Звон разбитой тарелки эхом разнесся по кухне, заставив Валю вздрогнуть. Она медленно повернулась, сжимая в руке половник, и уставилась на осколки фарфора, разлетевшиеся по линолеуму.
— Ты где лазишь, скотина?! — прогремел голос из гостиной. — Родственники уже два часа сидят голодные, а стол еще не накрыт!
Валя тяжело вздохнула, опустилась на колени и принялась собирать острые осколки. Её руки дрожали, а в голове крутились мысли о том, как она дошла до жизни такой.
Ещё вчера всё было иначе. Обычный день, обычные заботы. Она готовила ужин для себя и мужа, Виктора, планировала поход в магазин на завтра. А сегодня утром на пороге появился он — Степан, младший брат Виктора.
— Валюша, сестренка! — воскликнул Степан, обнимая ошарашенную Валентину. — Как я рад тебя видеть!
От него разило перегаром и какими-то дешевыми духами. Помятый костюм, щетина, покрасневшие глаза — всё говорило о том, что последние дни для Степана были нелегкими.
— Степа? — только и смогла выдавить Валентина. — Ты... ты как здесь?
— Да вот, решил навестить любимого брата и его прекрасную жену! — Степан протиснулся в квартиру, волоча за собой потрепанный чемодан. — А где Витька-то? На работе небось?
Валентина кивнула, всё ещё не в силах прийти в себя от неожиданного визита. Степан бывал у них нечасто, от силы раз в пару лет. И каждый его приезд оборачивался катастрофой.
— Ты надолго к нам? — осторожно спросила Валентина, наблюдая, как Степан бесцеремонно проходит в гостиную и плюхается на диван.
— Да как получится, сестренка! — беззаботно отмахнулся тот. — Дела у меня тут в городе, может, на недельку-другую задержусь. Вы ж не против? Родная кровь все-таки!
Валентина почувствовала, как земля уходит из-под ног. Неделя? Две? С этим прохвостом? Да у них с Виктором только-только жизнь наладилась после прошлого визита Степана, когда тот умудрился проиграть в карты все их сбережения.
— Степа, может, ты в гостиницу? — робко предложила Валентина. — У нас тут тесновато...
— Что ты, сестренка! — возмутился Степан. — Какая гостиница? Я к родным людям приехал! Неужто выгонишь?
Валентина поняла, что спорить бесполезно. Она молча прошла на кухню и принялась готовить обед, мысленно готовясь к неизбежному скандалу, который разразится, когда Виктор вернется с работы.
Вечером, как она и предполагала, разгорелся жуткий скандал. Виктор орал на брата, обвиняя его во всех смертных грехах, Степан огрызался, а Валентина металась между ними, пытаясь утихомирить обоих.
— Ты опять за старое?! — гремел Виктор. — Мало тебе было прошлого раза? Ты нас по миру пустить хочешь?
— Витька, ты чего? — Степан изображал оскорбленную невинность. — Я ж к тебе со всей душой, а ты...
— Знаю я твою душу! — не унимался Виктор. — Небось опять в долгах по уши? От кого на этот раз прячешься?
Степан сник, и Валентина поняла — попал в точку. Ох, недаром у нее сердце екнуло, когда она увидела деверя на пороге.
— Витя, может, чаю попьем? — попыталась она разрядить обстановку. — Я пирог испекла...
— Какой, к черту, чай?! — взревел Виктор. — Ты что, не понимаешь? Этот прохиндей опять притащил нам проблемы!
Валентина вздохнула. Она-то понимала, слишком хорошо понимала. Но что делать? Не выгонять же родного брата на улицу.
— Витенька, — тихо сказала она, — давай хоть переночевать его оставим. А утром решим, что делать дальше.
Виктор смерил жену тяжелым взглядом, но спорить не стал. Буркнув что-то невразумительное, он ушел в спальню, хлопнув дверью. Степан победно ухмыльнулся и развалился на диване.
— Эх, Валюша, золотая ты женщина! — прогудел он. — Повезло Витьке с тобой.
Валентина промолчала. Она mechanically собрала со стола, вымыла посуду и отправилась спать. Ночью она долго не могла уснуть, прислушиваясь к храпу Степана из гостиной и тяжелому дыханию мужа рядом. Что-то подсказывало ей — это только начало проблем.
