Когда речь заходит о писателях, стоит всегда держать в голове одну вещь – это живые люди. Не портреты из учебника по литературе. Не хрестоматийные биографии, прилизанные и апологетические. Писатели, как и все мы, обладают собственным характером, определёнными личностными качествами, не раз приводившими их к курьёзным и смешным случаям, из которых приходилось выпутываться. Об этом и пойдёт речь.
Рассеянный Фёдор Тютчев
Казалось бы, классик, чьи стихи учат в школе наизусть. Серьёзный поэт, писавший прекрасные стихи. В жизни же Фёдор Тютчев был феноменально, почти патологически рассеянным и легкомысленным человеком. И это доставляло ему немало неприятностей.
В целом вся жизнь Тютчева представляла из себя один большой курьёз. Взять хотя бы его отношение к службе и рабочим обязанностям в целом. Это был невероятно непоседливый человек. Тютчев не утруждал себя работой. Большую часть времени он проводил в салонах, где пленял молодых дам своими шуточками на французский манер, а также в беседах с Фридрихом Шиллером и Генрихом Гейне. За период с 1824 по 1828 год Тютчев поработал с невероятным количеством документов – 15 штук. В 1825 году Тютчев попросил дать ему отпуск сроком в 4 месяца, чтобы съездить в Россию. В итоге он решил, что этого мало, и продлил отпуск до 8 месяцев, за что ему был сделан выговор, однако обошлось без серьёзных последствий не. Так же неспешно, не оглядываясь на сроки, Тютчев ехал в место своего нового назначения – в Турин. Зато сэкономил подъёмные.
Венцом рассеянности Тютчева стал скандал с дипломатическими шифрами. После смерти первой супруги Тютчев решил жениться вновь – на своей любовнице Эрнестине. Для вступления в брак он просил разрешения у канцлера Нессельроде. Тот разрешение на брак дал, но не позволил отправиться в отпуск, поскольку Тютчев на тот момент был единственным официальным представителем Российской империи в Турине. Но такие мелочи просто проходили мимо Тютчева, он не обращал на них никакого внимания. Поэтому взял молодую жену и уехал отдыхать. Попутно прихватив секретные документы и дипломатические шифры, которые больше никто не видел. Знакомые с делом приятели Тютчева так описали сложившуюся ситуацию:
И. С. Аксаков: «Исправляя, за отсутствием посланника, должность поверенного в делах и видя, что дел собственно не было никаких, наш поэт, в один прекрасный день, имея неотложную надобность съездить на короткий срок в Швейцарию, запер дверь посольства и отлучился из Турина, не испросив себе формального разрешения. Но эта самовольная отлучка не прошла ему даром. О ней узнали в Петербурге, и ему повелено было оставить службу, причем сняли с него и звание камергера… Тютчев однако не поехал в Россию, переселился опять в знакомый, почти родной ему Мюнхен, в ожидании пока в Петербурге разъяснится недоразумение и примирятся с оригинальною выходкою дипломата-поэта».
А. О. Смирнова-Россет: «Он был первым секретарем в Турине, посланник попросил отпуск на шесть недель, за это время у Тютчева умирает жена. Мсье оставляет архивы у фабриканта сыра и отправляется разъезжать от потрясения, чтобы найти вторую жену. Находит её в Швейцарии и женится. Не получая известий из Турина, встревоженный Нессельроде велит написать начальнику канцелярии. Тот отвечает, что первый секретарь уехал, не доверив ему архивы. Вы хорошо понимаете, что нет возможности держать в министерстве подобного человека».
