Конфликт набирал обороты. Паша вытолкнул приятеля в прихожую. Теперь их ругань звучала громче, но Марина по-прежнему не могла понять причину ссоры. Что могло произойти за пять минут? Нужно срочно вмешаться, пока эти двое не разбудили спящего ребенка. И тогда к грохочущим от злости голосам добавятся душераздирающие вопли.
Оба достаточно крепкого телосложения и одной весовой категории. Но у Паши было преимущество. Он абсолютно трезвый. А его друг нетвердо стоял на ногах. Толчок Паши заставил Артема с глухим ударом припечататься к двери.
Начало истории
- Что вы делаете? - Зашептала Марина, намекая им на то, что нужно снизить тон, - вы разбудите Дениса!
- Марин, не вмешивайся, - не глядя на нее, ответил Паша.
Артем разогнулся, поработал плечом. Его лицо перекосилось от боли. Ударом в дверь он едва не снес ее с петель. И похоже получил травму. Взгляд Артема переместился на Марину, а губы растянулись в оскале:
- О! Мариночка! - Он распахнул объятия и выплюнул, - какая же ты дура!!! Он тебя бросил. Женился на другой. А как только появились проблемы, пальчиком поманил. И ты опять примчалась. У тебя гордость есть?!
- Заткнись! - Паша ударил приятеля в живот. Вполсилы. Но этого оказалось вполне достаточно, чтобы тот согнулся пополам. Артем зажмурился от боли и сдавленно сказал:
- Он тебя использует….
Марина нервно сглотнула. Горло сдавил удушающий спазм. На лице ни одной эмоции. Оно будто омертвело, превратилось в камень. Марина наблюдала за потасовкой, не принимая никаких шагов. А Паша всеми силами выпроваживал Артема из квартиры. Тот кричал:
- Ему нужна нянька! Не ты. Он вернется на работу. А ты будешь служить ему, как верная собака. Будешь возиться с его сыном, пока он ищет себе кого-нибудь получше. Найдет и вышвырнет тебя из квартиры. Поверь мне! Я его знаю...
Паша вытолкнул его в подъезд. Последнее, что услышала Марина:
- Бесхребетная овца!
Дверь захлопнулась. Марина вздрогнула, зажмурилась. Из подъезда слышалась возня, угрожающий тон Паши. Двери лифта открылись. Новый удар. И тишина.
Паша был на взводе. Он ворвался в квартиру, запер дверь, громко выдохнул из себя раздражение. Марина внимательно следила, как сжимаются его скулы, как хаотично бегают зрачки. Паша приблизился, положил ладони на ее плечи и сжал.
- Мариш, не слушай его. Он завидует. И раньше завидовал, что у нас с тобой все гладко. Он меня настраивал. Говорил, что я с тобой с тоски подохну. Что мне нужна другая. Я только сегодня это понял. Поэтому спросил напрямую. Что ему нужно? Сама видишь, что из этого вышло. Все его гнилое нутро вылезло наружу.
Неизвестно, чье нутро «гнилее». Если бы можно было заглянуть и сравнить.
Марина подняла глаза. Она приняла решение. Поэтому произнесла, ровно, спокойно, безучастно:
- Я согласна.
Паша с недоумением прищурился:
- С чем?
- Ты сделал мне предложение. Я согласна, - Марина округлила бровь, - или ты ждал другого ответа?
- Н-нет, - Паша впал в ступор, рассматривая ее безразличное лицо, - но... не таким же тоном. Не с таким лицом. Как будто кто-то умер…
- А ты хотел, чтобы я как раньше захлопала в ладоши? Расплакалась от счастья? Меня позвали замуж. Надо же! Какая удача! Нет, Паша. Как раньше уже не будет. Никогда. Если ты не согласен…
Марина попыталась его обойти, но Паша сделал резкий шаг. Нет, так просто не отпустит. Пока…
Он осторожно приподнял ее подбородок, склонился, приблизился к лицу. Марина отвернулась прежде, чем его губы достигнут намеченной цели. Паша задержался и пробормотал:
- Раз ты согласна, тогда поцелуй меня. Или я не поверю.
- Я с женатыми мужчинами не целуюсь, - категорично отрезала Марина, - сначала разведись…
- Я разведусь. Но в глубине души я давно уже ощущаю себя свободным. Вернее… не совсем свободным, - он улыбнулся и заверил, - я тебя не отпущу. Больше никогда! Слышишь?
- Слышу.
- Мариш, ты меня пугаешь. Все же было хорошо. Мы наладили общение. Дальше — больше. И лучше. Мне кроме тебя никто не нужен.
Еще бы! Где он найдет такую дуру? Готовую бежать к нему по первому звонку. Любящую его вопреки всем принципам морали.
- Я понимаю, ты сейчас… немного растеряна. Не знаешь, как себя вести. Я сам, если честно, в шоке. Не верится, что мы… что ты и я…
Паша взволновано выдохнул и притянул ее к себе. Марина позволила. Кончик носа уткнулся в его шею. Даже естественный запах его кожи казался Марине особенным, родным.
- Маришка, - нежно прошептал он на ухо, - ты правда выйдешь за меня? Ты же не шутишь?
- Выйду, - все тем же отрешенным голосом ответила Марина. Обнимая ее, спину, плечи, трогая затылок, Паша коснулся всех опасных точек. Еще немного, и она сама поверит в то, что говорит.
- Тогда останься. Хочешь, я схожу к твоим родителям? К отцу. Еще раз перед ними извинюсь…
- Нет! - Выпалила Марина, отстраняясь, - никто не должен знать. Тем более родители. Скажем после… свадьбы.
Она едва не поперхнулась этим словом. А Паша, нахмурившись, кивнул:
- Ты права. Они тебя отговорят.
- Голова разболелась. Я пойду домой.
Истинная правда. Голова была тяжелой, как кирпич. Марина с трудом удерживала ее прямо и ровно. Паша попросил:
- Позвони, когда будешь дома.
Не позвонила. И не ответила ни на один его звонок. Ни вечером. Марина ревела в подушку, слушая мелодию звонка. Ни утром, спеша на работу. Ни днем. Паша схитрил и позвонил в ординаторскую на рабочий телефон.
- Марин, тебя, - Лена передала ей трубку. В будничной привычной суете Марина не сразу сообразила, что Паша может позвонить. Иначе она бы пулей выскочила в коридор.
- Мариш… - Голос Паши был обеспокоенным, дыхание неровным. Пытаясь дозвониться до Марины, он прочесал квартиру вдоль и поперек, - я переживаю. Все нормально? Ты не отвечаешь на звонки.
- Мне нужно было подумать.
- И что? - Нетерпеливо выдал Паша, - говори, Марина, не тяни. Ты передумала?
- Нет. Все в силе. А ты?
- Шутишь? Я со вчерашнего дня не нахожу себе места. Ты на сутках? Утром я подъеду к больнице. Отоспишься у меня…
- Нет. Я уже договорилась. С родителями. Папа… болеет. И… не забывай про главное условие.
- Развод. Я понял.
Месяц до официального развода. Месяц до родов Насти.
Настя готовилась стать мамой, прочитала всю литературу о детях, которая имелась в роддоме. Она с нетерпением ждала рождения дочки. Переживала, что не сможет держать малышку на руках.
У Насти был любящий, заботливый муж. Свекровь, которая уволилась с работы, чтобы заботиться о внучке. И, конечно, властный, вездесущий отец.
В день операции Владимир Борисович примчался в больницу. Он сидел в коридоре, перед его лицом бродил бледный от переживаний зять. Владимир Борисович похлопал по кушетке и скомандовал:
- Сядь! На нервы действуешь!
Они оба были напряжены до предела. Непонятно, кто из них волновался сильнее. Просто Владимир Борисович переживал внутри себя. Не показывал настоящих эмоций. Волнение оказалось напрасным.
Малышка родилась здоровой.
Муж Насти куда-то умчался. А Владимир Борисович продолжал сидеть. Он просидел до вечера. Марина не могла не подойти.
- Владимир Борисович, с Настей все в порядке. Она отошла от наркоза. Спит. С вашей внучкой тоже…
- Я не уйду, пока мою дочь не переведут в палату! - Категорично заявил мужчина. Он все еще переживал, что состояние Насти ухудшится. Но его присутствие нервировало всех сотрудников отделения. Каждый пожаловался Марине на придирки сурового отца.
- Владимир Борисович, на этом моя миссия завершена, - улыбнулась Марина, испытывая невероятное облегчение. - Не хотите выпить примирительный кофе? Если вы, конечно же, пьете растворимый.
- Пью.
Они расположились в ординаторской. Владимир Борисович отхлебывал кофе, смотрел на Марину из-под нахмуренных бровей. Они молчали. Разговор не клеился. Не нашлось ни общих тем, ни точек соприкосновения. Марина смирилась с гнетущей тишиной, повисшей в ординаторской, и придвинула к себе журнал.
- Спасибо, - прохрипел Владимир Борисович, притягивая к себе ее недоуменный взгляд.
- За что?
- За ваш профессионализм. И… извините… - прохрипел он еще тише. Извините? Марина посмотрела на окно. Хотела убедиться, не выпал ли посреди лета снег. Не выпал. И извинения похоже искренние, раз Владимир Борисович сконфуженно добавил, - за хамство.
- Я на вас не обижаюсь, - заверила его Марина.
- Но вы меня боитесь. Разве я много требую?
Именно требует, не просит.
- Уважение! - Владимир Борисович загнул большой палец и схватился за второй. «Покорность» - мысленно перевела Марина. - Внимание, кроткость...
В ординаторскую заглянула медсестра. Одна из рожениц пожаловалась на тянущие боли. Марина полночи пробегала вокруг нее, по отделению. Вернулась в ординаторскую. Владимир Борисович уснул, распластавшись на ее столе.
Он проспал до рассвета. Очнулся, растер затекшую шею. Марина напоила его кофе, сообщила, что Настя в палате. Смена окончена, и Марине пора уходить.
- Я бы мог подвезти вас до дома, - пробасил угрюмый мужчина. Они шагали в сторону ворот, - не вижу смысла. Вы все равно не согласитесь.
- Почему же?! - Устало улыбнулась Марина. Она ковыляла на неудобных каблуках, тело было ватным. Толкаться в переполненном людьми автобусе не было ни желания, ни сил. - Я думаю, это будет отличным завершением нашего общения. Расстанемся на положительной ноте.
Владимир Борисович впервые проявил галантность, распахнул пассажирскую дверь.
Краем глаза Марина приметила автомобиль, припаркованный неподалеку от входа. Водитель уже выскочил из-за руля. Она обернулась. Сердце бешено заколотилось. Паша…. Он шуршал бумагой.
Решение суда. Паша развелся...