Утро выдалось суматошным. Виктор, едва позавтракав, умчался на работу, даже не взглянув на брата. Степан же, как ни в чем не бывало, потребовал яичницу с беконом и кофе.
— Валюш, а ты не могла бы мне рубашку погладить? — как бы между прочим спросил он, уплетая завтрак. — А то моя совсем измялась в чемодане.
Валентина, стиснув зубы, взяла его рубашку. Да уж, началось... Весь день она крутилась как белка в колесе — стирала, гладила, готовила. А Степан валялся на диване, смотрел телевизор и то и дело просил то чаю принести, то бутербродик соорудить.
К вечеру, когда вернулся Виктор, Валентина была как выжатый лимон. А тут еще Степан, хитро прищурившись, заявил:
— А давайте-ка, родные мои, устроим семейный ужин! Позовем Зинку с Толиком, тетю Клаву... Посидим, как в старые добрые времена!
Виктор побагровел, но не успел ничего сказать — Степан уже вовсю названивал родственникам. И вот теперь Валентина Петровна стояла на кухне, собирая осколки разбитой тарелки и слушая, как муж орет из гостиной.
Она поднялась, высыпала осколки в мусорное ведро и вытерла вспотевший лоб. В дверь позвонили — первые гости пожаловали. Степан, довольный произведенным эффектом, уже встречал их в прихожей.
— Валюша, ну где ты там? — донесся его голос. — Неси закуски, народ голодный!
Валентина Петровна глубоко вздохнула, нацепила улыбку и пошла в гостиную с подносом, уставленным тарелками. Вечер обещал быть долгим и утомительным. Но она справится, она всегда справлялась. Вот только что-то подсказывало ей — на этот раз всё будет иначе. На этот раз терпению Валентины Петровны может прийти конец...
# Часть 2: Семейные узы
Гостиная наполнилась гулом голосов и звоном бокалов. Валентина Петровна сновала между родственниками, подливая вино и подкладывая закуски. Она чувствовала, как накаляется атмосфера — Виктор сидел мрачнее тучи, а Степан, наоборот, был в ударе, травил байки и подначивал всех выпить.
— А помнишь, Витька, как мы в детстве... — начал было Степан очередную историю, но Виктор резко оборвал его:
— Хватит! Надоели твои байки!
Повисла неловкая тишина. Валентина поспешила разрядить обстановку:
— Кому еще салатика? Зина, может тебе положить?
Зина, жена их двоюродного брата Толика, благодарно кивнула. Она-то понимала, каково сейчас Валентине — сама не раз оказывалась в похожей ситуации, когда родственники мужа неожиданно сваливались как снег на голову.
— Валюш, ты присядь, отдохни, — мягко сказала Зина. — Мы сами справимся.
Но Валентина только отмахнулась — ей проще было хлопотать по хозяйству, чем сидеть за столом и слушать пьяные разговоры. Особенно её напрягала тетя Клава — сестра их покойной матери, острая на язык старуха, которая считала своим долгом всех поучать.
— Эх, Валька, — пробормотала тетя Клава, опрокидывая рюмку. — Говорила я тебе, не связывайся с этой семейкой. Вон, погляди на себя — ни кожи, ни рожи. Всю молодость на них угробила.
Валентина промолчала, делая вид, что не слышит. Но слова тети Клавы больно кольнули — ведь в них была доля правды. Сколько раз она жертвовала своими интересами ради семьи мужа? Сколько сил и нервов потратила, пытаясь сгладить острые углы в их вечных конфликтах?
А ведь когда-то у нее были свои мечты. Она хотела стать художницей, даже поступила в училище. Но потом появился Виктор, такой серьезный, основательный. Влюбилась без памяти, бросила учебу ради семьи. И вот теперь...
— Валентина! — окрик Виктора вырвал ее из задумчивости. — Ты что, оглохла? Неси уже горячее!
Она вздрогнула и поспешила на кухню. Там, у плиты, её настиг Степан.
— Валюша, золотце, — прошептал он, дыша перегаром. — Ты ж не оставишь меня в беде? Мне бы деньжат перехватить, совсем немного...
Валентина отшатнулась, чувствуя, как внутри всё закипает.
— Нет у нас денег, Степа, — отрезала она. — И не проси больше.
