Глава 52
Алина
После ночи, когда большую её часть Елисей провёл, скрючившись от боли, я снова потащила его в больницу. Пока он удручённо молчал рядом, сама всё рассказывала Косте, который принял нас без очереди:
– Приступы боли участились, и тошноты тоже. Он не может есть, а если ест, внутри ничего не задерживается. Он ослабел с тех пор, как вернулся из снегов. Всю ночь он в холодном поту. Хотя в комнате тепло. И я не знаю, как мне его накормить.
– Сам-то чего молчишь? Ты онемел? – спросил Костя моего мужа. – Чувствуешь боль?
– Кажется, я отравился, – ответил Елисей.
Я вздохнула. Выдумщик.
– Раньше лекарство помогало сразу, а теперь нет, – сказала доктору. – Это потому, что обезболивающее перестаёт действовать.
– Единственное, что можно сделать – увеличить дозировку, – ответил Костя. Другого пути нет.
В кабинет вошла медсестра, доктор сказал Елисею, чтобы следовал за ней.
– Костя, прости… – начала я, когда мы остались вдвоём. – Я тебя спрашивала в прошлый раз. Если его состояние ухудшается... Он может уехать на отдых?
– Куда? – удивился доктор.
– Домой, на Бор.
Костя глубоко вздохнул.
– Езжайте, конечно. Только не забывайте принимать лекарства. Если что – звоните мне в любое время суток.
– Спасибо.
Когда мы вернулись домой, первое, что я услышал, это радостный вопль на весь дом:
– Папочка! – и Машуня кинулась ко мне лёгким ветерком. Раскинула руки, я подхватил её и закружил по комнате. Потом, когда опустил, вдруг она спросила: – Папочка, а что такое рак?
– Что? – поразился я.
– Что такое рак? – повторила безмятежно дочь.
– Кто тебе это сказал?
– Я слышала, как мамочка говорила по телефону и сказала, что у папочки рак, и может ли он лететь в самолёте. Что такое рак?
– Это… Когда человек очень громко «выпускает ветер», говорят, что у него рак, – пошутил я неловко. Лучше ничего придумать не получилось.
– Как папочка? – спросила Маша.
– Да, как папочка, – ответил я чуть смущённо и подумал: «Только бы не попросила показать».
– Тогда почему ты не можешь лететь в самолёте? – продолжила допытываться дочка.
– Как же я могу «выпустить ветер», если в самолёте нельзя открывать окна? Мы не сможем открыть окна, так что это очень важно. Так что, прежде чем лететь, сначала надо всё выяснить. То есть… Есть у человека рак или нет. Кстати, что наша маленькая принцесса делала сегодня? – я поспешил сменить тему и поднял дочь на руки. – Какая ты тяжёлая.
– Бабушка! – задорно крикнула Маша моей маме, когда та вошла.
– Что?
– У папы рак, очень-очень большой.
Я кинулся к дочери, быстро положил ей ладонь на рот.
– М-м-м! – продолжила она.
– Маша, я сделала вкусный обед для тебя, скоро будем кушать, – сказала мама, не обратив, кажется, внимания на слова внучки.
Я увидел, как в двери появилась Алина. Мы обменялись напряжёнными взглядами.
– Очень вкусный! Замечательный! – продолжила мама нахваливать свою стряпню.
Мы с женой выдохнули. Кажется, мама не поняла.
Перед сном я спросил Алину, зачем она затеяла поездку на Бор.
– Разве плохо съездить туда, пока тебе не стало хуже? – спросила она. – Это ведь твой родной город. Ты ведь так любишь нижегородскую природу. Волга, озёра, леса, берёзовые рощи, – начала перечислять она. – Тем более мы давно вместе никуда не ездили. Костя сказал, что если сильно не утомляться, то это было бы замечательно. Если ты слишком устал, то мы никуда не поедем. Не хочешь ехать?
– Нет, – честно ответил я. Вздохнул и добавил. – Поедем.
Я вернулся в кабинет, сел и задумался. Почему так складывается в жизни? Теперь мне надо уезжать далеко от Нади. И отказаться не могу. То есть да, но… Нужно сделать это ради Маши. Показать ей мои родные места. Хотя бы это успею сделать.
***
Надя
В какой-то момент, поняв, что мне нужно хорошенько обо всём подумать, я решила съездить домой, к маме. Когда переступила порог нашего дома, она увидела меня и всплеснула руками:
– Надюша! Дочка! – и кинулась обнимать.
