Марк Клавдий Марцелл являлся пятикратным консулом и имел репутацию превосходного воина. В войне с Ганнибалом в 213-211 годах (здесь и далее все даты до новой эры) командовал армией в Сицилии и штурмом взял Сиракузы. Вернувшись в Италию, Марцелл два года успешно противостоял Ганнибалу и погиб в 208 году, попав в засаду карфагенян с другим консулом Титом Квинкцием Криспином. Через несколько дней Криспин также скончался от полученных ран. За свои выдающиеся заслуги в войне с Карфагеном Марцелл получил почетное прозвище «Меч Италии».
Ливий так описывает гибель Марцелла: «Между пунийским и римским лагерями возвышался поросший лесом холм, никем из противников поначалу не занятый, потому что римляне не успели разведать тот его склон, которым он глядел в сторону неприятеля, а Ганнибал умышленно приберегал это место для засады. Он заслал туда ночью три турмы (девяносто человек – мое примечание) нумидийцев, которые и спрятались в самой гуще леса. Днем они не выходили и даже шевелиться старались поменьше, чтобы не выдать себя блеском оружия. У римлян часто бывали разговоры, что холм надо захватить и поставить в нем караул, иначе это сделает Ганнибал и тогда враг сядет им прямо на шею. В конце концов, Марцелл забеспокоился и сказал Криспину: «Поедем-ка сами, посмотрим и все решим». Криспин согласился и с двумя сотнями всадников они выехали на разведку.
Дорога за лагерем шла по ровному месту недолго и очень скоро стала пониматься на холм, но была еще открыта и хорошо видна издали. Наблюдатель, посаженный на опушке леса, подал знак своим. Две группы всадников, впереди римлян и за спиной у них, появились в один и тот же миг. Консулы были окружены, и все-таки бой оказался бы долгим, если бы не трусость конвоя. Из двух сотен всадников полторы сразу обратились в бегство. Остальные, однако же, сопротивлялись упорно и храбро – до тех пор, пока сами консулы поддерживали в них мужество ободрениями и, главное, собственным примером. Но вот уже Криспин весь в крови, а Марцелл раненый смертельно, соскальзывает с коня. Тут все, кто еще мог усидеть на лошади, в их числе и консул Криспин и сын Марцелла, тоже раненый, бежали.
В римском лагере поднялась тревога, но не успели воины броситься на помощь, как схватка уже кончилась, а еще через минуту в воротах появился консул, сын другого консула и жалкие остатки их отряда. Гибель Марцелла была печальна и нелепа. Особенно печально то, что он забыл и о своих годах, уже не молодых – ему перевалило за шестьдесят, - и об осмотрительности опытного полководца, поставив под угрозу жизнь обоих консулов, а значит и благополучии всего государства. Пунийцы нашли тело Марцелла и предали его погребению».
По сообщению Аппиана: «Ганнибал отправился в Венусию, где против него стали лагерем Клавдий Марцелл и Тит Криспин, но они не решались начать битву. Но Марцелл, увидев, как номады забирают какую-то добычу и, считая, что этих грабителей мало, быстро напал на них с тремястами всадниками, полный к ним презрения, причем сам он шел впереди, будучи отважным в битвах и всегда готовый на опасность. Но когда внезапно появилось много ливийцев, отовсюду напавших на него, те из римлян, которые были в тылу, первыми бросились бежать. Марцелл же, считая, что они следуют за ним, продолжал храбро сражаться, пока пораженный дротиком, не был убит. Ганнибал став возле его тела, когда увидел раны, которые были все на груди, похвалил его как воина, но упрекнул как полководца. Сняв с его руки перстень с печатью, он торжественно предал его тело сожжению, а кости отослал сыну в лагерь римлян».
Со слов Полибия: «Консулы желали точно исследовать обращенные к неприятельскому стану высоты. Находившимся в лагере войскам они приказали оставаться на месте. Сами с двумя отрядами конницы, с легковооруженными воинами в числе человек тридцати и с ликторами отправились на разведку. Отряд нумидян, которые имели навык в устроении засад неприятелям и отваживались на легкие схватки или вообще выходили из стоянки, случайно укрылся за холмом. Лишь только сторожевой их подал знак, что над ними на вершине холма показался враг, как нумидийцы поднялись из засады, обошли римлян, стали в тылу консулов и отрезали им путь к собственной стоянке. Клавдия и с ним нескольких воинов они тотчас, в первой же стычке положили на месте, остальные раненые вынуждены были разбежаться в разные стороны по откосам скал. Оставшиеся в лагеря войска видели это, но не могли ничем помочь несчастным товарищам, ибо, пока они в ужасе призывали к оружию, взнуздывали лошадей или облачались в доспехи, дело кончилось. Итак, Марк сам навлек на себя несчастье собственным поведением, недостойным полководца».