— Да ладно тебе! — не унимался Степан. — Я знаю, у вас заначка есть. Витька-то всегда любил копить...
— Я сказала — нет! — Валентина сама удивилась, как твердо прозвучал её голос.
Степан, видимо, тоже удивился. Он хотел что-то сказать, но тут в кухню ворвался Виктор.
— Ты что тут делаешь? — набросился он на брата. — Опять клянчишь?
— Да ничего я не клянчу! — огрызнулся Степан. — Просто поговорить хотел...
— Знаю я твои разговоры! — Виктор схватил брата за грудки. — Убирайся из моего дома!
— Витя, не надо! — вмешалась Валентина. — Люди же за столом сидят...
Но было поздно. Степан, раззадоренный выпивкой, толкнул Виктора. Тот пошатнулся, задел стол, и на пол полетела кастрюля с горячим борщом. Красная жидкость растеклась по кухне, забрызгав всё вокруг.
Валентина застыла, глядя на это безобразие. Внутри у нее что-то оборвалось. Столько трудов, столько нервов — и всё коту под хвост. Она почувствовала, как по щекам потекли слезы.
— Хватит! — вдруг закричала она, удивив и себя, и мужчин. — Хватит! Я больше не могу! Вы оба — вон из кухни!
Виктор и Степан ошарашенно уставились на нее. Никогда еще они не видели тихую, покладистую Валентину в таком состоянии.
— Вон! — повторила она, хватая полотенце и начиная вытирать пол. — Идите к гостям, а я тут сама разберусь.
Мужчины, непривычно притихшие, вышли из кухни. Валентина осталась одна. Она механически вытирала пол, но мысли её были далеко. Перед глазами пронеслась вся её жизнь — как она, молодая и полная надежд, вышла замуж за Виктора, как постепенно растворялась в его семье, теряя себя...
В гостиной тем временем разгорался скандал. Степан, раздосадованный отказом в деньгах, начал открыто насмехаться над братом.
— Эх, Витька, — громко говорил он, — думаешь, ты лучше меня? А сам-то? Помнишь, как ты на свадьбе у Зинки...
— Заткнись! — рявкнул Виктор, но было поздно.
— Что на свадьбе? — заинтересовалась тетя Клава. — Ну-ка, расскажи!
Степан, довольный произведенным эффектом, продолжил:
— Да наш Витенька тогда приударил за подружкой невесты! Да так, что чуть свою Вальку не бросил!
В комнате повисла тяжелая тишина. Все взгляды устремились на Виктора, который побагровел от злости и стыда.
— Врешь ты все! — прохрипел он.
— Вру? — Степан ухмыльнулся. — А может, Зинку спросим? Она-то всё видела!
Зина побледнела и опустила глаза. Толик недоуменно уставился на жену.
— Зина, это правда? — спросил он.
— Я... я не знаю... — пролепетала Зина. — Я не хочу в это вмешиваться...
Тут в комнату вошла Валентина. Она уже успела привести себя в порядок и теперь оглядывала притихших гостей.
— Что случилось? — спросила она. — Почему все молчат?
Тетя Клава, прищурившись, посмотрела на нее:
— А ты, Валька, знала, что твой муженек на чужих свадьбах шуры-муры крутил?
Валентина застыла. Она медленно перевела взгляд на Виктора, который сидел, низко опустив голову.
— Витя? — тихо позвала она. — Это правда?
Виктор молчал. И это молчание было красноречивее любых слов.
Валентина почувствовала, как земля уходит из-под ног. Все эти годы она была уверена, что хотя бы в верности мужа можно не сомневаться. И вот теперь...
— Ладно, хватит! — вдруг громко сказал Толик, вставая. — Зина, мы уходим. Нечего нам тут делать.
Он потянул жену за руку, и они быстро вышли, даже не попрощавшись. За ними засобиралась и тетя Клава, бормоча что-то о "непутевой семейке".
Вскоре в квартире остались только Валентина, Виктор и Степан. Повисло тягостное молчание.
— Валя... — начал было Виктор, но она остановила его жестом.
— Не надо, — тихо сказала она. — Ничего не говори. Я... я пойду прогуляюсь.