Г. В. Чагин: «Что же касается внезапной отлучки Тютчева из Турина, когда он якобы запер дверь и уехал, не получив на то формального разрешения, – этого просто не было. Это был миф, придуманный, скорее всего, им самим и подхваченный потом его биографами. На самом деле все обстояло гораздо прозаичнее и деликатнее: поэт, узнав, что Эрнестина беременна, естественно, не мог оставить ее в таком положении на пересуды окружающих. Вот почему он с мая везде сопровождал её – до службы ли было влюбленному поэту? Когда же он прознал, что продолжительный отпуск для него в будущем не столь реален и, кроме того, против него и в миссии, и в Петербурге начались какие-то козни, то служба для него и вовсе потеряла всякий интерес. Вот почему в дальнейшем он, в общем, спокойно отнесся к своей отставке и переселился в столь знакомый ему Мюнхен».
Надо просто задуматься – дипломат, единственный в Турине, самовольно уезжает из города на отдых, забирает документы и теряет их. Это не только увольнение – это явный тюремный срок. И что же случилось с Тютчевым? Переждал скандал в своём любимом Мюнхене в обществе жены и детей, хотя должен был, по закону, находиться в Сибири. В итоге Тютчева всё же отозвали с должности, но он выхлопотал себе разрешение остаться на зиму в Италии в подчинении МИДа, ведь зимой трудно будет ехать в Россию с маленькими детьми. Более того, Тютчев так и не понял, что же он сделал не так. В письмах родителям он абсолютно искренне выражает надежду, что ему дадут более значительный пост. Чтобы добиться этого, он решил поговорить с министром. Тот как раз ехал в Богемию в отпуск. В светлую голову Тютчева даже не закралась мысль, что он опять выходит за рамки предоставленного ему отпуска. В итоге он даже получил значок за «беспорочную» службу в нижних чинах. И ещё сетовал, что ему не вручили более серьёзной награды. Более того, он писал в Петербург о том, что не получил жалованье за полгода. Напомним, что Тютчев в это время лишь формально числился при дипломатической миссии.
В 1839–40 гг. Тютчев всё ещё в затянувшемся отпуске. В результате министр иностранных дел Карл Васильевич Нессельроде, терпевший выходки Тютчева очень долго (во многом благодаря тому, что его жена покровительствовала поэту), уволил Фёдора Ивановича со службы за то, что он превысил свой отпуск на целых 15 месяцев. Впрочем, после покаяния поэта его перевели в другое ведомство. Затем назначали помощником канцлера (при Нессельроде). А в 1858 году Тютчев стал председателем Комитета иностранной цензуры. На этом посту он и служил до конца жизни. Между прочим, именно Тютчев наложил вето на издание и распространение «Манифеста коммунистической партии» Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Рецензия Тютчева была следующей: «Кому надо, прочтут и на немецком, а остальное – баловство».
Чем же объяснить тот факт, что Тютчев выходил сухим из воды из всех происшествий, случившихся по его рассеянности? Высоким покровительством. Это во-первых. Тютчев обладал каким-то нечеловеческим обаянием. На всех светских обедах, во всех салонах он играл первую скрипку. Он всегда был в центре внимания, особенно у дам. У Тютчева было потрясающее чувство юмора. Удивительно, но, хотя значительную часть жизни он прожил в Германии, юмор у него был французским. Или, как говорили в то время, галльским. Среди тех, кто попал под обаяние поэта, были такие люди, как великая княжна Екатерина Павловна, сестра императоров Александра I и Николая I, а также ена Николая Мария Фёдоровна и любимая дочь императора – Мария Николаевна. Да и сам наследник престола, цесаревич Александр Николаевич, был поклонником Тютчева. В общем, было кому заступаться за легкомысленного поэта.
Во-вторых, Тютчев не каждую минуту своей жизни был таким рассеянным. Он писал политические статьи – такие, как «Россия и Германия», «Россия и Запад», – в которых излагал свои взгляды на место Российской империи в мире. По своим взглядам Тютчев был монархистом и сторонником империи. За что его весьма ценил сам император Николай I, лично позволивший поэту публиковать социально-политические статьи.
И тем не менее, даже будучи монархистским публицистом, Фёдор Иванович Тютчев оставался человеком, который был способен на высокий приём у великой княжны надеть вместо своего фрака лакейскую ливрею, а пуговицы на сюртуке застёгивал так, что всё сбивалось вкривь и вкось.
