Red Hot Chili Peppers были на грани распада, но им удалось собраться с силами и записать свой шедевр: Californication.
Автор Мик Уолл
"Вы сейчас скорее рок-группа, чем фанк-группа?", - спросил я Энтони Кидиса во время обеда у бассейна в отеле Sunset Marquis в Лос-Анджелесе. Он посмотрел на меня с удивлением. "Мы видим себя хардкорной, психоделической секс-фанк-группой с небес", - ответил фронтмен Red Hot Chili Peppers, как будто это было очевидно.
Это был 1990 год, и Red Hot Chili Peppers наконец-то ворвались в мейнстрим со своим четвертым альбомом "Mother’s Milk": их первым золотым альбомом в США и первым хитом в Великобритании с песней "Taste The Pain". Но их аудитория состояла в основном из белых, рок/альтернативных, панк/инди-фанатов. Chili Peppers даже породили музыкальное потомство: фанк-метал.
В 90-е годы появилось множество вариаций на тему фанк-панк-метала: от первопроходцев, таких как Living Colour и Rage Against The Machine, до "трэш-фанк" групп, подобных Primus, и множества других, таких как Dan Reed Network и Fishbone.
Но в то время как Chili Peppers могли похвастаться настоящими фанк-корнями (их второй альбом "Freaky Styley" был спродюсирован легендой Parliament/Funkadelic Джорджем Клинтоном и включал участие двух бывших участников группы Джеймса Брауна), к 1991 году и выходу их 10-миллионного альбома "BloodSugarSexMagik", спродюсированного Риком Рубином, с его мировым хитом "Under The Bridge", их главными конкурентами стали такие стадионные рок-группы, как Metallica и Guns N' Roses.
Я предположил, что все это было частью плана, и что Кидис лукавит, говоря, что его группа все еще больше фанк, чем рок. Но, как сказал мне годы спустя барабанщик Chili Peppers Чед Смит: "После "BloodSugar" все наши планы пошли прахом". Вместе с ними ушел и 22-летний гитарист-вундеркинд Джон Фрушанте. А вскоре после этого чуть не распалась и сама группа.
Для Red Hot Chili Peppers остаток 90-х годов был по существу провальным. Без Фрушанте, который был так важен для их успеха после смерти от передозировки в 1988 году гитариста Хиллела Словака, группа сменила несколько гитаристов, прежде чем окончательно остановила свой выбор на бывшем гитаристе Jane’s Addiction Дэйве Наварро.
В то время это казалось вдохновленным выбором. Обладая яркой латинской внешностью и экстравагантными татуировками, Наварро выглядел так же хорошо без рубашки, как Кидис и басист Фли. Он также был невероятно талантливым гитаристом, на которого оказали влияние Джими Хендрикс и Джимми Пейдж.
Однако более глубокий раскол между новыми участниками группы стал очевиден уже на их первом совместном концерте в качестве хедлайнеров фестиваля Woodstock в 1994 году. Вынужденный присоединиться к остальным и надеть огромную бутафорскую лампочку на голову для исполнения первого номера, Наварро был первым, кто избавился от этого наряда.
Различия в музыкальных вкусах дали о себе знать практически сразу. Если Фрушанте был давним поклонником Chili Peppers, то Наварро не разделял их любовь к фанку. Розыгрыши, прыжки на сцене и импровизации были ему чужды. "Дэйв пришел со своим видением, совершенно не связанным с прошлым группы," – вспоминал Рик Рубин.
Неизбежно, оглядываясь назад, можно сказать, что альбом, который они записали вместе, "One Hot Minute", выпущенный в 1995 году, несмотря на то, что он снова был спродюсирован Рубином и включал несколько выдающихся треков, был провальным. Записанный на фоне возобновившейся героиновой зависимости Кидиса и яростной антинаркотической позиции Фли после смерти от наркотиков его друга, актера Ривера Феникса, альбом страдал от отсутствия музыкальной эмпатии Наварро, что делало процесс "очень несосредоточенным", как сказал Рубин.
