6 июня 1942 года Вермахт был в шаге от взятия Воронежа. О том как это произошло и почему в итоге не получилось вы узнаете из публикации ниже.
Неправильный выбор сержанта Шарапова
С стороны Шиловского леса, откуда исходила угроза, город обороняли разрозненные пехотные соединения, в основном состоящие из войск НКВД, вооружённые только лёгким стрелковым оружием. Они не смогли сдержать атаку немецкой бронетехники, поэтому танки и мотопехота 21-го панцергренадёрского полка (пгп) почти без сопротивления заняли район Чижовки на правобережье Воронежа.
В то время, когда советские танковые бригады (тбр) 18-го танкового корпуса (тк) защищали город, они находились на другом участке фронта: с самого утра 6 июля 110-я и 181-я тбр вели ожесточённые бои на юго-западной окраине Воронежа у села Малышево с другим полком 24-й танковой дивизии (тд) — 26-м пгп. Ещё одна бригада корпуса, 180-я тяжёлая тбр, оставалась на левом берегу Воронежа, готовая отразить возможное наступление противника на восточном берегу Дона. Никто не мог остановить немецкий прорыв на Чижовке.
Продолжая развитие успеха, танки и бронетранспортёры с пехотой 21-го пгп прошли вдоль всей улицы 20-летия Октября до дамбы, а затем пересекли реку Воронеж по Вогрэсовскому мосту. Подразделения 41-го полка НКВД и батарея 254-го зенитного полка 3-й дивизии ПВО должны были оборонять это направление на левом берегу. На случай внезапного захвата мост был заранее заминирован, но произошло непредвиденное: немцы беспрепятственно переехали мост и оказались на левом берегу, продолжив движение. Как это могло случиться? В своей статье «Немцы на Придаче» исследователь Игорь Сдвижков предлагает возможное объяснение:
«Возможно, зенитчики были подавлены налётом фашистской авиации, а у подрывников при приближении к ним фашистских танков в тот критический момент попросту сдали нервы. Оказавшись под пулемётно-пушечным обстрелом врага, они не смогли выполнить свои обязанности. Можно также предположить, что, уверенно подъезжая к мосту по дамбе, немцы вообще не открывали огня вплоть до самого последнего момента. Поэтому их появление здесь было настолько неожиданным и ошеломительным, что принимавшие их за своих охрана моста, зенитчики и команда подрывников были смяты, не успев оказать врагу какого-либо сопротивления».
Перебравшись через мост, немецкий авангард вышел на пересечение Ленинского проспекта и улицы Героев Стратосферы, после чего оккупировал несколько домов на южной окраине посёлка Придача. Несколько танков вместе с мотопехотой продвинулись ещё дальше и достигли эвакуированного авиационного завода и расположенной рядом станции Придача. На этом участке немецкие сапёры повредили часть железнодорожного полотна и взорвали железнодорожный мост в районе Монастырщенки.
В тот же вечер обороняющиеся Воронежа утратили второй важный мост через реку Воронеж — Чернавский. Около 20:00 дежурный подрывник 377-го отдельного минно-сапёрного батальона младший сержант Шарапов заметил колонну неизвестных танков, двигавшихся по правому берегу к Чернавской дамбе. Он пытался получить инструкции от своего начальства по телефону, но ответа не последовало. Решение требовалось принять моментально, и сапёр не стал медлить: несколько пролётов моста были взорваны, преградив танкам путь.
Однако, как оказалось, это были танки 110-й танковой бригады, направлявшиеся на левый берег для ремонта. В отличие от своих коллег, которые дежурили утром у Вогрэсовского моста, младший сержант Шарапов взял всю ответственность на себя и привёл в действие взрывные заряды, но допустил ошибку. 7 июля начальник Воронежского боевого участка подполковник А.М. Дюльдин доложил командующему Брянским фронтом генерал-лейтенанту Ф.И. Голикову об инциденте:
«В отношении состояния мостов через реку Воронеж доношу, что Вогрэсовский мост цел, но занят противником. Чернавский мост взорван преждевременно без моего приказания младшим сержантом Шараповым, который поддался панике, приняв свои танки за противника, перед ними взорвал мост, что повлекло к разрыву связи с 233-м и 287-м полками НКВД, находящимися в западной части города. Младший сержант Шарапов предаётся суду военного трибунала. Полки НКВД, продолжая вести очистку города, встречают затруднения в борьбе с танками противника из-за отсутствия артиллерии».