Она медленно надела пальто и вышла из квартиры. На улице было прохладно и сыро — начинался дождь. Валентина шла, не разбирая дороги, погруженная в свои мысли.
Вся её жизнь, казавшаяся такой правильной и устроенной, вдруг предстала в ином свете. Сколько раз она закрывала глаза на выходки Степана, терпела грубость Виктора, жертвовала своими интересами ради семьи... И ради чего? Чтобы узнать, что муж, которому она беззаветно верила, способен на предательство?
Дождь усилился, но Валентина не замечала этого. Она шла и шла, пока не оказалась в парке, где когда-то, еще студенткой, любила рисовать. Присев на мокрую скамейку, она вдруг разрыдалась — первый раз за долгие годы.
Она плакала о своей загубленной молодости, о несбывшихся мечтах, о предательстве мужа. И чем больше она плакала, тем легче ей становилось. Словно вместе со слезами из нее выходила вся горечь, накопившаяся за эти годы.
Когда слезы иссякли, Валентина почувствовала странное спокойствие. Она поняла, что больше не может и не хочет жить так, как жила раньше. Пора что-то менять.
Она встала и медленно пошла домой, обдумывая план действий. Войдя в квартиру, она увидела Виктора и Степана, всё ещё сидящих в гостиной. Они вскочили при её появлении.
— Валя, прости... — начал Виктор, но она перебила его:
— Нет, Витя. Теперь ты меня послушай. Я устала. Устала быть вечной жертвой, устала терпеть, устала молчать. С этого дня всё будет иначе.
Она повернулась к Степану:
— Степа, ты уезжаешь. Завтра же. И больше не появляешься в нашем доме, пока не научишься уважать чужой труд и чужую жизнь.
Степан открыл было рот, но, встретившись с твердым взглядом Валентины, молча кивнул.
— А ты, Витя, — продолжила она, обращаясь к мужу, — если хочешь сохранить семью, тебе придется многое изменить. Я возвращаюсь в художественное училище. Буду учиться заочно. И ты меня поддержишь, если хочешь, чтобы я осталась твоей женой.
Виктор растерянно смотрел на жену, словно видел её впервые.
— Но как же... А кто будет заниматься домом? — пробормотал он.
— Вместе будем, — отрезала Валентина. — Я тебе не прислуга, Витя. Я твоя жена. И пора бы тебе это понять.
С этими словами она ушла в спальню, оставив мужчин в полном недоумении. А сама, лежа в постели, долго не могла уснуть. Внутри неё боролись страх перед неизвестностью и радостное предвкушение новой жизни. Но одно она знала точно — назад пути нет. Пора наконец-то начать жить для себя, а не для других.
Утро застало Валентину Петровну за мольбертом. Она достала старые краски и холсты, хранившиеся на антресолях, и впервые за много лет взялась за кисть. На холсте постепенно проступал образ — женщина с решительным взглядом, расправляющая крылья...
# Часть 3: Новые горизонты
Прошло три месяца с того памятного вечера, перевернувшего жизнь Валентины Петровны. Осень сменилась зимой, а в квартире Кузнецовых произошли разительные перемены.
Валентина, верная своему решению, поступила на заочное отделение художественного училища. Теперь по вечерам она часами просиживала за мольбертом, наверстывая упущенные годы. Виктор, поначалу воспринявший эту идею в штыки, постепенно свыкся с новым положением вещей.
— Валь, а Валь, — позвал он жену, заглядывая в комнату, где она корпела над очередным натюрмортом. — Ужин-то будет сегодня?
Валентина оторвалась от работы и посмотрела на часы.
— Ой, я совсем забыла! — всплеснула она руками. — Витя, миленький, сообрази что-нибудь сам, а? У меня тут важная работа, к завтрашнему занятию нужно закончить.
Виктор вздохнул, но спорить не стал. Он уже понял, что проще самому приготовить ужин, чем пытаться оторвать жену от её нового увлечения. Да и, если честно, готовил он не так уж плохо — за эти месяцы пришлось поднатореть в кулинарном искусстве.
Пока Виктор гремел кастрюлями на кухне, Валентина с улыбкой вспоминала, как нелегко им обоим далось это изменение в жизни. Первое время Виктор то и дело срывался, кричал, что "не для того женился, чтобы самому с тряпкой бегать". Но Валентина была непреклонна.