"One Hot Minute" стал еще одним мультиплатиновым хитом, но все же был продан тиражом, едва ли составляющим четверть от продаж "BloodSugar". Из пяти синглов, выпущенных с альбома, только один, "Aeroplane", стал хитом, да и то незначительным. К тому времени, как они вернулись домой из тура в июле 1996 года, они были настолько разобщены, что прошло полтора года, прежде чем они снова попытались работать вместе. К этому времени у Наварро снова возникли проблемы с героином.
Кидис, который успешно прошел реабилитацию перед записью "BloodSugar", знал, что ему нужно сделать, чтобы сохранить группу. Но когда он и Фли, лучшие друзья со школы, попытались уговорить Наварро лечь в реабилитационный центр, тот наотрез отказался – и был уволен.
"Энтони говорит, что это потому, что я споткнулся и упал на усилитель, будучи под кайфом", - жаловался Наварро. "Я же говорю, что в тот момент он был под большим кайфом, чем я. У нас обоих были свободные отношения с реальностью".
Эти отношения стали еще более натянутыми после того, как Кидис и Смит попали в аварии на мотоциклах. Измученный и напуганный Фли уехал в Коста-Рику, где читал биографию Че Гевары и валялся в гамаке на пляже.
Расстроенный Смит ("На барабанах нельзя играть в одиночку, как на гитаре") сколотил с Наварро и басистом Marilyn Manson Твигги Рамиресом новую группу под названием Spread и сделал 17-трековый демо-альбом для планируемой пластинки с предварительным названием "Unicorns & Rainbows: The Pelican".
Для Кидиса быстрых решений не было. Вместо этого он провел следующие полгода, путешествуя по Австралии, Новой Зеландии, Таиланду, "чтобы привести в порядок свой разум, тело и дух, готовясь к чему-то, о чем я даже не подозревал". Следуя по тропе хиппи в Индию, он купался в реке Ганг, пытаясь излечиться от своих недугов. Он посетил Далай-ламу в его монастыре Дхарамсала. По одной из версий, он прошел курс восточной наркологической детоксикации. Пока не обнаружил, что "то, что я искал, было у меня под боком".
Что же это было?
"Мои друзья".
В конце лета 1998 года, когда Кидис вернулся в Лос-Анджелес, Фли предпринял последнюю отчаянную попытку сохранить группу, отправившись к Фрушанте и попытавшись уговорить его вернуться. По иронии судьбы, гитарист только что вышел из рехаба. Более пяти лет серьезной героиновой зависимости превратили 28-летнего парня в полного развалину: сгнившие зубы, испорченные вены, тело, изуродованное ожогами от сигарет и самодельными шрамами.
"Я пытался наладить мосты, уговаривал их помириться, но и Энтони, и Джон были непреклонны", - вспоминает Фли. - Но лед тронулся, когда Джон попал в больницу. Энтони навестил его, и они снова стали друзьями. Однажды я зашел к Джону, и он, не сдерживая слез, сказал, что хочет вернуться в группу."
Тем временем Фли начал писать материал для сольного альбома, "все такое чувствительное, на гитаре, и я пою". От этого плана пришлось спешно отказаться, когда Фрушанте и Кидис появились у него на пороге. Тот факт, что Фрушанте держал в руках гитару, был символичным. Он заложил все свои гитары, чтобы купить героин.
"Это было невероятное зрелище", - сказал Фли. "Я подумал: "К черту сольный альбом, пора этим заняться".
Они начали с малого, без громких заявлений, просто джемовали в гараже у Фли.
"Я был просто охвачен радостью, честно говоря, слыша, как эта троица музыкантов играет вместе", - вспоминал Кидис. "Это было похоже на чудо".
Когда все они наконец-то снова оказались в одной комнате, все сразу же стало вставать на свои места. Фли изначально предложил записать электронный альбом, что-то среднее между "Zooropa" U2 и "The Fat Of The Land" The Prodigy. От этой идеи отказались после того, как и Уильям Орбит (только что создавший "Ray Of Light" Мадонны, самый успешный альбом 1998 года), и Дэвид Боуи отказались от предложения стать продюсерами. Снова работая вчетвером, на студии Дэниела Лануа El Teatro, они начали возвращаться к своему музыкальному стилю: альтернативный рок с элементами панк-фанка.