Дальнейшая судьба сапёра Шарапова в документах не прослеживается, однако вряд ли приговор трибунала в отношении обвинённого в паникёрстве младшего сержанта был каким-то иным, кроме расстрела.
К концу 6 июля защитники города потеряли два ключевых моста через реку Воронеж, что значительно осложнило переброску подкреплений и эвакуацию раненых, а также лишило возможности транспортировать поврежденную технику на левый берег. Это крайне негативно сказалось на потерях 110-й и 181-й танковых бригад, которые продолжали сражаться с наступающими немецкими войсками на правом берегу.
Штурм города
С первыми лучами 7 июля началось немецкое наступление на центральные районы Воронежа. С юга и юго-запада пошли в атаку усиленные 24-я танковая дивизия и 60-й моторизованный полк 16-й моторизованной дивизии, в то время как с севера, из района Подклетного, наступала моторизованная дивизия «Великая Германия». Против них стояли пехотные батальоны 41-го, 233-го и 287-го полков НКВД, а также другие разрозненные советские подразделения, которые случайно оказались в городе. Интерес представляет ранее упомянутый доклад подполковника Дюльдина от 7 июля, в котором он пишет:
«Критическое положение, создавшееся 06.07.42 на участке обороны города, произошло из-за неустойчивости и панического настроения командования 287-го и 41-го оперативных полков НКВД, над которым довлели неоднократные приказы командиров дивизий о выходе этих частей из города на место новой дислокации. В результате этого 41-й полк ещё в бытность начальником гарнизона полковника Глаголенкова в ночь на 06.07.42 самостоятельно снялся с оборонительного участка и убыл в направлении на Новую Усмань. Утром 06.07.42 он мною был возвращён обратно. 287-й полк в течение 06.07.42, несмотря на мой категорический приказ держаться в обороне до последнего человека, три раза снимался и тем самым оголял наиболее ответственный участок обороны — юго-западную окраину города Воронеж.07.07.42 наблюдались со стороны обоих командиров полков медлительность и нежелание выполнять поставленную задачу, и только моё и военного комиссара гарнизона вмешательство заставили их двигаться вперёд. Благодаря неустойчивости командиров 41-го и 287-го полков, не выполнивших приказ начальника гарнизона о занятии и удержании рубежа обороны, небольшие группы автоматчиков противника с отдельными танками сумели прорваться в город по улицам Выборгской и Софьи Перовской и одновременно занять Вогрэсовский мост».
Разумеется, не все советские подразделения, оборонявшие в эти дни город, проявили себя подобным образом. Есть немало примеров того, как упорно сражались и стояли насмерть части воронежского гарнизона, что признаёт и противник. Например, ожесточённое сопротивление, оказанное советскими частями, неоднократно упоминается в документах 16-й мд:
«В полосе наступления 3-го батальона разыгралось ужасное сражение, и ни один из пехотинцев батальона никогда не сможет забыть, сколь сложным делом было одержать победу над бойцами из НКВД».
Тем не менее, это не могло изменить общего положения: не имея единого командования и взаимосвязи, разрозненные части воронежского гарнизона не могли долго удерживать оборону против агрессора. Ситуацию ухудшало отсутствие поддержки артиллерии и полное господство немцев в небе. Начальник штаба 40-й армии генерал-майор З.З. Рогозный в 10:00 7 июля сообщал в штаб Брянского фронта:
«Авиация противника беспрерывно бомбит Воронеж, который горит. Войска армии, 18-й танковый корпус и 232-я стрелковая дивизия плохо обеспечены боеприпасами и горючим. Приняты меры к восстановлению положения. Прошу очистить воздух от авиации противника, так как всякий манёвр войск в условиях дня невозможен».