Я раскинула руки, прижимая её к себе. Потом спросила с улыбкой:
– Чем ты так потрясена, мама?
– Что случилось? Ты не позвонила.
– А что такое? Уже конец года, мне захотелось приехать.
– Ты одна? – поинтересовалась мама, с любопытством заглядывая мне за спину. Увидев, что там нет никого, добавила: – А твой муж?
Я не сделала вид, что не услышала вопрос и задала свой:
– Где папа? Он в школе? У него опять дополнительные занятия на каникулах?
– Да, ты же его знаешь. Суетится всё. То помирать собирался, то вдруг ожил и бегает, как дедушка Ленин.
– Как это? Почему?
– Живее всех живых, – засмеялась мама.
Я была очень рада увидеть её такой счастливой. Прошли на кухню, и я спросила:
– Мам, а есть что покушать? У меня был утренний рейс, и я даже не позавтракала. Чем угостишь дочь?
Мама стала хлопотать, бегая между плитой, столом и холодильником. Попутно спросила снова:
– Вы поссорились?
– С кем?
– С нашим соседом, – буркнула мама. – Не делай вид, что не понимаешь. С Андреем.
– Нет.
– Тогда почему ты приехала одна? Вы раньше всегда нас вместе навещали.
– Хотела тебя увидеть. Соскучилась сильно.
Мама прищурилась, бросив на меня недоверчивый взгляд.
– С каких это пор ты стала обо мне беспокоиться? Ой, обманываешь. У тебя правда ничего не случилось?
– Ничего, – снова солгала я, чтобы никому, и себе в том числе, а особенно папе с больным сердцем, не портить настроение.
– Тогда почему ты так внезапно приехала? – не унималась мама, жаря яичницу с колбасой и луком, отчего у меня слюнки потекли – такой аромат распространился на всю кухню.
– Ну мам…
– Я всегда рада тебя видеть, но когда ты приезжаешь так внезапно, мне становится тревожно, – поделилась она. – Говорят, что если твоя дочь замужем, и она приезжает внезапно, только если что-то произошло. Но думаю, что у вас с Андреем ничего не может произойти такого, из-за чего нужно было бы беспокоиться.
– Мам, ну хватит уже. Всё нормально. Послушай… – я замерла, собираясь с духом. – Елисей Радугин. Ты его помнишь?
– Елисей…
– Сын Максима Демьяновича Радугина, – напомнила я.
Мама вспомнила и занервничала.
– К чему ты о нём вспомнила? – спросила тревожно.
Когда я всё рассказала маме про Елисея (но не про наши отношения), она всплакнула.
– Что ж за напасть такая? – произнесла, утирая слёзы. – Он же такой молодой... Его отец всегда говорил, что неудачник, а теперь ещё и его мальчик. Теперь это передалось и его сыну.
Она сделала глоток остывшего чая.
– Что он делает? – спросила. – Он женат? У него есть ребёнок? Как ты узнала об этом? Вы встречались в Москве?
Слушая её, я тоже не смогла сдержать слёз и, не отвечая, сама задала вопрос:
– Что же делать, мам?
– Что можно сделать? Рак на последней стадии не лечится.
– Но, что же делать, мам? – всхлипнула я.
– Что с тобой? Почему ты плачешь? Он не единственный, кто болен раком. Почему ты рыдаешь? Что-то случилось? Тебя выгнали? Ты убегаешь от него? Говори быстрее, твой муж скоро будет здесь.
Я разрыдалась ещё сильнее.
***
Андрей
После той ночи я много думал о своём будущем. О нашем с Надей тоже. Решил, что будет неправильно бросить жену ради карьеры. Она увлечена другим? Ну и ладно. Переживу. Ему всё равно недолго осталось. Когда Елисея Радугина снесут на кладбище, я буду помогать Надюше его забыть. Мы снова станем парой, а потом, глядишь, детишки пойдут, и она забудет этого неудачника.
Потому наутро пошёл к руководству.
– Что ты говоришь такое? – изумился Леонид Сергеевич.
– Пожалуйста, отмените мой перевод в Европу.
– Повтори? – прищурился Драгомиров.
– Простите, – отвёл я глаза, понимая, как это всё со стороны нелепо выглядит.