Фрушанте, однако, был глубоко погружен в мрачный минимализм Joy Division, Fugazi и The Cure. Кидис в очередной раз переживал детские травмы. Молодой умник, написавший "Party On Your Pussy", теперь был 36-летним мужчиной, он снова одинок - недавно он расстался со своей давней подругой, 23-летней нью-йоркским дизайнером Йоханной Логан.
В сочетании с богатой, потусторонней игрой Фрушанте на гитаре и свежим зарядом драматической энергии, которую она вдохнула во Фли и Смита, Кидис наконец-то облекал свою правду в стихи. Как, например, в удивительной "Scar Tissue". "Scar Tissue", которая в итоге стала первым синглом с альбома, настолько прекрасна, настолько музыкально и лирически утонченна, что просто светится. Та же печальная гитара, что и в "Under the Bridge", но на семь лет и миллион миль дальше. Кидис читает свои ломкие куплеты: "Мягко говорю со сломанной челюстью, выхожу на улицу, но не для драки / И осень сладка, мы зовем ее падением, я доберусь до Луны, даже если придется ползти..."
В песне "This Velvet Glove" убитый горем певец нежно обращается к Йоханне, в то время как группа создает роскошный, переливающийся фон: "Твои солнечные глаза не похожи ни на что, что я видел раньше, кто-то близкий, кто может видеть тебя насквозь / Я бы упал, и ты знаешь, что я сделаю для тебя все..."
Таким образом было создано около 35 новых номеров, в том числе набросок инструментала Фрушанте, вдохновленного "Carnage Visors", мрачным 27-минутным инструменталом The Cure, написанным в 1981 году для саундтрека к малоизвестному анимационному короткометражному фильму с таким же названием. После того, как Фли и Смит превратили его в музыкальный собор, а Кидис излил свои кровавые стихи, он превратился в современную музыкальную одиссею под названием "Californication". Тем не менее, только по настоянию Кидиса трек не был забракован, а Фрушанте нашел свой окончательный рифф всего за два дня до записи.
Чем отличается эта песня, так это комментарием, уличной полемикой, фокусом на общей картине, на всем, что происходит на грязном бульваре. Группа достигает подходящих кроваво-красных крещендо на каждом все более мучительном повороте: "Космос, возможно, последний рубеж, но он сделан в голливудском подвале / И Кобейн, ты слышишь, как сферы поют песни из "Station To Station"? / И Альдераан недалеко, это Калифорникейшн..."
Позже Кидис сказал, что смысл "Californication" заключался в том, чтобы "рассказать истории о заблудших душах, которые сбились с пути в поисках американской мечты в Калифорнии". Но это звучало как придуманная цитата из пресс-релиза.
Большая часть материала была вдохновлена несомненно автобиографическими событиями: "Porcelain" родилась из встречи Кидиса с молодой матерью-одиночкой в YMCA, которая боролась с зависимостью, пытаясь вырастить маленькую дочь. Он вспоминал: "Мать в тумане, сидящая на героине, но маленькая девочка - это сияющий, широкий солнечный шар ангела. Сопоставление их энергий [было] глубоким". Дрожащая, меланхоличная "Emit Remmus" с отсылками к Лестер-сквер и Примроуз-Хилл была вдохновлена недолгими отношениями Кидиса с Мелани Си из Spice Girls.
Точно так же Фрушанте наконец-то почувствовал себя свободным, чтобы в полной мере выразить свою раздвоенную музыкальную натуру. В песне "Get On Top" его отправной точкой является ультра-фанковый драйв Public Enemy, в то время как тот самый узловатый, угловатый гитарный соло был создан под впечатлением от волнистого соло Стива Хоу в песне "Siberian Khatru" с классического альбома Yes 1972 года "Close To The Edge". Его гитарные эффекты в стиле "комната с зеркалами" в песне "Saviour" - сердечном признании Кидиса в вере в высшие силы - были "напрямую вдохновлены игрой Эрика Клэптона в Cream".