Журнал боевых действий немецкой 24-й тд так описывает события этих дней:
«7-8 июля 1942 года. В первые утренние часы начинается концентрическое наступление на центр города Воронежа. Во время него бронетанковые части продвигаются вплоть до железнодорожных путей на севере Воронежа, чтобы остановить и уничтожить развёрнутого фронтом на север противника, находящегося к северу от границ дивизии и под давлением 3-й моторизованный дивизии отходящего на юг. Он хочет прорваться через город на юго-восток, используя воронежские мосты. 3-я моторизованная дивизия ночью сменяет моторизованную дивизию «Великая Германия». 60-й пехотный полк к вечеру занимает западную часть Воронежа.
После ожесточённых уличных сражений с участием пехоты и танков 24-й тд, во время которых по причине недостатка горючего использовалось лишь несколько танковых подразделений, судьба Воронежа предрешена. Специальным радиосообщением объявлено о падении Воронежа. Смена частям 16-й мд подготовлена, её первые подразделения прибывают в полдень. Ночью передовые части 24-й тд покидают восточный берег Воронежа. После того, как следующим утром 60-й пехотный полк окончательно зачищает западную часть Воронежа, командование в 11:00 8 июля переходит к 16-й мд. Дивизия выдвигается на прикрытие Дона на участок Борщево — Гремячье, чтобы там в течение нескольких дней доукомплектоваться и отремонтировать технику».
20 минут славы Зигфрида Фрейера
В результате боев 7-8 июля основная часть правобережья Воронежа оказалась под контролем немцев. Существенную роль в этом успехе сыграли мотопехота и танки 24-й танковой дивизии вместе с подразделениями 16-й моторизованной дивизии, которые были к ней присоединены. Особенно выделяется эпизод, о котором оставил воспоминания непосредственный участник и «создатель» событий — командир танка Pz.Kpfw.IV с башенным номером 434 из 4-й роты 24-й танковой дивизии вахмистр Зигфрид Фрейер (Siegfried Freyer):
«7 июля 1942 года я занял на своём Pz.Kpfw.IV с длинноствольной пушкой позицию на важном перекрёстке в Воронеже. Хорошо замаскировавшись, мы стояли в саду дома. Перед танком стоял деревянный забор, и с улицы мы были не видны. Мы получили приказ поддержать наших панцергренадёров в зачистке города, а также защитить их от вражеских танков. В течение дня мы видели лишь разрозненные русские войска, и не имело смысла что-либо предпринимать, однако боевые действия в городе заставляли нас быть начеку. День был жарким, однако мы и не предполагали, что вечером он станет ещё жарче.Около 20:00 слева из переулка вынырнул Т-34, пытаясь на высокой скорости пройти мимо нас. За ним следовала колонна, состоявшая приблизительно из 30 тяжёлых машин. Мы должны были остановить этот прорыв. Мы открыли огонь и уничтожили в течение короткого времени первые три Т-34. Затем наводчик унтер-офицер Фишер сообщил о задержке при перезарядке орудия. Пушка была новой, и на первых порах доставляла нам проблемы: после каждого второго или третьего выстрела гильза застревала в замке. Механик-водитель унтер-офицер Шмидт и я выскочили из танка, схватили банник и вдвоём с его помощью выбили стреляную гильзу из замка. Остальные русские танки открыли огонь во все стороны, и наш заряжающий ефрейтор Гролль был ранен в голову. Мы вытащили его из танка. Его место занял радист, и наша пушка смогла продолжить стрельбу.Мы вели непрерывный огонь из своего танка и добились множества попаданий. Пару раз нам снова пришлось удалять застрявшие гильзы при помощи банника, а затем снова прятаться. Огонь русских превратил забор перед нами в щепу, однако они так и не смогли попасть в наш танк. Нам удалось уничтожить 11 вражеских танков. Они прошли только тогда, когда нашу пушку в очередной раз заклинило. Бой длился примерно 20 минут. Пламя и взрывы представляли собой страшную картину. В конечном итоге, подразделения нашей роты отыскали нас в темноте и отбуксировали в место дислокации полка на южной окраине Воронежа. Мы не могли заснуть после такого жаркого дня».
