В конце 18 века Париж – современный город, претерпевший значительные градостроительные преобразования и переживавший экономический и культурный бум. Культура утончённости и роскоши занимала центральное место в нравах того времени, а галантность стала определяющей ценностью, так же как соблазнение и плотские отношения.
Великие бордели Древнего режима приходили в упадок, с 1791 года проституция была декриминализована и девушки свободно торговали своим телом. Мир продажной любви процветал как никогда, в одном только Париже насчитывалось более 300 «магазинов предлогов» (magasins prétextes). Так называли «бутики», в которых находились весёлые девушки и «font leur palais» («делают там свой дворец»). Выражение связано с местом, где преимущественно развивался мир проституции, – Пале-Рояль.
Проституция в Пале-Рояль воспринималась как нечто исключительное, «сераль» под открытым небом, где «удовольствие – это все», как выразился один из его завсегдатаев. Эта исключительность была обусловлена как историческими обстоятельствами, так и определенными практиками, которые объясняют, почему он был освящен как первый столичный «рынок шлюх».
В 18 веке Пале-Рояль приобрел двоюродный брат Людовика XVI Луи-Филипп Жозеф, герцог Орлеанский. Он переработал архитектуру и привнес во дворец революционный дух. Герцог Орлеанский три раза в неделю устраивал там балы плотских удовольствий, плата на которые была невероятно высокой. Пале-Рояль представлял город в городе, был закрыт для королевской полиции до 1789 года, что способствовало распространению незаконной деятельности.
Нервный центр столицы, он стал домом для многочисленных магазинов, модных и книжных, читальных залов, парикмахерских, театров, кафе и садов, а также «торговцев любовью» («marchandes d’amour»). Под аркадами процветали игорные дома и магазины предлогов, пока не возник настоящий секс-рынок. Торговля проституцией в Пале-Рояль была функцией разнообразных коммерческих и рекреационных ресурсов, которые связывали продажную сексуальность с общей системой, посвященной потреблению. Человек мог прогуляться по саду, купить книгу в одном из книжных магазинов Пале, сходить на одно из представлений, которые обычно начинались около девяти часов вечера, и закончить ужином, возможно, в сопровождении проститутки.
Полицейские отчеты описывают женщин этого района как очень активных, бродящих по аркадам Пале-Рояль и открыто, часто агрессивно, пристающих к мужчинам, предлагая «немного любви». Оживленные и многолюдные места, сад Пале-Рояль и окружающие его галереи описывались современниками как «охотничьи угодья» проституток. Они могли работать в одиночку или группами. Немецкий драматург Август фон Коцебу после своей поездки в Париж в 1790 году описывает прогулку на месте, уделяя особое внимание соперничеству между девушками.
«Так как представление закончилось в половине восьмого, а ложиться спать было еще рано, мы с моим спутником отправились гулять под аркадами Пале-Рояля, которые были ярко освещены. Две хорошенькие молодые девушки, держа друг друга за руки, постоянно преследовали нас и предлагали «любовь вчетвером». Чтобы отвадить их, я сказал одной из них, что ее спутница недостаточно красива: «Но, – ответила она, – она очень хорошо сложена». Во время этого разговора между нами проскользнула третья женщина и прошептала мне на ухо: «Не хотите ли вы зайти ко мне». Первые две, которые уже давно преследовали нас, восприняли это крайне болезненно: «Как, мадам, – сказала одна из них новоприбывшей, – вы забираете у нас наших мужчин?». Чтобы не допустить разрастания ссоры, мы отошли от них и затерялись в толпе. Четвертая, вероятно, слышала, что мы говорим по-немецки, потому что подошла к нам и произнесла с самым комичным акцентом «deutsch, deutsch», слово, которое она, несомненно, где-то слышала. Наконец, пятая, с которой мой спутник уже познакомился в театре, хорошенькая девушка лет шестнадцати, так любезно пригласила нас пообедать с ней (разумеется, за наш счет), что мы решили сопровождать ее, чтобы своими глазами увидеть, как живут эти женщины».
