчера завхоз новую партию ватмана привёз для нужд интерната, да краски приобрёл. Ваня точно у него немного этих сокровищ выпросил.
Эля изумилась. Сразу подумала о том, что Макс всегда бредил рисованием.
Да и Наталья Тихоновна всё свободное время с карандашами и альбомом не расстаётся. Вот и говори потом, что гены и наследственность никакой роли в жизни человека не играют. Мать Ивана, Анна, ведь тоже была поклонницей рисования.
— А вам он для какой надобности? — прервал её размышление собеседник.
— Я бы хотела оформить над ним опеку и забрать его домой, — прямо ответила Элла.
Мужчина замер на полуслове:
— А кем вы ему, простите, приходитесь? Или так вам всё равно, кого выбрать здесь? Полных сирот по отцу и по матери у нас много.
Элла не стала партизанить, что-то скрывать.
— Он родной сын моего мужа, который недавно умер. Я хотела бы забрать мальчика к себе в память о нём, но его матерью не являюсь. У меня будут какие-то проблемы с оформлением документов по опеке?
— Пока что что-то сказать сложно. Извините, я забыл представиться. Директор специальной школы-интерната для слабослышащих детей и подростков Ковалёв Владимир Семёнович. Пройдёмте в мой кабинет, там мы сможем поговорить более детально.
На оформление документов по опеке над Иваном у Эллы ушло два месяца. Препятствием было то, что она вдова.
Замуж снова пока что не собирается. Но упорной женщине удалось преодолеть и эту преграду. Основание — наследство. Должен же будущий хозяин дома заранее привыкнуть к своему новому жилищу, а уж с его воспитанием она как-нибудь справится. В органах опеки пошли ей на встречу. За это время парню исполнилось 16 лет.
По большому счету его уже с трудом можно было бы называть мальчиком. Высокий, плечистый, весь у Максима. Досталось ему по наследству помимо немоты и красота матери. Это была гремучая смесь генов, которая подарила парню приятную внешность и физический недостаток. Природа будто посмеялась над его прирожденной привлекательностью, добавив в эту бочку мёда ложку едкого тёмного дёгтя.
Их знакомство было не самым радушным. Когда Ковалёв представил парню Эллу Дмитриевну как человека, выказавшего желание забрать его домой, особого восторга с его стороны не было. Наоборот, крепкий подросток словно весь сжался в комок, побледнел. Уехать из интерната смогли не сразу. Да еще и к Наталье Тихоновне заезжали повидаться.
Та не верила своим глазам, что внук отправляется в дом своего папы Максима. Объяснялись сложно. Элла писала Ивану длинные письма-записки, поясняла, кто она ему. Пыталась рассказывать об отце, но парень оставался холодным и равнодушным, оживился только один раз, когда увидел дом и сад. После предложенного обеда, который он проглотил в одно мгновение, исчез из-за стола без разрешения. Вскоре Эля нашла его в дальнем уголке сада, где он сосредоточенно рисовал цветы.
Сама неплохо владеющая техникой изображения окружающего мира, женщина сразу заметила, что Иван не просто рисует все, что ему вздумается. В его набросках была душа, особый взгляд на натуру. В них чувствовался талант, сродни алмазу, который нужно обработать и превратить в бриллиант, сверкающий всеми гранями.
На контакт парень почти не шёл. Оживился ещё раз только тогда, когда Элла купила ему сотовый телефон. Сразу набрал какой-то номер и огорчённо пытался понять, что таится в словах робота, чётко выговаривающего, что абонент временно недоступен. Эля сжалилась, написала ему этот маленький текст на клочке бумаги. Ваня впервые благодарно кивнул.
Женщина потом спросила его, что это был за абонент. Он написал, что звонил по делу директору интерната, без других подробностей. Притирались они друг к другу медленно. Женщина на весь день отвозила его в школу, где был специализированный класс для слабослышащих. Вечером он угрюмо садился к ней в машину, и тишина. Она успокаивала себя.
— Наберись терпения, зато дом пока остался при тебе.
Она не любила никого обманывать, поэтому уже на второй день жизни Вани на новом месте показала ему листок с завещанием. Юноша ухмыльнулся, написал ей тут же:
— Так вот почему ты забрала меня из интерната. Мне не нужен твой дом. Я хотел бы вернуться назад, и при первой же возможности это сделаю.
Он неплохо читал по губам, понимал суть того, что она пыталась ему сказать, когда совсем не было желания писать новые письма.
После сцены с завещанием Элла немного вспылила:
— Да что ты знаешь об этом доме? В нем жила наша с твоим отцом любовь, — Иван написал кратко.