Согласно немецким документам, в ходе этого боя вахмистр Фрейер уничтожил девять танков Т-34 и Т-60.
Чьи танки?
Чтобы выяснить, к какому соединению принадлежали танки, по которым вел огонь экипаж Фрейера, обратимся к советским архивам. Выбор здесь невелик: это могли быть танки либо 110-й, либо 181-й танковых бригад 18-го танкового корпуса — других советских танков на юго-западной границе Воронежа, где наступала немецкая 24-я танковая дивизия, просто не было.
Обе бригады, после неудачных боев 5-6 июля на юго-западной окраине Воронежа в районе села Малышево, отступили в черту города, так и не сумев остановить немецкое наступление. 181-я танковая бригада отошла в район мясокомбината, где уже находились её мотострелковый и пулемётный батальоны. Командир бригады полковник В.И. Коновалов объединил под своим командованием остатки 498-го стрелкового полка, который сражался рядом с танкистами у Малышево, и поставил им задачу оборонять правый фланг, не допуская проникновения немецкой пехоты на участок обороны бригады. В журнале боевых действий 181-й танковой бригады события этого дня описаны следующим образом:
«7 июля 1942 года. Бригада, продолжая удерживать западную окраину города Воронеж в районе Мясокомбинат, отражала неоднократные попытки противника атаковать район обороны не только с фронта, но и с тыла и флангов. Противник в течение дня подвергал подразделения бригады частым атакам с воздуха. В 10:00 был выслан взвод танков для разведки в городе (четыре машины). В завязавшемся бою все четыре танка были противником уничтожены. Штаб бригады три раза пытался установить связь со 110-й танковой бригадой, но безрезультатно».
К сожалению, документация 110-й тбр не позволяет точно установить её расположение в течение 7 июля. Журнал боевых действий бригады на этот день весьма лаконичен, и мы ещё обратимся к нему. Однако и описание событий 7 июля в журнале боевых действий 181-й тбр, представленное выше, также заканчивается на этом. Создаётся впечатление, что в этот день немцы не оказывали на бригаду значительного давления, ограничившись воздушными ударами по её оборонительной зоне. Согласно докладу 18-го тк, вечером 7 июля 181-я тбр подверглась атаке реактивными снарядами, причём было произведено два залпа.
Утром 8 июля начался штурм позиций 181-й тбр, который так описывается в её журнале боевых действий:
«В 09:30 после короткой, но мощной артподготовки противник начал атаку района обороны бригады. 13 танков его ворвались в район обороны бригады со стороны ангара. За танками наступала пехота. Бой окончился в 14:00. Все атаки противника были отбиты. Бригада продолжала удерживать занимаемые позиции на западной окраине города Воронеж в районе мясокомбината. В результате боя бригада потеряла основную часть танков Т-34».
Между атаками вражеская авиация не прекращала бомбардировки 181-й танковой бригады. В 19:00 немцами была начата еще одна артподготовка, и мощный артиллерийский обстрел продолжался до 22:00. К тому моменту немецкие танки снова заняли позиции для нападения на оборонительные рубежи бригады, а в угольных ямах завода и противотанковом рву начала скапливаться вражеская пехота. В 23:00 полковник Коновалов отдал приказ о выходе из окружения, и бригада начала прорыв. Все боеспособные танки были сформированы в колонну. На броню танков посадили уцелевших бойцов мотострелкового, пулемётного батальона, роты управления и противотанковой батареи. Транспортные машины были подцеплены к танкам на буксир:
«Каждый танк возглавлялся ответственным командиром, способным вести самостоятельные действия в случае воспрепятствования со стороны противника. На транспортные машины были посажены раненые бойцы и командиры. Колонна начала движение вдоль западной окраины города Воронеж на юг. Для обеспечения движения колонны был выслан головной охранной дозор из двух танков Т-60. Дозор оторвался от колонны и действовал самостоятельно. Противник обнаружил движение бригады, открыл мощный огонь ПТО и танков. Колонна была рассеяна, и выход из окружения происходил самостоятельно, отдельными машинами. Пробиваясь с боем на протяжении 7 км, основная часть личного состава из окружения вышла. Все исправные танки и транспортные машины были приведены в полную негодность и оставлены на западном берегу города Воронежа».