– Это шутка такая, что ли? – спросил шеф. – Что ты говорил, когда боролся за эту возможность? А теперь? Где твоя смелость? На тебя кто-то сверху давит?! Или ты просто хочешь меня оскорбить?! – раскричался он. – Тебя выбрали! Ты знаешь, каких усилий мне стоило уговорить людей наверху согласиться с твоей кандидатурой?!
Словом, влепил мне Леонид Сергеевич по первое число. Сказал, чтобы я подумал ещё раз хорошенько, прежде чем болтать такое, и немедленно возвращался на рабочее место. Пришлось подчиниться, и в кабинете я снова набрал номер Нади.
– Набранный вами номер не отвечает. Ваш звонок будет перенаправлен на голосовую почту... – привычно ответил робот.
Вечером решил позвонить тёще.
– Алло? – ответила она сразу.
– Мама, это я.
– Андрей, привет, зятёк.
– Добрый вечер… Надя у вас?
– Она только что вышла, почему ты не позвонил на её телефон? Она так внезапно приехала, я решила, что вы поссорились. Раз Надя уже здесь, почему бы тебе тоже не приехать? У тебя есть время? – засыпала она вопросами.
– Да, я приеду, – после некоторого раздумья ответил я.
– Вот и хорошо. Приезжай. Надюша будет рада.
***
Андрей
Я не поехал сразу домой к родителям Нади. Сначала решил наведаться к её отцу и поговорить. Пришёл в школу, нашёл его кабинет. Алексей Капитонович как раз собирался уходить. Увидев меня, удивился:
– Что ты здесь делаешь? Надо было идти сразу домой. Я слышал, Надюша тоже приехала.
– Я хотел бы выпить с вами, папа, – сказал я.
– Не возражаю, но ты не устал с дороги? – он посмотрел на мой рюкзак.
– Со мной все в порядке.
– Правда? – недоверчиво спросил Алексей Капитонович. Вы поссорились?
– В смысле? А, нет.
– Тогда почему вы приехали по отдельности и нас не предупредили заранее? – продолжил допытываться тесть. – Что случилось? У Нади неприятности? Я угадал?
Я улыбнулся и налил нам ещё по чуть-чуть.
– Когда Надя ещё училась в школе, вокруг неё всегда крутилось много мальчиков? – спросил я, меняя тему.
– Это точно, – усмехнулся тесть. – Из-за них она никогда хорошо не училась. Одни были ещё ничего. Но другие просто раздражали. Каждый год они приходили и говорили мне «отец, отец», – так выражали своё уважение. Из-за того, что им нравилась моя дочь, я не мог как следует наказать их. Выпьем. Некоторые мне казались вполне ничего. Но не мог же я вмешиваться в их жизнь с предложением женитьбы на моей дочке.
Алексей Капитонович внезапно замолчал и стал серьёзным.
– Что случилось? Надя завела роман?
– Конечно, нет, – солгал я.
– Тогда зачем ты задаёшь мне все эти вопросы?
– У нас был небольшой спор, и я не знаю, как мне принести извинения. Если бы это было нужно, я бы стал на колени и просил прощения. Но это не то, что надо, поэтому я в нерешительности. Я мог бы сказать, что у нас всё по-прежнему, но…
– Надя уже не девчонка. Нет ничего страшного в нерешительности, ей больше некуда идти.
– Нет. Она всё ещё красива и по-прежнему заставляет меня волноваться… – признался я и опрокинул рюмку один.
Хорошо мы посидели с тестем. Так, что мне пришлось помогать ему добираться домой.
– Почему вы пришли вместе? – удивилась тёща. – Ты приехал? – удивилась, увидев меня. – Я думала, что ты приедешь завтра или через день. Почему ты не сказал, что приедешь сегодня?
– Начинаешь болтать ерунду, не давая ему даже присесть, – проворчал Алексей Капитонович. Потом посмотрел на Надю, которая тоже вышла в гостиную. – Нечасто я тебя вижу на Новый год. Даже не знаю, каким ветром тебя к нам занесло.
Тесть ушёл в свою комнату.
– Ты обедал? – спросила меня тёща.
– Да.
– Хорошо.
– Но если можно, я бы ещё поел. Пил на голодный желудок и не очень хорошо себя чувствую, – заметил я.
– Да? Тогда потерпи немного, я сейчас что-нибудь приготовлю.
Когда она ушла, Надя посмотрела на меня выжидательно.
– Дома хорошо? – спросил я.
Она промолчала.