— Хочешь жить со мной — учись уважать мои интересы, — твердо говорила она.
И постепенно, шаг за шагом, их отношения менялись. Виктор учился видеть в жене не просто домохозяйку, а личность со своими мечтами и стремлениями. А Валентина, в свою очередь, открывала в себе новые грани — решительность, уверенность, способность отстаивать свои интересы.
Конечно, не обошлось без трудностей. Тетя Клава, узнав о "художествах" племянницы, долго причитала о том, что "совсем бабы с ума посходили, мужиков не уважают". А вот Зина неожиданно поддержала Валентину.
— Молодец ты, Валюша, — сказала она при встрече. — Я вот тоже... решилась наконец-то.
Оказалось, Зина, вдохновленная примером Валентины, записалась на курсы бухгалтеров. Толик поначалу был против, но потом смирился — тем более что дополнительный доход семье не помешал бы.
А вот от Степана не было ни слуху, ни духу. Валентина иногда думала о нем — всё-таки родня, как ни крути. Но в глубине души понимала, что так даже лучше. Меньше проблем, меньше драм.
— Валюш, ужин готов! — донесся голос Виктора из кухни.
Валентина отложила кисть и пошла мыть руки. За ужином они с мужем обсуждали планы на выходные — Виктор предлагал съездить на дачу, подготовить её к зиме.
— А давай лучше в галерею сходим? — предложила Валентина. — Там новая выставка открылась, современные художники. Мне для учебы полезно будет посмотреть.
Виктор на мгновение замялся — раньше он считал походы по музеям пустой тратой времени. Но, глядя в горящие глаза жены, не смог отказать.
— Ладно, сходим в твою галерею, — улыбнулся он. — А потом уж и до дачи доберемся.
Валентина расцвела. Она поняла, что муж действительно старается измениться ради неё. И от этого на душе стало тепло.
На следующий день, гуляя по залам галереи, Валентина с удивлением обнаружила, что Виктору тоже интересно. Он внимательно рассматривал картины, задавал вопросы, пытался понять, что хотел сказать художник.
— Знаешь, Валь, — задумчиво произнес он, разглядывая очередное полотно, — я, кажется, начинаю понимать, почему тебя так тянет к искусству. Это ведь целый мир, да?
Валентина кивнула, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Впервые за долгие годы она почувствовала, что муж действительно пытается её понять.
Вечером, вернувшись домой, Валентина села за мольберт. Кисть словно сама заскользила по холсту, выводя линии и формы. На картине проступали двое — мужчина и женщина, идущие рука об руку навстречу яркому свету.
Виктор, зашедший в комнату, замер, глядя на работу жены.
— Это... мы? — тихо спросил он.
Валентина кивнула, не отрываясь от холста.
— Красиво, — произнес Виктор. — Знаешь, Валь, я... я рад, что ты нашла себя. И прости меня за всё.
Валентина отложила кисть и повернулась к мужу. В его глазах она увидела то, чего не видела уже много лет — нежность и восхищение.
— Витя, — тихо сказала она, — я тоже хочу попросить прощения. За то, что так долго молчала, не говорила о своих чувствах и желаниях. Мы оба виноваты в том, что наша жизнь зашла в тупик.
Виктор подошел к жене и осторожно обнял её за плечи.
— Но теперь всё будет по-другому, правда? — спросил он с надеждой в голосе.
Валентина кивнула, прижимаясь к мужу. Впервые за долгое время она почувствовала, что они действительно вместе, что они — семья.
Прошло еще полгода. Жизнь Кузнецовых изменилась до неузнаваемости. Валентина успешно сдала первую сессию в училище, её работы даже отметили преподаватели. Виктор, неожиданно для самого себя, увлекся кулинарией — теперь по выходным он радовал жену изысканными блюдами.
В один из весенних дней, когда они вдвоем работали в саду на даче, зазвонил телефон. Валентина вытерла руки о фартук и взяла трубку.
— Алло? — произнесла она и вдруг побледнела. — Степа? Ты где?
Виктор, услышав имя брата, нахмурился. Но Валентина жестом попросила его не вмешиваться.
— Что значит "в больнице"? Что случилось? — Валентина слушала, и её лицо становилось всё серьезнее. — Хорошо, Степа. Мы приедем.