— Возможно, и жила. Я не знаю, что такое эта ваша любовь. Меня никто и никогда не любил по-настоящему. Наверное, мама любила, но я её совсем не помню.
Шли дни, недели, климат в экзотическом доме не становился теплее. Элла и Иван почти не виделись. Она пропадала на работе, спорила с очередными заказчиками, зарабатывала деньги. Он учился в школе и всё свободное время рисовал. За ужином, который Эля чаще всего привозила готовым из ресторана, как обычно молчали. Не спасло ситуацию то, что Эла добросовестно выучила азбуку жестов.
Теперь они уже почти не писали друг другу записок и длинных писем. Она всё чаще с некоторым трудом, но понимала, что он пытается ей сказать, но друзьями их это так и не сделало. А потом, в один прекрасный, не предвещающий сюрпризов день, Иван исчез. Ушел самовольно с занятий в школе и к ночи домой так и не вернулся.
Учитывая, что парень ничего не слышит и не может сказать, полиция подключилась к поискам почти сразу. У Эли там были связи. Расследование было прервано, когда женщине позвонил из интерната Владимир Семёнович. Он был краток.
— Иван у нас, Элла Дмитриевна. Тут возникла непредвиденная ситуация. Вам придётся приехать.
Иван изнывал, но никак не мог разобраться с тем, что творилось у него в душе.
И всё это мелюзга, это новенькая Ася, 14 лет от роду. Немного пухленькая, с постоянно малиновыми от стеснения щеками и куцыми-белёсыми косичками. Когда Ваня впервые увидел, как противный здоровяк Толик издевается над симпатичной девчонкой, он отвесил ему подзатыльник. Он испытывал к этой румяной девушке странные чувства.
Ему болезненно хотелось защитить ее от всех невзгод. Судьба новенькой была похожа на такие же судьбы других сирот. Была семья полноценная, с папой и мамой. Был специализированный класс в областном центре, был домик на окраине посёлка в пригородах того самого областного города-миллионника. Беда постучалась в их дом непрошено.
Стая обезумевших любителей разных препаратов не могла раздобыть денег на новые удовольствия. Да и дело было днём. Всей бандой решили обокрасть ближайших к городу жителей. Под руку подвернулся дом Асиных родителей. Девушка занималась дополнительно с преподавателем английского языка, поэтому задержалась. Они не были богаты, ее отец и мать. Но мужчина в этот день как раз вернулся с дальнего рейса.
Помимо средств, которые покупатели груза перечислили по безналичному расчету, он должен был передать начальству сумму, выраженную в наличности. Как об этом догадались малолетние преступники, одному Богу известно. Может быть, следили за дальнобойщиком или кто-то шепнул. Отец Аси нарвался на ножи непрошенных гостей прямо на пороге. Его супругу они настигли в ближайшей комнате.
Когда девушка вернулась домой, её немая мать ещё была жива. Умерла у неё на руках, пока ехала скорая. Отец погиб сразу. Он не имел физических отклонений со слухом, всегда был опорой для жены и дочери, которые были носителями генно-рецессивной глухонемоты. Случай Аси был как под копирку похож на историю Ивана. Девочка переняла физический недостаток матери.
Преступников полиция смогла найти по горячим следам. Уверенные в своей безнаказанности они даже особо не прятались. Руководство Асиного отца о деньгах помалкивало. Никто так и не смог понять, чем привлек жестокость в свои владения скромный, совсем не приметный домик. Шито, крыто, таинственно. А на свете появилась еще одна сирота. Да, уже довольно повзрослевшая девушка, но совсем самостоятельно ей было оставаться еще рано.
Родственников у нее не нашлось. Итогом стало пребывание в школе-интернате. Главной бедой Аси было то, что она была абсолютно домашним ребёнком, никогда не расставалась надолго с мамой, была фанатично любима отцом. Она никак не могла научиться жить без них, но горькая судьба не дала ей шанса на пробную репетицию.
Увидев в очередной раз, что Асю опять обижают, Иван тут же хватал её за руку и тащил за собой в лес. Телепалась она так за своим спасителем практически каждый день. Уроки, как давать отпор обидчикам, в её голове не задерживались. Держал девушку за пальцы, чтобы не отставала от него. У него походка была быстрая, размашистая, она вечно за ним неуклюже семенила.
В лесу находил для неё пенёк, усаживал, доставал из кармана конфету. Ася была еще той сладкоежкой. Он не знал, что с ним происходит, но когда девушка торопливо разворачивала фантик, у него останавливалось от нежности сердце. Так было её жалко, и хотелось положить к её ногам весь мир.