Абсурдный Ярослав Гашек
Великий чешский писатель напоминает Фёдора Тютчева своим легкомысленным отношением к жизни. Только Гашек гораздо более радикален. Если Тютчев ещё как-то работал, имел определённые политические взгляды, то у Гашека не найти и этого. Он считал, что Австро-Венгерская монархия угнетает Чехию, но на этом, кажется, и всё. За свою недолгую жизнь Гашек послужил в Белой Армии, перешёл к Красным и стал коммунистом. Наконец, примыкал к анархистам, и это кажется вполне логичным. В перерывах между метаниями из одного политического лагеря в другой Гашек спивался и попадал в самые нелепые ситуации.
Поначалу Гашек старался жить нормальной жизнью. Устроился работать помощником аптекаря и клерком в банке, но всё это ему не подходило. Не мог он усидеть на месте. Вскоре он придумал схему: ловил дворняжек и затем продавал как породистых. Даже оформлял им родословные, а иногда и вносил изменения в их внешний вид (красил им шерсть). Впоследствии эта афера стала основным родом деятельности солдата Йозефа Швейка.
Гораздо лучше подходила Гашеку работа свободного писателя и фельетониста. Конечно, денег много не заработаешь, зато почти ни от кого не зависишь и есть возможность путешествовать. Любовь к путешествиям сохранилась у писателя на всю жизнь. Известна даже история, как он, уже будучи женатым, вышел, кажется, за хлебом из своей квартиры в Праге, а оказался в итоге в городе Липнице. Он прожил там целую неделю, пока не вспомнил, что всё-таки стоит оповестить жену об их новом месте жительства.
На должности репортёра в газете Гашек не утруждал себя проверкой описываемых фактов. А нередко и сам выдумывал события с нуля. Так, работая в криминальной хронике, Ярослав надел на себя мундир полицейского и арестовал первого попавшегося прохожего, а затем написал по мотивам события заметку под названием «Куда смотрит полиция?». Этот эпизод также был использован в романе про Швейка.
То же самое и в журнале «Мир животных»: Гашек попросту придумывал новые виды и выдавал их за сенсации. В числе новых животных были «табу-табуран», «муха с шестнадцатью крыльями» и ящер идиотозавр. Опубликованная новость об открытии «праблохи» даже привела к дискуссии среди учёных.
Саму свою жизнь Гашек регулярно превращал в анекдот. Однажды он заселился в отель, назвавшись Иваном Сергеевичем Толстым. Когда его спросили о цели приезда, Гашек заявил, что планирует провести «ревизию генерального штаба». Разумеется, шутка закончилась арестом. В качестве оправдания Гашек заявил, что хотел проверить, насколько бдительно следит контрразведка за безопасностью империи.
Жизнь свободного фельетониста не приносила Гашеку серьёзных денег. Частенько ему было даже негде жить. И вот однажды ему подвернулась удача. Как-то писатель стоял на мосту и смотрел вниз. Один прохожий решил, что человек хочет покончить с собой, и побежал докладывать в полицию. На допросе в участке Гашек заявил, что он – святой Ян Непомуцкий, родившийся 500 лет назад. Его отправили в психиатрическую клинику. Вскоре главный врач обратил внимание, что Гашек спокойно разговаривает со всеми, интересуется разными событиями и даже привёл в порядок библиотеку! Было ясно, что он здоров, однако выгнать из больницы его не удавалось. А дело в том, что Ярославу просто было негде жить, а находиться в больнице он мог за счёт государства.