Психоделический секс-фанк все еще присутствовал в песнях "Around The World", "Get On Top", "I Like Dirt", "Purple Stain" и "Right On Time". Остальные 10 треков на "Californication" были гораздо более мелодичными. Такие треки, как "Scar Tissue" и столь же меланхоличная "Otherside", были основаны не столько на джеме, сколько на структуре.
Запись проходила на студии Cello на бульваре Сансет, и в течение восьми недель, начиная с января 1999 года, три Harley-Davidson, принадлежавшие Фли, Кидису и Смиту, были выстроены у черного входа. Все четверо участников играли на своих инструментах и записывались вместе в режиме реального времени.
Рик Рубин вернулся, чтобы контролировать процесс продюсирования, и был удивлен, обнаружив, что группа приходит вовремя каждый день, работает невероятно профессионально и, о ужас, трезва. Ушли в прошлое "многочасовые сеансы курения травы или сексуальных утех", которые тормозили работу над предыдущими альбомами. Теперь Red Hot Chili Peppers двигались быстро и записали все основные треки за пять дней.
Однако не все прошло гладко. Новое свободное от наркотиков перемирие подверглось серьезному испытанию, когда группа наложила вето на любимую песню Кидиса "Fat Dance". "В ней говорилось о красоте задниц", - пожал плечами Кидис. Пройдет еще несколько лет, прежде чем кто-нибудь ее услышит.
Между тем, над низкочастотным грувом "Easily" Рубину и Фрушанте пришлось побороться, чтобы песня попала на альбом. Что было странно, учитывая, насколько песня была заразительной. А вот номер "Road Trippin’", завершающий альбом, снова возродил это приятное чувство. Это песня о лете с акустическими гитарами в стиле Beatles и пышной поп-оркестровкой, о том, что кататься на серфе с лучшими друзьями лучше, чем любой наркотик.
Выпущенный в июне 1999 года, "Californication" мгновенно завоевал мировой успех, попав в чарт США на 3-е место, а в Великобритании - в пятерку лучших. В США он в итоге продержался в чарте Billboard 101 неделю и стал семь раз платиновым. В Великобритании он продержался еще дольше - 169 недель, и в итоге стал четырежды платиновым с тиражом более 1,2 миллиона проданных копий.
И хотя британский музыкальный еженедельник NME язвил: "Верните нам, пожалуйста, наших безмозглых, полуголых фанк-рок-животных?", почти все остальные склонили колени перед альбомом, который Фли считал "лучшей пластинкой, которую когда-либо записывали Chili Peppers". Журнал Rolling Stone назвал его "эпифаническим" происходит от слова "эпифания" (epiphany), которое имеет несколько значений: богоявление,прозрение, озарение,яркое, запоминающееся событие. Даже именитый критик Village Voice Роберт Кристгау встал на сторону добра, охарактеризовав группу как "нью-эйджевских чертей" и назвав "Scar Tissue" и "Purple Stain" своими любимыми песнями.
"Поскольку мы начинали все сначала, это было похоже на возвращение к первому альбому", - сказал Кидис. Таким образом, "Californication" вытащил Red Hot Chili Peppers из узкого культурного гетто, в котором их оставил "One Hot Minute", и возвел их в ранг будущих членов Зала славы рок-н-ролла, куда они и попали в 2012 году.
Более того, долгосрочное влияние "Californication" вышло далеко за рамки музыки. Этот шедевр конца 90-х стал лучшим переходом к тому, о чем будет 21-й век, чем любой другой альбом той эпохи, будь то фанк, метал, рэп, рок или что-то еще.
"Искусство Red Hot Chili Peppers - это прежде всего искусство нашей музыки, и мы никогда не изменим свою музыку в угоду чьим-либо желаниям или вкусам", - настаивал Кидис во время нашего давнего обеда в Лос-Анджелесе. "Это шоу-бизнес, и мы здесь для того, чтобы развлекать. Нам нравится развлекать людей. Но в этом есть нечто большее. Люди, которые действительно заинтересованы или обеспокоены, в конце концов это поймут".
Мы-то уж точно поняли.