Иван и Ася учились в разных классах. Ему оставалось ещё два года до выпускного бала, а ей, соответственно, целых четыре.
Парня в школе побаивались, поэтому насмешек, когда возле старшей аудитории возникала Ася с ранцем за спиной, усаживалась на подоконник, ждала друга, не было. Никого не удивлял и другой расклад. В столовой Иван и Ася всегда стояли на раздаточной линии плечом к плечу. Он двигал два подноса, она выбирала блюда.
Владимир Семенович, опытный педагог, давний руководитель заведения, знавал разные случаи дружбы в их интернате. Этот, пожалуй, был одним из самых сентиментальных. Желание Крапивцевой забрать внебрачного сына своего мужа для директора интерната стало полной неожиданностью. Чутьё подсказывало ему, что в действиях женщины есть какое-то двойное дно, свои потайные цели, но внешне всё выглядело абсолютно благопристойно, не подкопаешься.
Разговор с Иваном вышел нелёгким. Парень наотрез отказывался куда-либо уезжать из школы, и Владимир Семёнович знал истинную причину его протестов. Поступил хитро, назвать его тактику коварством ни у кого не повернётся язык. Он пригласил к себе в кабинет Асю, поставил перед ней вазочку с шоколадными конфетами, чашку с чаем, ходить вокруг да около не стал.
— Ася, ты уже не ребёнок, я знаю, как сильно ты привязана к Ване Крапивцеву, но у него появился шанс вырваться отсюда. Его хотят забрать в домашние условия. Опекунша — добрая, приличная женщина. Иван — талантливый юноша, великолепно рисует. Ему надо развивать дальше этот дар. У меня к тебе просьба. Она по-настоящему взрослая и серьезная.
Поговори со своим другом. Пусть он спокойно уезжает за пределы интерната. Я куплю тебе сотовый телефон. Вы будете постоянно на связи, сможете переписываться.
Девушка взметнула на Ковалева свои серые пытливые глаза. Ее руки замелькали, рождая буквы и фразы.
— А есть гарантия, что Ване там будет хорошо. Если это так, я отойду в сторону.
Пусть хоть один из нас окунется в домашнее тепло. Буду рада за Ваню.
Через час они с другом уже сидели в лесу на поваленном дереве. Иван отступал, она нападала. Он даже не догадывался, что внутри Аси спрятана такая сила убеждения и искренней любви к нему. Она не спрашивала его мнения, она приказывала. Ожило её лицо, быстрые пальцы были как единый нерв, летали, как птицы руки.
— Ванечка, ты должен, так надо. Мы будем целыми днями рядом, ведь писать в телефоне нам будет легче, чем пытаться поговорить.
Он заглядывал ей в глаза, пытаясь выведать правду. Узнать, что она думает на самом деле по поводу его возможного отъезда, их долгой разлуки. Она была тверда. На лице мягкая улыбка, в глазах только чистые помыслы и полная откровенность.
Он согласился с ней, но перед этим выдвинул:
— Ася, я подожду эти четыре года, пока ты окончишь школу, и мы будем вместе. Я буду к тебе приезжать, обещаю.
Отношения между представителями разного пола бывают разными. Пока еще Ивана не тянуло на взрослую близость с девушкой. Он знал, что она еще ребенок и был готов ждать долго. Но одно его свербило постоянно. Он хотел заслонить её собой при любом намёке на опасность, всем телом, всем сердцем, всей душой. Через три дня Иван уехал с Элой Дмитриевной из интерната в волшебный дом.
Он не видел, как счастлива была Ася, когда ей действительно привезли простенький сотовый телефон, свой, личный, для общения с Ванечкой. Не мог предотвратить Иван того, что противный Толик, наконец, дождался своего триумфа, момента мести. Ведь говорят, что месть — блюдо холодное. Вырвать у девушки из рук заветный аппарат не составило труда.
О, как же было приятно бросить его на асфальт и смачно растоптать ногами. На глазах толпы зрителей. Пусть Аська знает своё место. Защитничек-то тю-тю уехал, бросил её одну на произвол судьбы. Она не плакала, не пожаловалась директору, только по ночам грызла уголок подушки и думала:
— Ваня меня найдет, Ваня меня не оставит, я дождусь, даже если на это уйдет целая вечность.
Разлука с подругой стала для Ивана настоящей пыткой. Ему не нужен был никакой дом, даже такой потрясающе забавный и интересный. Ему не нужна была новая то ли мама, то ли тетя, то ли старшая сестра.
Хотя Эля не вызывала у него отторжения, он так и не начал испытывать к ней хоть какое-то тепло…
продолжение