Политическая карьера Гашека также была невероятно увлекательной. Вместе с друзьями он основал «Партию умеренного прогресса в рамках закона». Программа у партии была замечательная. В ней обещалось восстановление рабства, «реабилитация животных» и главное – введение обязательного для всех алкоголизма. В программе был представлен исторический анализ развития государства. Началось всё с Христофора Колумба (по версии руководителей партии – «чеха из Генуёвиц»): «Затем понадобилось лишь истребить индейцев, ввести рабство и так повсюду вводить прогресс, полегоньку, не спеша, и в конечном итоге мы видим, что несколько столетий спустя Эдисону удалось изобрести фонограф. Не отправься Колумб в Америку, не решись он вообще на свою туристическую поездку, индейцы продолжали бы драться друг с другом, у нас не было бы даже фонографа, а у вышеназванного государства – такого источника доходов, как табачная монополия, у простого люда в деревне не было бы его картофельных клёцок, мы не знали бы картофеля и самогонки из него, короче, пришёл бы конец благоденствию».
На выборах 1911 года партия Гашека даже набрала какое-то количество голосов – от 16 до 38 по данным разных газет. Что неудивительно, учитывая великолепные агитационные плакаты: «Избиратели, протестуйте вашими бюллетенями против землетрясения в Мексике», «Нам не хватает пятнадцати голосов», «Каждый из наших избирателей получит маленький карманный аквариум». Впрочем, Гашек не стал утруждать себя регистрацией в качестве кандидата. Более того, в день выборов вся партия собралась в пивной и вдрызг напилась. Собственно, все заседания партии проходили именно так.
Гашек превратил свою жизнь в литературу. Все его выходки – пьяные драки с полицией, имитирование сумасшествия и т.д. – служили материалом для заметок и фельетонов. Он был великолепным рассказчиком. Любил за столом делиться невероятными историями, которые с ним произошли. И рассказывал он так, что никто не мог понять, что правда, а что вымысел.
Если с Тютчевым ситуация ясна не до конца, то с Гашеком более-менее всё очевидно – он был психопатом, страдающим от диссоциального расстройства личности. Писатель был откровенно асоциален и не мог приспособиться к, скажем так, среднему уровню людей. Ему всегда были ближе крайности. О том, чем грозит такое поведение, Гашек не задумывался. Как его действия могут повлиять на других – тем более.
Важным этапом в жизни Гашека стала Первая мировая война. Сперва он пытался изображать ревматизм, лишь бы не идти на фронт, но не вышло. Тогда он решает проситься в самые горячие места фронта, где можно было бы быстро перейти к русским. Перед отправкой на фронт Гашека характеризовали как «афериста и обманщика» и «неблагонадёжную личность» (в политическом смысле). В результате на фронт Гашек отправился в вагоне для арестантов.
На фронте Гашек даже успел отличиться и получить медаль, но уже в 1915 году сбылась его мечта, и он сдался в плен. Его направили в Чехословацкий корпус в России. Во время Гражданской войны он перешёл к красным, занимался социалистической пропагандой. В итоге на него был выписан ордер на арест как на «предателя чешского народа». Скрываясь от ищущих его чешских военных, Гашек представлялся «полоумным сыном немецкого колониста из Туркестана». Играть свою роль Гашеку помогало то, что, обладая фантастической памятью, он с ходу учил языки. По крайней мере, на разговорном уровне. Так что в странствиях по России ему помогало знание русского, немецкого, башкирского и татарского.
После возвращения в Чехию Гашек продолжил жить так же, как и раньше, что и привело его к смерти 3 января 1923 года в возрасте 39 лет.
Итог
Фёдор Тютчев и Ярослав Гашек – писатели разных поколений, жанров и культур. Однако же они очень и очень похожи между собой. Рассеянные, легкомысленные и обаятельные. Они не просто создавали великие произведения – сама их жизнь напоминала трагикомичный роман. Тем интереснее не только читать стихи Тютчева, рассказы и роман Гашека, но и узнавать об их жизни. Там действительно очень много интересного.
Мы рады, что статья оказалась для вас интересной! Больше интересных фактов из мира литературы вы можете найти в нашем телеграм-канале "Книгоед".