– У меня ещё есть дела, завтра я уеду. Отдохни пару-тройку дней и возвращайся. Только скажи своим родителям, что ты приехала отдохнуть.
Поздно ночью, когда мы лежали в комнате для гостей, – когда-то это была спальня Нади, я сказал:
– Хочу у тебя спросить. Что мне сделать, чтобы ты вернулась ко мне? Ты думала об этом? Ты чувствуешь себя виноватой и не можешь сказать мне этого. Если бы ты это сказала, всё было бы в порядке. Я… Я, правда, не знаю.
Надя промолчала.
***
Елисей
Ночью меня разбудила мама.
– Сынок! – позвала шёпотом, стараясь не разбудить Алину с Машей. – Елисей!
– А? – спросил я, с трудом разлепив глаза.
– Подойди на секундочку.
Мне пришлось последовать за ней на кухню. Мама усадила меня.
– Что такое? – спросил её.
– Тише. Скушай, – она развернула нечто, завёрнутое в газету и целлофановый пакет.
– Что это? – стало интересно.
Она протянула мне нечто волосатое, на корень похожее.
– Это столетний женьшень, очень дорогой. Я хотела дать тебе его раньше. Но твоя жена всегда рядом, когда бы я это сделала? Теперь ещё и Маша, и твоя тёща. А то боюсь они узнают...
Мне стало смешно. Как она может верить в эту ерунду?
– Он хорошо переваривается, так что давай, жуй быстрее, – потребовала мама. – Мне не дают готовить, я даже не могу тебя ничем накормить, – пожаловалась. – Не могу смотреть, как ты с каждым днём все худеешь.
Я вял корень, откусил кусочек, начал жевать.
– Ну же! Быстрее ешь! – потребовала мама. – Вот так. Жуй, жуй давай. Я поддерживала порядок с тех самых пор, как умер твой отец. Ты должен сделать также и здесь. Так выглядишь, будто у тебя душа не на месте. Ты не ешь нормальной еды, как ты можешь хорошо себя чувствовать? Быстрее жуй! Что, если проснётся Алина?
– Мам, возьми и ты немного, – предложил я.
– Мне не надо его есть, я и так живу долго. Вот съешь его, и будешь жить долго и не стареть.
– Ты должна немного съесть.
– Если его съешь ты, будем считать, что и я его съела, жуй.
Я не выдержал. На глазах появились слёзы.
– Почему ты плачешь? – удивилась мама. – Быстрее скушай.
Пришлось жевать это нечто волосатое.
На следующее утро мы отправились в путешествие.
– Осторожно, осторожно, – запричитала мама, когда Маша первой выскочила из такси. – Как холодно. Золотко, давай скорее зайдём, а то простудишься.
Я подошёл к багажнику, вытянул чемодан.
– Я возьму, – сказала Алина.
– Всё нормально.
В зале аэропорта жена предложила Маше сходить в туалет.
– Мама, вы не подержите сумку?
– Конечно.
Когда они ушли, я сказал:
– Мам, спасибо.
– За что?
– За то, что не знаешь ничего.
– Ах ты, негодник, – усмехнулась она. – Как-нибудь ты научишься чему-нибудь плохому от таких людей, как Алина и её мать, – пошутила.
– Моя мама, которая ничего не знает, лучше их в сто раз, – хмыкнул я.
– Да, лучше. Они пробыли здесь всего ничего, а атмосфера в доме стала холодной, – вдруг стала мама строгой. – Наверное, пока ты был в Питере, они всё время говорили, что тебе делать. Большие деньги портят людей.
– Мам.
– Что?
– Прости.
– За что?
– Спасибо... за то, что я есть.
– Ты же не собираешься умирать? – пошутила она опять.
Я протянул руку, хотел взять за ладонь, она оттолкнула.
– Ох, ты... Да, ладно... – усмехнулась. – Что случилось? Посмотрев на своего ребёнка, ты, наконец, понял чувства своей мамы? – и хихикнула.
Вскоре Алина с Машей вернулись.
– Нам уже пора идти... – сказала жена.
– Если бы я могла, я бы тоже с вами поехала. Идите быстрее, – ответила на это мама.
– В следующий раз поедем вместе, – сказал я.
– Забудь, забудь об этой ерунде, и идите быстрее! – потребовала мама с улыбкой и помахала нам рукой на прощание.
– Бабушка, пока-пока! – закричала Маша, когда отошли.
– Пока-пока! Поспешите! – ответила мама.