Начало. Глава 1
- Что это? Мамины украшения? Ты зачем их достала, положи на место, где лежали!
- Ислам! Мамы твоей нет, теперь они мои, вернее, твои, ты же единственный сын. Твои, значит, мои, мы с тобой имеем право забрать их, пока твой отец никому другому не отдал.
Сания заметила бледность в лице Камилы, но поняла это по-своему. Предупреждала Камила, что нечего ей тут толкаться, не послушались ее, вот она и разозлилась.
- Здравствуйте! Камила, не переживай, мы уже уходим. Хорошо, что вы пришли, Зиннур-абый не так грустно будет, думаю, Майсара-апа уже доглаживает белье и уйдет.
- Майсара? Она-то что тут делает? То она кормить взялась, то она белье в нашем доме гладит. Чего ей нужно?
- Ты что, Камила? Так принято, соседи должны друг другу помогать, Майсара-апа, просто хорошая женщина. Увидела, что мы втроем наводим порядок, пришла помочь. Могла и ты прийти с дочками, тогда вообще мигом управились бы.
- Знаю я таких бескорыстных, встречала и раньше. Помогают они, а за это им дома отписывают. Ты хочешь показать, Сания, только ты заботишься о нашем отце, хотя все знают, ты ему ни каким боком, никто ты ему.
Думаешь, зачем я пришла сюда ночевать? Как раз, чтобы все погладить, шторы повесить, а ты соседей, давай, звать. Чтобы вся округа думала, какая негодная невестка у Зиннура, чужим людям и соседям пришлось шторы вешать.
Зиннур ушел в дом, Сания вышла со двора и села в машину. За ней вышли ее удрученные дочери. За что мама получила, не ясно. Евгений сел за руль
- Сания, что это было? Камила сама не своя, она так разозлилась, увидев меня во дворе Зиннур-абый?
- Ты тут не при чем, Женя. Ее можно понять, может она на самом деле хотела сама все прибрать, а я снова сунулась. Камила права, я Зиннур-абый, никто. Мои дочери тем более. У нее нет понятия, что можно бескорыстно помочь кому-то, она судит по себе. Считает, если мы пришли помочь, значит, ищем какой-то выгоды.
Да, ну ее, ущербную! Поехали, Жень! Юленька, ну, ты чего пригорюнилась?
- Мам, Зиннур-абый жалко. Ему и так плохо, эта пришла, разоралась. Он так смотрел на нее, мог бы – ударил, у него губы от бессилия тряслись. Сейчас она, наверно, Майсару-апа станет выгонять. Ой, какая она, эта Камила.
Камила вошла в дом сразу вслед за свекром, и прошла в большую комнату, даже не снимая обувь. Ислам, глядя на нее, возмутился
- Камила, вообще-то пол мытый, и чистые половики постелены. Ты бы разулась, дома ты же не ходишь в обуви
- Что ты постоянно вяжешься ко мне? Сейчас сниму. Подумаешь, по половикам прошла, по воздуху что ли мне летать. Нога у меня болит, надо сесть, чтобы разуться.
О, Майсара-апа! Ты чего тут? Тебя позвали белье гладить? Зачем? Я специально пришла, чтобы лично все сделать, свекровину одежду прибрать. Не надо было тебе утруждаться.
- Никто меня не звал. Увидела, девки одни, когда они еще управятся, пришла помочь. Если я тебе мешаю, то уйду.
- Правильно говоришь, я сама все доделаю, все разложу, как надо, и куда надо.
Майсара выдернула из розетки шнур от утюга
- Зиннур, сосед, пойдем со мной, время много, ты еще не обедал, накормлю тебя.
- Спасибо, Майсара, я совсем не хочу есть, полежать бы мне, слабость какая-то.
- Конечно, слабость будет, ты же утром ничего не ел, разве чашка чая без всего, это завтрак? Пойдем, хоть через силу нужно поесть. Ракия бы не рада была, что ты голодный ходишь, она всегда тебя старалась досыта кормить. Пойдем, сосед, пойдем!
Поешь, чаю попьешь, отдохнешь у меня. Сын с невесткой пришли, вот и славно, пусть хозяйничают, пойдем!
- Ладно, Майсара, пойдем, надо поесть, а то совсем ослабну, за руль надо садиться, сил нет. Надо о поминках хлопотать, ехать, с муллой договариваться.
Только лишь за Зиннулой успела закрыться дверь, Камила стала лихорадочно рыться в своей сумочке
- Господи! Где же он? Куда я его сунула? Точно помню в этот кармашек клала! О! Нашелся!
Достав из кармашка сумки маленький ключик, Камила подошла к серванту, открыла его, откинув вниз дверку, пошарила в углу и вытащила оттуда шкатулку.
- Слава тебе, Господи! На месте, я уж было подумала, отец Сание ее отдал.
Ислам равнодушно смотрел на жену, привыкший давно к ее восклицаниям. Но тут подошел к столу, куда Камила высыпала содержимое шкатулки.
- Что это? Мамины украшения? Ты зачем их достала, положи на место, где лежали!
- Ислам! Мамы твоей нет, теперь они мои, вернее, твои, ты же единственный сын. Твои, значит, мои, мы с тобой имеем право забрать их, пока твой отец никому другому не отдал.
Ох, как любила Ракия золото! Сколько всего накопила. Сколько тут денег вбухано, могла бы сыну помогать, а она золото покупала. Правильно, сыну оно и должно достаться.
Ислам с ненавистью и презрением смотрел на женщину, перебирающую трясущимися руками украшения его мамы, ее любимые цепочки, браслеты, серьги
- Положи на место! Не трогай! Не твое это! Мамины украшения не смей трогать!
- А чего так? Мамы твоей нет, Ислам! Ты за всю жизнь подарил мне одну цепочку и одни серьги. Обручальное кольцо не считается. Зато твой отец, вон сколько матери твоей надарил.
- Положи на место, я сказал! Да, отец дарил маме золото, потому что мог себе это позволить. У нас с тобой другое золото, четверо детей. Только я стал сомневаться, золото ли это.
- Скотина! Сво лочь! Я сама себе пальцем этих детей делала? Я сама их воспитывала не такими золотыми, как тебе хочется? Ты где был? Сколько ты мне нервов вытрепал, сколько раз собирался разводиться? Не помнишь? Это золото, компенсация за мою погубленную жизнь.
- Камила, все это я слышал сто, нет, тысячу раз. Да, я сво лочь, да, детей тебе делал, да, ду рак, не смог так и развестись с тобой. Но при чем тут мамины украшения?
Их покупал отец, значит ты к ним не имеешь никакого отношения. Папа отдаст их тому, кому захочет. Может и тебе что-то из этого перепадет, и дочерям.
Однако, Камила не слышала, о чем говорит Ислам. Она сложила украшения в шкатулку, прижала к груди, глаза ее лихорадочно блестели
- Тут еще не все! Нет бус из бирюзы и браслета к ним, может еще чего-то, надо вспомнить. Куда она их дела? Может они где-то в другом месте? Привычка была у свекрови в вазу складывать украшения. Ох, ты батюшки, сколько вчера народу в доме было, могли и спереть.
Ислам подошел к жене, резко выдернул шкатулку из ее цепких пальцев, но она не хотела упускать золото, кинулась на него, толкнула с неожиданной силой. Ислам попятился, и упал на спину, споткнувшись о половик.
Украшения его матери рассыпались по полу. Камила взвыла и встав на колени, забыв, про больную ногу, заползала по комнате.
- У-у-у, изверг, у-у-уй, что наделал! Чтобы быть тебе проклятым навечно!
Ислам поднялся с пола, сел на диван, больно затылку, но еще больнее душе. Вот с этой тварью, ползающей у его ног, он прожил жизнь!
И не надо винить маму, она не знала, какая на самом деле Камила, а ты знал, и женился на ней. Потому что не хотел жить в провинции, хотел жить в Казани.
- Камила, ты кресла отодвинь, может сережка какая-то закатилась? Диван отодвинь, я сейчас встану, а то тебе тяжело будет.
- Он еще и издевается! По до нок! Да, чтобы ты сдох!
Собрав рассыпанное, и оглядев внимательно все вокруг, не осталось ли чего, Камила села в кресло. Ислам, с кривой усмешкой на посеревшем лице, подошел, взял шкатулку и, не обращая внимания на визг и вопли жены, положил ее в сервант, закрыл его на ключ, который спрятал в карман.
- Иди домой Камила, я видеть тебя не могу, уходи, я сказал!
Камила опомнилась, кажется, она сильно сглупила. Не так надо было, нужно было тихонько взять шкатулку, попробуй потом, докажи, что она взяла. Теперь этот упырь ни за что ничего не отдаст.
Три цепочки там было, нет, четыре, одна без подвески. Сережки с изумрудом, с красным камнем, просто витые золотые. Камила еще хотела выпросить их для Адели, но этот гад запретил заикаться. Да, к серьгам были кольца. Браслеты же были, три, нет, два браслета, точно, два. Бусы были, но их в шкатулке нет.
Ислам прервал подсчеты Камилы.
- Все, концерт окончен, занавес закрылся, ступай, дорогая к себе домой!
- Чего? Ты мне говоришь? Зачем мне идти домой? Мы же ночевать пришли.
- Ну, да! Пришли! Ты только что пожелала мне сдохнуть! Считай, твоя мечта сбылась. Свершилось, я сдох! Ты теперь свободна, можешь возвращаться в квартиру, которую, между прочим, подарили нам мои родители. Живи теперь в свое удовольствие, больше тебя не будет раздражать мое присутствие.
- Не выдумывай, Ислам! Ты же знаешь мой характер, в злости могу что угодно наговорить, ты не должен обращать на это внимания. Ладно, неправа была, отец бы все равно мне отдал украшения, больше некому, ты же единственный сын.
- Да, пусть негодный сын, но единственный. Я останусь с отцом, а ты уходи, я видел, как папа смотрел на тебя. Уверен, он будет рад, когда вернется в дом, и не застанет тебя.
- Мог бы не говорить, и так знаю, твой отец никогда меня не любил, приблудная Сания ему ближе, чем единственная невестка.
- Потому что Сания всегда им что-то отдавала, дачу, вот этот дом. А ты только хотела хоть что-то у них взять, деньгами ли, заготовками ли, пусть даже картошкой.
- Да? Разве ты не заметил, какую коробку Сания вынесла? А? Тебе известно, что там было? Может все накопления твоих родителей? Может дарственная на машину или на дом?
Сание, да и дочерям ее тоже интересно, что же в коробке такого, что никому, кроме Сании не нужно? Вернувшись в гостиницу, Сания поставила коробку на стол
- Ну, что, девочки, посмотрим, что оставила мне на память моя любимая тетушка, Ракия?
Развязав не туго завязанный узелок, Сания открыла коробку. Девочки с любопытством заглянули в нее. На самом верху лежали бусы из янтаря, и бусы из бирюзы. Под ними записка
«Дочка, это твои бусы, не хочу, чтобы их носила Камила. Знаю, мои украшения достанутся ей. Ты не обижайся, она жена моего Ислама, моего единственного сына. Прости, если что не так»
Сания взяла в руки бусы, показалось, они хранят тепло рук Ракия-апа
- Спасибо тебе, апа! Спасибо, что помнила обо мне, что скучала, я про тебя тоже никогда не забуду.
Сания заплакала, напугав дочерей. Они не привыкли видеть маму плачущей. Юлия налила воды в стакан, подала матери
- Мама, выпей водички! Мама, не плачь, пожалуйста!
Сания отпила глоток воды, взяв со спинки кровати полотенце, вытерлась им.
- Все, не буду. Вспомнила, как долго не звонила своей апа, а она ждала. Как редко приезжала, редко дарила ей подарки.
Дальше, разбирая содержимое коробки, Сания нашла рулон с узорами старинных вышивок, целый пакет драгоценных китайских шелковых ниток для вышивания. Как она обрадовалась! Таких ниток теперь и в самом Китае не найдешь. Сколько раз она искала их на рынках Китая, но их нет! А старинные узоры! Они простые с виду, но теперь редко кто таким узором умеет вышивать.
Остальное место в коробке занимали вышивки Ракии. Да, она была права, такие вышивки сейчас люди просто выкидывают, не понимая ценности их и красоты.
Зато для они ценны для Сании, каждый стежочек выполнен руками ее апа. Сания ни за что не выкинет их. Каждую вышивку она вставит в рамку, повесит в своем доме, и будет любоваться ими.
Девочки были немного разочарованы. Чему их мама радуется, тоже, оставила ей апа наследство! Что с ним делать? Особенно огорчилась Юлия
- Мама, Ракия-апа могла бы тебе что-то из украшений оставить, зачем она все Камиле отдала?
- Потому что апа знала, как мне неважно золото. Много украшений вы у меня видели? Нет! Могу я себе повесить на шею десяток золотых цепочек? Да, могу! Только мне не хочется носить много украшений, не знаю, почему. Есть минимум, чтобы совсем уж не женщиной не выглядеть.
- Мама, я очень люблю цепочки, кольца тоже, разве это плохо?
- Что, ты? Это совсем неплохо. Женщина должна быть привлекательной, каждая из нас должна уметь украшать себя.
- Ой, мамочка, как я рада, что ты так считаешь! Тут я видела цепочку, она не очень толстая и не совсем тоненькая, на ней подвесочка в виде золотого овала, а внутри овала бусинка жемчужная. Она мне так понравилась, так сильно понравилась!
- Поняла, дочь! Сейчас дождемся отца, доложимся, что ушли, пойдем и купим. Ты заслужила, сессию-то хорошо сдала, стипендию будешь получать.
- Спасибо, мамочка! Только, давай, папе просто записку напишем, а то, когда он еще явится, может только вечером. Магазин может закрыться, цепочку мою могут продать. Мам, пошли, а? Магазин недалеко отсюда, мы скоро вернемся.
- Ладно, уговорила! Пойдем! Лисонька, ты себе ничего не приглядела?
- Нет, мама, я пошла в тебя, не вижу смысла, носить на шее металл. Да, Юля наша красивая, ей пойдет, а на меня, хоть что повесь, симпатичнее уже не стану.
- Глупышка ты моя! В каждой девушке и в каждой женщине есть своя красота. У Юли своя, у тебя своя.
- Ага! Издалека видать, как хороша наша Юля, чтобы мою красоту увидать, лупу с собой надо носить.
Продолжение Глава 179