Наиболее подробное описание гибели консула мы находим у Плутарха: «Марцелл жаждал битвы и подошел почти вплотную к неприятелю. Оба лагеря разделяли теперь только холм, хорошо укрепленный самой природой: покатые склоны, заросшие лесом, открывали свободный обзор по обе стороны и изобиловали ключами, от которых сбегали вниз ручьи. Римляне были изумлены, что Ганнибал, который мог первым занять эту позицию, оставил ее врагу. Но тот, оценив, разумеется, как удобно это место для лагеря, решил, что еще удобнее оно для засады. Предпочитая использовать его именно таким образом, он расположил в лесу и в лощинах множество копейщиков, уверенный, что выгодное положение холма привлечет внимание римлян. И надежды его оправдались: среди римлян сразу же пошли речи, что холм нужно захватить и даже солдаты, как бы вмешивались в дела полководца, рассуждали о преимуществах над врагом, которое они получат, расположившись там лагерем или, по крайней мере, закрепившись на склонах и вершине.
Марцелл решил выехать на разведку с немногими всадниками и, взяв с собою своего товарища по должности Криспина, который был военным трибуном и отряд всадников – всего двести двадцать человек, поскакал к холму. В отряде не было ни одного римлянина: большинство составляли этрусски, а кроме них было сорок вольсков из Фрегелл, уже не раз доказавших Марцеллу свою храбрость и преданность. Так как холм зарос густым лесом, человек на вершине, наблюдавший за римским лагерем, хорошо видел неприятеля, сам оставаясь незамеченным. Он дал знать сидевшим в засаде о том, что происходит внизу и карфагеняне, подпустив Марцелла совсем близко, внезапно поднялись, разом окружили римлян и стали метать копья и рубить врага мечами, а потом пустились в погоню за бегущими и ударили на тех, кто еще продолжал сопротивляться. Это были сорок фрегеллийцев. Этрусски с самого начала в ужасе бросились кто куда, а вольски, тесно сомкнувшись, защищали обоих консулов. Но, в конце концов, Криспин, раненый двумя дротиками, повернул коня, а Марцеллу кто-то из нападавших пробил бок копьем с широким наконечником и тогда фрегеллийцы, - а их было уже очень немного – оставили тело своего полководца и, вырвав из рук противника раненого сына Марцелла, тоже бежали в лагерь. Убитых было не более сорока, в плен попали пять ликторов и восемнадцать всадников. Спустя несколько дней умер от ран и Криспин. Итак, в одном сражении погибли сразу оба консула – такое несчастье еще никогда не выпадало римлянам на долю.
Ганнибал равнодушно выслушал донесение, но узнав о смерти Марцелла, сам поспешил к месту схватки и стоя над трупом, долго и пристально глядел на сильное, ладное тело убитого. С его губ не слетело ни единого слова похвальбы, лицо не выразило и следа радости оттого, что пал непримиримый и грозный враг. Но дивясь неожиданной гибели Марцелла, он только снял у него с пальца кольцо, а тело приказал подобающим образом украсить, убрать и со всеми почестями предать сожжению. Останки же собрать в серебряную урну и возложив на нее золотой венок, отправить сыну покойного. Но, воинам, выполнявшим это поручение, случайно встретились какие-то нумидийцы и они попытались отнять у них урну. Те оказали сопротивление, завязалась борьба, и кости рассыпались по земле. Когда об этом сообщили Ганнибалу, он нумидийцев не наказал. Но не стал заботиться о том, чтобы останки вновь собрали и доставили в Рим, полагая, что какой-то бог судил Марцелла столь неожиданно погибнуть и лишиться погребения».
Ганнибал считался непревзойденным мастером засад. Летописец Корнелий Непот называет его «самым хитрым человеком на свете». Марцелл и Криспин соединили свои армии в Апулии и разбили лагеря неподалеку друг от друга между городами Венузией и Бантией. Вскоре туда подошел с войском Ганнибал. Римские консулы несколько раз выводили свои армии для решающей битвы, но Ганнибал отказывался от сражения и надеялся найти возможность для засады. Такой случай вскоре представился и римские армии в одночасье лишились своих полководцев. Помимо Марцелла и Криспина, в ловушку карфагенян также ранее попали и были убиты римские полководцы в должности консулов Гай Фламиний и Тиберий Семпроний Гракх. К ним можно отнести и консула Луция Эмилия Павла, погибшего в битве при Каннах, так как в данном сражении Ганнибал, по словам Аппиана, применил сразу же четыре хитрости.