После заключения сделки клиентов принято было приводить в одну из многочисленных квартир Пале, арендованных для этой цели. Коцебу продолжает: «Она провела нас по лестнице в дом в Пале-Рояль, где жила в квартире с несколькими комнатами».
Проститутки также могли выглядывать почти обнажёнными из окон борделей, разбросанных по всему Пале. Жестами, звуками «Чит! Чит!» и характерными позами они привлекали внимание прохожих.
Арендодатели публичных домов были известны как «дамы дома» («dames de maison»), которые не любили когда их называли «maquerelles» (жарг. хозяйка публичного дома), не говоря уже о «maquecées» (жарг. сутенер). Пансионерки называли их «Madame». Эти «дамы» собирали свою «паству» через посредников («courtières») в разных местах, безработных или нищих девушек. Сами или через «эмиссаров» («émissaires») хозяйки вербовали молодых провинциалок. Это были девушки, мечтавшие «уехать в Париж», иногда преступившие закон или освободившиеся из тюрьмы.
Когда девушка поступала в публичный дом, она ничего не подписывала, была вольна приходить и уходить, когда ей вздумается. Такая свобода чрезвычайно ценилась проститутками. Но в большинстве случаев, поступая на работу, они не имели даже приличной одежды. Все атрибуты, как правило, принадлежали хозяйке дома. Так что мадам воздействовала не строгой дисциплиной, а удерживала девушек нарядами, которые могли стоить несколько сотен франков, жильём и питанием. Дорогие проститутки, «кокотки» (cocotte), снимали хорошо обставленные квартиры с прислугой.
Самым выгодным вариантом для хозяйки дома было «сдавать в аренду» девушек богатым клиентам, которые заказывали их в свои дома или в увеселительные прогулки.
В зависимости от внешних данных, грации и «качеств» проституток, цена на них варьировалась от двадцати до ста франков в день. Для сравнения, в Париже, где зарплаты были выше, чем в провинции, квалифицированный работник зарабатывал три или четыре франка в день, максимум шесть (если это был какой-то узкопрофильный специалист). Несмотря на почтительное отношение «пансионерок» к «мадам», они ненавидели своих хозяек, прекрасно понимая, что их эксплуатируют. Хозяйки поощряли влезать девушек в долги, выделяя им суммы на покупку драгоценностей, аренду кареты или посещение различных шоу.
В борделях также работали «ходоки» («marcheuses») или «дуэньи» («duègnes»), пожилые бывшие проститутки, которые сопровождали девушек в бани, на медосмотры, в полицейский участок, если их вызывали, или в дом богатого клиента. Они часто сопровождали девушек на прогулках и ловко предлагали прохожим «товар».
Большие окна магазинов предлогов, по сути тех же борделей, выходящие на галереи, предлагали своего рода исследование для потенциальных клиентов, которые могли оценивать собравшихся там проституток. Гравюры, созданные Клодом-Луи Десре в рамках «Инкруаябли и мервейёзы» периода Директории (так называли модников и модниц из роялистски настроенной «золотой молодёжи») и озаглавленные «Le Sérail en boutique» («Сераль в магазине»), иллюстрируют вуайеристский и потребительский подход к проституции.
В этих магазинах было два тесных помещения. Одно представляло что-то вроде зала ожидания с несколькими стульями, другое, отделённое занавесками или ширмой, – место, где по очереди занимались любовью.
В общей сложности, по оценкам, в Пале-Рояль обитало до 2 000 проституток.
Проституция соседствовала с эротическими шоу и торговлей порнографическими произведениями, которая велась как в книжных магазинах Пале, так и тайком в его переулках.
С 1789 года, когда грохотали барабаны революции, полиция, воспользовавшись падением монархии, положила конец азартным играм и проституции в Пале-Рояль. Торговцы любовью вынуждены были покинуть насиженное место, и переехали в район вокруг площади Пигаль и на улицу Сен-Дени, которые стали двумя полюсами развратного Парижа.