Она положила трубку и повернулась к мужу.
— Витя, Степан в больнице. Похоже, у него серьезные проблемы со здоровьем. Он просит нас приехать.
Виктор нахмурился еще сильнее.
— И ты хочешь поехать? После всего, что он нам устроил?
Валентина глубоко вздохнула.
— Знаешь, Витя, я долго думала об этом. О Степе, о нашей семье... Да, он натворил много глупостей. Но он всё ещё твой брат. И если мы его сейчас бросим, то чем мы лучше?
Виктор молчал, обдумывая слова жены. Наконец он кивнул:
— Ты права. Поедем.
В больнице их встретил осунувшийся, бледный Степан. Он лежал на кровати, опутанный проводами, и казался таким маленьким и беспомощным.
— Валюша, Витька, — прошептал он, увидев их. — Вы пришли...
Валентина подошла к кровати и взяла Степана за руку.
— Конечно, пришли. Мы же семья.
Степан всхлипнул, и по его щекам покатились слезы.
— Простите меня, — прошептал он. — Я такой дурак...
Виктор, стоявший в стороне, вдруг шагнул вперед и положил руку на плечо брата.
— Всё будет хорошо, Степа, — сказал он. — Мы тебя не бросим.
В следующие несколько недель Валентина и Виктор по очереди дежурили в больнице. Степану предстояла серьезная операция, и врачи не давали стопроцентной гарантии. Но Кузнецовы не теряли надежды.
В один из вечеров, когда Валентина сидела у постели Степана, тот вдруг сказал:
— Знаешь, Валюш, я ведь только сейчас понял, какой я был идиот. Всю жизнь завидовал Витьке — у него и работа хорошая, и жена замечательная. А сам что? Прожигал жизнь, никого не ценил...
Валентина сжала его руку.
— Степа, главное — ты это понял. Значит, еще не поздно всё изменить.
— Думаешь? — с надеждой спросил Степан.
— Уверена, — улыбнулась Валентина. — Вот выздоровеешь, и начнем новую жизнь. Все вместе.
Операция прошла успешно. Степан шел на поправку, и врачи говорили о хорошем прогнозе. Когда его наконец выписали, Валентина и Виктор, не сговариваясь, предложили ему пожить у них, пока он не встанет на ноги.
— Только учти, Степа, — строго сказал Виктор, — никакого алкоголя и никаких авантюр. Будешь жить по нашим правилам.
Степан кивнул, и в его глазах блеснули слезы благодарности.
Прошел год. Жизнь семьи Кузнецовых изменилась до неузнаваемости. Валентина успешно закончила второй курс училища и уже начала продавать свои картины. Виктор с головой ушел в новый проект на работе, а по выходным они вместе ходили на кулинарные мастер-классы. Степан, встав на ноги, устроился на работу и даже начал откладывать деньги, чтобы вернуть долги.
В один из летних вечеров вся семья собралась на даче. Валентина накрыла стол в саду, Виктор колдовал над мангалом, а Степан помогал нарезать овощи для салата.
— Знаете, — вдруг сказал Степан, глядя на заходящее солнце, — я никогда не думал, что буду так счастлив просто сидеть вот так, с семьей.
Виктор похлопал брата по плечу.
— Лучше поздно, чем никогда, братишка.
Валентина смотрела на них и чувствовала, как её переполняет тепло. Она вспомнила тот вечер, когда всё изменилось — крики, разбитую посуду, горькие слезы. Кто бы мог подумать, что именно это станет началом новой, счастливой жизни?
Она встала и подняла бокал.
— Я хочу выпить за нас, — сказала она. — За то, что мы смогли преодолеть все трудности. За то, что научились слышать и понимать друг друга. За нашу семью.
Все поднялись и чокнулись бокалами. В этот момент Валентина поняла, что несмотря на все испытания, или, может быть, благодаря им, она наконец-то обрела то, о чем всегда мечтала — настоящую, крепкую семью, где каждый ценит и поддерживает друг друга.
А где-то в доме, на мольберте, стояла незаконченная картина — трое людей, идущих по дороге, залитой солнечным светом. Валентина знала, что обязательно закончит её. Ведь теперь у неё было всё, чтобы творить — любовь, поддержка и вера в лучшее будущее.
Читайте также: