8 октября будет объявлено о присуждении Нобелевской премии по физике. Некоторые люди уже знают, кто станет лауреатом, но я не принадлежу к их числу. Однако у меня есть несколько предположений, которые мне кажутся более интересными, чем сама премия. Давайте вместе их и рассмотрим.
Прежде чем делать выводы о том, кто получит премию, давайте сначала разберемся, как работает Нобелевский комитет. Эта награда присуждается Нобелевским фондом — частным шведским учреждением, основанным в 1900 году. Его цель — исполнить волю Альфреда Нобеля, который чувствовал себя неудовлетворенным после изобретения динамита.
По словам самого Нобеля, премии должны доставаться «тем, кто в течение предыдущего года приложил наибольшую пользу человечеству». При этом премия может быть присуждена не более чем трём лауреатам, и все они должны быть живы. Так что будьте осторожны с этими «пистолетами с чёрной дырой»!
Если бы Нобелевская премия по физике действительно приносила пользу человечеству, я думаю, она должна была бы достаться Илону Маску за его вклад в реализацию многоразовых ракет. Это стало бы продолжением традиции, ведь когда-то Нобелевские премии по физике вручались за изобретения, которыми люди действительно пользовались. Например, в 1912 году премия была присуждена за «маяки и световые буи». Но это были другие времена.
Однако маловероятно, что Маск получит премию, потому что это было бы непопулярно за его связь с Трампом и, возможно, даже разрушило бы интернет от гневных комментариев.
Поэтому я ставлю на то, что в этом году Нобелевскую премию по физике получит квантовая вычислительная техника. Эта тема уже давно в нашем списке, и это лишь вопрос времени, когда мы наконец-то сможем поставить галочку. Вероятными кандидатами являются Дэвид Дойч и Питер Шор.
Моя вторая ставка — это геометрические фазы, теория которых восходит к Якиру Ааронову и Майклу Берри. Геометрическая фаза — это сдвиг, который может возникнуть в волне при прохождении по замкнутому контуру, в зависимости от того, что находится внутри контура, например, магнитные поля. Преимущество топологических характеристик заключается в их высокой устойчивости к шуму. Эта фаза лежит в основе топологических квантовых вычислений и новых технологий, таких как топологические изоляторы и спинтроника.
Причина, по которой я не поставил эту тему на первое место, заключается в том, что она во многом пересекается с Нобелевскими премиями 2016 и 2007 годов. Кроме того, я очень мало знаю об этой теме, поэтому надеюсь, что она не победит. Иначе мне придется быстро придумать, как сказать что-то более умное.
Третья тема в моем списке — метаматериалы. Это специально разработанные материалы с атомной структурой, которые могут изгибать или отражать электромагнитное излучение или звук необычным образом. Их можно использовать, например, для сокрытия объектов, создавая невидимые щиты. Они также применяются для создания очень плоских линз, так называемых металинз. Я думаю, что это хорошая тема, потому что материаловедение часто остается в стороне от Нобелевских премий по физике.
Моя четвертая ставка — это тема, которую, я надеюсь, не получит премию, — космологическая инфляция. Это идея о том, что в начале Вселенная на короткое время пережила фазу экспоненциального расширения. Астрофизики говорят об инфляции так, будто это устоявшаяся наука, но доказательства более сомнительны, чем у вашего друга, который всегда «забывает» свой кошелёк.
Дело в том, что Нобелевский комитет часто обходит подобные проблемы, присуждая премию не за теорию, а за некоторые наблюдения. В данном случае это, вероятно, будет сдвиг спектра реликтового излучения в красную область. Кандидатами на премию могут быть Андрей Линде, Слава Муханов и Алан Гут.
И в качестве моего пятого и последнего предположения у меня есть тема, которая, по моему мнению, должна получить Нобелевскую премию, но, вероятно, не получит — это модифицированная ньютоновская динамика. Независимо от того, что вы думаете о математике, она чрезвычайно успешно используется для прогнозирования. Она предсказала, что соотношение Талли-Фишера справедливо для всех типов галактик, высоту второго пика реликтового излучения и то, что галактики должны формироваться так же рано, как это наблюдал телескоп «Джеймс Уэбб». Даже если эти закономерности в конечном итоге будут объяснены чем-то другим, модифицированная гравитация всё равно правильно их предсказала.
Возможно, ситуация не так уж безнадёжна. Комитет по присуждению Нобелевской премии, вероятно, стремится отметить достижения учёных, работающих с телескопом Джеймса Уэбба, поскольку эта тема сейчас находится на пике популярности.
Премия должна быть вручена Мордехаю Милгрому и тому, кто сможет подтвердить его наблюдения. Возможно, это будет Стейси Макгоу.
Каждый год раздаются критические замечания о том, как Нобелевский фонд выполняет свою работу. Некоторые говорят, что они должны присуждать премии более крупным группам, принимать самоотчёты или что премия должна присуждаться за более теоретические и математические работы, например, за дуальность AdS/CFT.
Я считаю эти критические замечания крайне ошибочными. Нобелевская премия — это не награда, присуждаемая сообществом. Это подарок от давно ушедшего человека, который как будто говорит: «Извините за динамит, вот вам немного денег».
Можно спорить о том, стоит ли уделять так много внимания Нобелевской премии, но лично я считаю, что это прекрасная возможность обсудить то, что меня интересует. Для меня наука — это не просто профессия, а способ понять мир и найти решения для сложных задач.
