Поздней осенью 205 года д.э. Сципион прибыл в Рим, передав провинцию Луцию Лентулу и Луцию Манлию Ацидину. Сенат принял его вне города, в храме Беллоны.
В этом приёме я усматриваю уже некоторую издевку над героем. Таким образом принимали полководцев претендующих на триумф, высшую награду для римского гражданина. Но тут было другое. Понимал это и Сципион. Свой отчет о деятельности в Испании, в котором поведал о том сколько огн взял городов, выиграл сражений и привел к покорности племен, он закончил так:
За все, им свершенное, он надеется получить триумф, но не домогается его, поскольку известно, что до сего дня ни один человек, не занимавший еще должностей, триумфа не получал.
Он его и не получил. Предлог был вполне легитимен: не так давно и по той же причине было отказано в триумфе и Марцеллу. После этого вся компания направилась в Рим.
Выборы консулов собрали собрали рекордное число граждан, но прошли без сенсаций - выбраны были Публий Сципион и Публий Лициний Красс. Все были уверены, что Публиций Сципион покончит с войной, и выгонит карфагенян из из Италии, прочили ему и командование в Африке.
Сразу после выборов, еще до вступления в должность вновь избранных магистратов, по городу поползли слухи, что Сципиону без всякой жеребьевки, назначена Африка в качестве будущей провинции. И надо сказать, что сам Сципион немало способствовал их распространению. Он говорил, что если сенат воспротивится этому, то он обратится к народу. Подобное самовольство популярного политика не могло понравиться сенату, да оно не понравилось.
Главным противником не то что бы назначения Сципиона, самой идее переноса войны в Африку был Фабий Максим, который медлитель. Тит Ливий оставил нам довольно пространные речи обоих деятелей. Разумеется главное благо отечества. Но все же у меня сложилось мнение, что ораторы в неменьшей, а может даже в большей, степени заботились о собственной славе.
Речи обоих персонажей в основном состояли из похвал себя, любимых, и выпадов в сторону противника. Посудите сами. Фабий:
Я не согласен, что надо торопиться с переправой в Африку, хотя и уверен, что подвергнусь упрекам двоякого рода. Во-первых, в свойственной мне медлительности – пусть люди молодые называют ее трусостью и леностью,
Если от этого подозрения меня не спасает ни прожитая мною жизнь, ни мои нравы, ни диктатура и пять консульств ни великая слава, приобретенная на войне и в гражданской жизни, слава, которой теперь не ищу, скорее пресыщен, то, может быть, от него избавит меня мой возраст.
Если бы в Италии не шла война или если бы враг был так ничтожен, что победой над ним не прославишься, то еще было бы можно, пожалуй, подумать, что человек, задерживающий тебя в Италии, хотя бы и ко благу государства, намерен отнять у тебя возможность прославиться.
Сципион:
Квинт Фабий в начале своей речи, отцы-сенаторы, сам упомянул, что его можно заподозрить в зависти и недоброжелательстве. (3) Я-то не осмелился бы возвести подобное обвинение на такого мужа, но оно названо и не вполне опровергнуто – несовершенство ли речи тому виной или суть дела. (4) Квинт Фабий, желая снять с себя обвинение в зависти, так превознес свои должности, славу своих подвигов, словно мне угрожает соперничество человека ничтожного, а не возвышающегося над всеми (не скрываю, что и я стремлюсь к этому), который не хочет, чтобы меня с ним равняли.
Я отнюдь не скрываю, Фабий, что хочу не только прославиться, как ты; я хочу – не гневайся – большей славы.
теперь, после того как четыре пунийских войска разбиты наголову, после того как столько городов захвачено силой или подчинено страхом, после того как все – вплоть до Океана – укрощены: столько царьков, столько диких племен; (15) после того как вся Испания возвращена нам и полностью замирена – теперь легко принижать совершенное мною.
Ливий приводит еще не мало пассажей, но думаю, что и этого достаточно. Надо сказать, сенаторы слушали Фабия с сочувствием, а Сципиона с беспокойством. Квинт Фульвий потребовал от Сципиона, чтобы тот открыто сказал в сенате, позволит ли он сенату принять решение о провинциях и будет ли это решение соблюдать или обратится к народу. Ответ Сципиона был таковым, что можно было понять, что он не подчинится этому решению. Тогда Квинт Фульвий обратился за защитой к народным трибунам. Их решение было следующим:
Если консул позволит сенату принять решение о провинциях, то мы желаем, чтобы консул этому решению подчинился, и не допустим, чтобы он обратился к народу
Решение сенат принял только на следующий день. Согласно ему Сципион получил Сицилию и тридцать военных кораблей, ему также разрешено было переправиться в Африку, если, по его мнению, этого потребует благо государства. Впрочем, набор войск ему был запрещен, он мог рассчитывать только на добровольцев.
Спасибо, что дочитали до конца. Ставьте лайки к комментируйте статью, это поможет мне лучше понимать что именно вас интересует и сделать статьи более качественными. Еще раз спасибо за внимание и до новых встреч.