Похоже, что на вопрос, танки какой бригады из 18-го тк уничтожил Зигфрид Фрейер, уже найден ответ: описание боя, приведенное Фрейером, во многих деталях совпадает с данными о прорыве уцелевших Т-34 и Т-60 181-й тбр, как это изложено в её журнале боевых действий. Практически идентично и число танков: в колонне, рванувшейся на прорыв, было восемь Т-34 и два Т-60, а Фрейер заявил об уничтожении девяти Т-34 и двух Т-60. Между мясокомбинатом и перекрестком, где остались подбитые машины, расстояние не превышает километра. Казалось бы, все соответствует.
При тщательном анализе этой версии возникает множество вопросов. Согласно журналу боевых действий 181-й тбр, её колонна двигалась на юг, а на всех фотографиях уничтоженные на Девицком выезде танки обращены на север по Кольцовской улице, в сторону железнодорожного вокзала, то есть в противоположном направлении. Время боя также отличается на два часа: по данным бригады, её танки пошли в прорыв от мясокомбината в 23:00, тогда как, по воспоминаниям Фрейера, бой начался в 20:00, что соответствует 21:00 по московскому времени. Самое важное, дата боя тоже не совпадает: Фрейер упоминает 7 июля, а согласно документам 181-й тбр, в этот день бригада продолжала удерживать западную окраину Воронежа и пошла на прорыв только к концу 8 июля.
Может ли быть ошибка в чьих-то документах? Если предположить, что ошибся Зигфрид Фрейер и бой произошел 8 июля, то, согласно другим немецким данным, к 11:00 8 июля 24-я тд уже завершила передачу своего боевого участка подразделениям 16-й мд и направилась в район Борщево — Гремячье для пополнения и ремонта техники. Следовательно, к полудню 8 июля 24-й тд уже не было в городе. По воспоминаниям Фрейера, его Pz.Kpfw.IV с приказом «поддержать усилия панцергренадёров» оставался в Воронеже до позднего вечера, но зачем это было нужно, если у 16-й мд имелось несколько десятков своих танков?
Возможно, ошибка с датой содержится в журнале 181-й танковой бригады, и её колонну расстреляли именно 7 июля, когда Pz.Kpfw.IV Фрейера ещё находился в засаде на одной из улиц Воронежа? Однако журнал боевых действий 181-й бригады велся ежедневно и детально с самого момента её создания, а после прибытия под Воронеж и начала боёв события фиксировались не только по дням, но и по часам. Нет веских причин полагать, что составители журнала перепутали даты.
Следовательно, возникает другая версия: если попытка прорыва остатков 181-й бригады действительно произошла 8 июля, а Зигфрид Фрейер был замечен 7 июля вечером, то под его удар попали машины не 181-й, а 110-й танковой бригады. К сожалению, события с 6 июля полудня до вечера 7 июля описаны в журнале боевых действий 110-й танковой бригады очень кратко:
«В течение второй половины дня и ночи противник продолжал накапливаться в лесу, что южнее г. Воронеж. К 22:00 разведкой 110-й тбр установлено наличие до батальона средних танков с пехотой и противотанковой артиллерии. Частям 110-й тбр было приказано начальником штаба 18-го тк полковником Павловым занять оборону и не отходить до приказа командира корпуса. Положение создалось угрожающее. Снарядов бронебойных не было, а осколочных в общем приходилось на танк по пять штук, а в некоторых танках не было боеприпасов совсем. Вечером 06.07.42 и в течение дня 07.07.42 бригада вела ожесточённые бои с противником. К 18:00 07.07.42 противник сосредоточил до батальона средних танков по улице Кольцовской и выставил противотанковые пушки по улице Кирова и другим улицам, подходившим к Чернавском мосту через реку Воронеж. К этому же времени Чернавский мост был взорван противником, и путь отхода 110-й тбр был окончательно отрезан в этом направлении; бригада оказалась в окружении».
На этом описание боёв за 4-7 июля 1942 года обрывается. Далее следует перечисление потерь, которое подытоживает следующая запись:
«С 07.07.42 по 10.07.42. Сосредоточение бригады в районе сосредоточения. Оставшиеся части бригады и тылы сосредоточились в районе леса 1 км севернее Маклок [посёлок в левобережной части Воронежской области]. Эвакуировано с поля боя на СПАМ танков Т-34 — 11, Т-60 — 8».
Очевидно одно: после сражений 5–6 июля на окраине Воронежа в районе деревни Малышево 110-я танковая бригада также отступила в город, где и оказалась в окружении немецких войск. Вероятно, к вечеру 7 июля подразделения бригады находились в центре города, близ улиц Кольцовская и Кирова, судя по упоминаниям этих улиц в военном журнале соединения.
Увлекательные данные, связанные с предметом исследования, можно обнаружить в архивах 232-й стрелковой дивизии (сд). Подразделение 498-й сп этой дивизии сражалось бок о бок с 181-й танковой бригадой в районе мясокомбината. В боевом журнале дивизии от 7 июля упоминается следующее:
«В 10:00 командарм-40 получил радиограмму от командира танковой бригады, которая находилась на южной окраине города Воронеж, следующего содержания: «Горючее и боеприпасы на исходе, в 22:00 начинаю отход на восточный берег реки Воронеж». Посланные к танковой бригаде с приказанием удерживать оборону на южной окраине два танка КВ пройти через северную окраину города Воронеж не могли».
К сожалению, в журнале операций 110-й тбр отсутствует информация о наличии в бригаде радиостанции. Тем не менее, можно с уверенностью сказать, что в 181-й тбр её точно не было. Из отчёта 18-го тк узнаётся о попытках командира 181-й тбр полковника Коновалова наладить связь с руководством корпуса и 110-й тбр:
«В 10:00 07.07.42 был послан взвод для разведки в город в составе трёх танков Т-60; кроме этого, один танк Т-60 был назначен связным с командиром корпуса. Танки прошли два квартала и были обстреляны огнём ПТО и танками противника. В бою все четыре танка были уничтожены. Затем в 17:00 07.07.42 была послана группа автоматчиков с лейтенантом Джусоевым с донесением начальнику штаба 18-го тк. Группа потеряла два человека, и, не достигнув цели, вернулась обратно. Вторично был послан в 18:00 лейтенант Джусоев на одном танке Т-34; танк, достигнув района 110-й тбр и не обнаружив её на старом месте, вернулся обратно. Лейтенант Джусоев был послан на танке в третий раз с задачей глубже проникнуть в город с юго-запада и найти 110-ю тбр, но и эта попытка не увенчалась успехом».
Командир 181-й танковой бригады продолжал предпринимать попытки наладить связь как с 110-й танковой бригадой, так и с корпусным штабом, при помощи связных и на следующий день. В докладе 18-го танкового корпуса также описаны события, произошедшие 8 июля:
«Были высланы два танка Т-34 разными маршрутами для доставки донесения командиру 18-го танкового корпуса. Один танк 395-го танкового батальона возвратился с разбитой пушкой и пробитой башней, весь экипаж был ранен. Как было после установлено, второй танк дошёл до командира 18-го танкового корпуса и доставил донесение».
Если бы в 181-й танковой бригаде была исправная радиостанция, с помощью которой можно было бы связаться с 18-м танковым корпусом или 110-й танковой бригадой, зачем тогда её командиру понадобились бы все эти усилия и жертвы? Необходимо учесть ещё один важный аспект: наличие боеприпасов в обеих бригадах. В этом плане ситуация в 110-й тбр, согласно её боевому журналу, уже к 22:00 6 июля была критической: "Бронебойных снарядов не было, а осколочных на танк приходилось всего по пять штук, а в некоторых танках боеприпасов не было вовсе". В отчёте 18-го танкового корпуса указано, что к 14:00 8 июля в 181-й тбр "из всех танков полностью боеспособными оставались только восемь Т-34, остальные могли передвигаться лишь на первой и второй передачах, но вести огонь не могли. В танках было по 10-15 снарядов".
Таким образом, к вечеру 6 июля боеприпасы у танкистов 110-й тбр практически закончились, а в машинах 181-й тбр спустя два дня оставалось по 10-15 снарядов. Это различие не должно удивлять: 110-я тбр начала боевые действия против 24-й танковой дивизии в районе Малышево 5 июля, на целые сутки раньше, чем 181-я тбр. Обе бригады не получали пополнения боекомплекта в рассматриваемый период.
Судя по всему, радиограмма, полученная в штабе 40-й армии утром 7 июля, в которой от имени неназванного командира говорится, что "горючее и боеприпасы на исходе, в 22:00 начинаю отход на восточный берег реки Воронеж", была отправлена радистом именно 110-й тбр. В боевом журнале бригады не зря упоминается, что "к 18:00 07.07.42 противник сосредоточил до батальона средних танков по улице Кольцовской и выставил противотанковые пушки по улице Кирова и другим улицам". Вероятно, именно в этом районе танки 110-й тбр вели бой вечером 7 июля. Танковая колонна, расстрелянная Зигфридом Фрейером, двигалась именно по Кольцовской улице.
Высказанное выше предположение о том, что район обороны 181-й тбр в течение 7 июля не подвергался сильному нажиму со стороны противника, подтверждается и документами немецкой 16-й мд:
«В течение 7 июля главные силы 60-го мп выдвинулись в сторону плацдарма и произвели развёртывание частей для наступления на Воронеж: 1-й батальон слева, 2-й батальон справа. Активная разведка боем, проведённая батальоном под командованием Виаля, показала наличие сильного скопления противника на заводской территории в западной части города, в районе железнодорожной станции, а также на расположенном перед ними танковом полигоне и аэродроме. Перед наступлением перед 2-м батальоном лежала пересечённая местность, покрытая группами деревьев. 1-му батальону досталась голая местность, на которой располагался аэродром. Отправленная вперёд разведывательная группа тут же попала под мощный обстрел, не успев высунуть и носа. Тем не менее, удалось установить, что на заводской территории располагается, по меньшей мере, 30–40 танков противника, и по этой причине командир полка для осуществления атаки 08.07.1942 затребовал поддержки собственного танкового батальона, которая и была предоставлена…»
Местом событий является «территория завода и примыкающий аэродром», что точно соответствует описанию оборонительных позиций 181-й танковой бригады: рядом с мясокомбинатом располагались заводские здания, перед которыми находилось взлетное поле. Сходятся и даты: 7 июля немцы силами 60-го моторизованного полка провели только боевую разведку, в которой 181-я танковая бригада не понесла потерь. Согласно журналу боевых действий, в этот день бригада потеряла только четыре Т-60, участвовавшие в разведке городских кварталов. Настоящий штурм позиций 181-й танковой бригады начался 8 июля, что также подтверждается документами 16-й моторизованной дивизии. В результате бригада к вечеру была практически разгромлена, и в ночь на 9 июля оставшиеся танки пробились сквозь вражеские линии.
И напоследок стоит отметить ещё один интересный факт: во всех советских документах указывается, что в составе колонны 181-й танковой бригады, вышедшей с мясокомбината, помимо танков, также находились и грузовики с ранеными. В немецких документах 16-й мотодивизии, описывающих прорыв советской колонны в ночь на 9 июля, также упоминаются грузовики и раненые. Вот, например, запись из журнала боевых действий 1-го батальона 156-го полка мотопехоты 16-й мотодивизии:
«Поступил сигнал тревоги из сообщения дежурного унтер-офицера: русские грузовики под защитой танков прорвались по маршруту на Шилово, на них были даже мертвецы, а также тяжелораненые, которые принимали участие в перестрелке. Логика необъяснима…»
Существует множество немецких фотографий советских танков, подбитых Зигфридом Фрейером на Кольцовской улице. Сравнивая эти снимки, можно установить, какие из них были сделаны раньше, а какие позже: впоследствии немцы убрали некоторые танки, мешавшие движению. Некоторые фотографии, по-видимому, были сделаны сразу после боя: вокруг разбросаны обломки, танки стоят, перекрывая дорогу и т.д. Однако даже на этих снимках не видно ни одного уничтоженного грузовика — похоже, их просто не было в этой колонне, что позволяет предположить, что Т-34 и Т-60 не принадлежали 181-й танковой бригаде. Можно с уверенностью сказать, что вечером 7 июля танк Pz.Kpfw.IV вахмистра Зигфрида Фрейера расстрелял колонну 110-й танковой бригады 18-го танкового корпуса, пытавшуюся прорваться.
Заключение
В 1964 году вышла художественная книга воронежского писателя Юрия Гончарова «Теперь — безымянные…», посвящённая боям за город. В ней есть описание перекрёстка, совсем недавно ставшего ареной ожесточённого танкового боя:
«Одной из сторон сквер выходил на перекрестье улиц, сходившихся с разных направлений. Здесь, по-видимому, разыгрался один из драматичных эпизодов ожесточённой борьбы за город: площадь была загромождена обгорелыми, продырявленными танками в крестах и звёздах, сомкнувшимися вплотную, лоб в лоб, с дулами пушек, в упор уставленными друг в друга или повёрнутыми туда, куда был дан последний выстрел. От плотного, едкого запаха горелой резины и краски, солярового масла можно было задохнуться. Что-то ещё дотлевало — в двух-трёх местах из-под гусениц вился прозрачный синеватый дымок. На ближайшем танке был приоткрыт башенный люк. Наполовину из него высунувшись, головою вниз, по броне башни свисал раздутый разложением труп танкиста в кожаном шлеме…»
Скорее всего, именно так утром 8 июля выглядел перекрёсток, на котором Зигфрид Фрейер расстрелял колонну 110-й тбр, с одним печальным отличием: все подбитые танки были советскими. Судя по рассказу командира немецкого танка, советские танкисты вели ответный огонь по его машине, но безрезультатно. Это вполне объяснимо: лишившись к вечеру 6 июля бронебойных снарядов, танки 110-й тбр вечером 7 июля могли стрелять по Pz.Kpfw.IV Фрейера лишь осколочно-фугасными, которых тоже оставалось мало. Этим объясняется и разбитый в щепки забор, и лишь повреждённый танк Фрейера, который, тем не менее, после боя пришлось буксировать.
Нельзя отрицать, что командир немецкой «четвёрки» удачно выбрал место для засады, и благодаря его действиям советская колонна была полностью разгромлена. Фактически это был не бой, а расстрел уцелевших танков 110-й тбр, оставшихся без бронебойных снарядов, а некоторые, видимо, и вовсе не имели боекомплекта. Возможно, одновременно с Фрейером колонну 110-й тбр обстреливали и другие немецкие танки и противотанковые орудия, но именно вахмистр Зигфрид Фрейер 23 июля 1942 года получил за этот бой Рыцарский крест. Ему удалось пережить войну и плен, умер он в 97-летнем возрасте 10 мая 2014 года.
8 июля 1942 года командир 24-й тд генерал-майор Бруно фон Хауэншильд (Bruno von Hauenschild), подводя итоги проведённой наступательной операции, в числе прочих достижений своей дивизии отметил: «Взят второй по величине промышленный город России. Образован небольшой плацдарм за рекой Воронеж, восточнее города Воронеж». Уже 9 июля 24-я тд, сыгравшая решающую роль в наступлении на Воронеж, спешным отправилась маршем под Сталинград.
Однако военное счастье переменчиво: уже в августе, так и не добравшись до города на Волге, погибли в боях командир 24-го танкового полка полковник Густав-Адольф Рибель и командир 21-го пгп полковник Вильгельм фон Ленгерке (Wilhelm von Lengerke), которые так отличились во время боёв за Воронеж. Сама же дивизия в итоге оказалась в сталинградском «котле», где её танкисты и панцергренадёры сполна вкусили горечь поражения. Но всё это было далеко впереди.
Официальная группа сайта Альтернативная История ВКонтакте
Телеграмм канал Альтернативная История
Читайте также:
Источник: https://alternathistory.ru/vitalij-toroptsev-dvadtsat-minut-udachi-vahmistra-frejera/
👉 Подписывайтесь на канал Альтернативная история ! Каждый день — много интересного из истории реальной и той которой не было! 😉