Петербург на краю гибели: неизвестные страницы истории
В популярных исторических книгах о ранних годах Санкт-Петербурга часто упоминается его основание весной 1703 года, строительство Адмиралтейства и трудности, связанные с возведением новой столицы на болотистых землях. Однако мало кто знает, что в первые годы своего существования город несколько раз оказывался на грани уничтожения.
В период с 1705 по 1709 год Петербург находился под постоянной угрозой захвата шведскими войсками. Ситуация была настолько серьезной, что многие считали вполне реальной перспективу оставления города русскими войсками. Существовала вероятность, что Петербург постигнет участь Азова и Таганрога, возвращенных туркам в 1711 году и разрушенных до основания. Более того, только что созданный Балтийский флот мог быть уничтожен, чтобы не достаться врагу, подобно тому, как это произошло с Азовским флотом.
Судьба Петербурга в те годы полностью зависела от хода военных действий в Польше, Белоруссии и на Украине. Петр I, вступив в Северную войну на стороне польского короля Августа II, столкнулся с серьезными трудностями. После первоначальных успехов в Прибалтике, включая основание Петербурга и захват Копорья, Яма, Нарвы и Дерпта (Тарту), царь направил свои силы на помощь союзнику в Польше. Однако там русская армия столкнулась с хорошо подготовленными и вооруженными шведскими войсками под командованием молодого короля Карла XII, который к тому времени не знал поражений.
Под мощным натиском шведов Петру пришлось отступать, а иногда и просто бежать. Война переместилась из Польши в Белоруссию, а затем на Украину. Воинственный шведский король был упорен, отважен и бескомпромиссен. В этой ситуации царь даже отдал распоряжение восстановить укрепления Москвы, готовясь к возможной обороне старой столицы.
В этих условиях амбициозные планы по укреплению позиций на Балтике отошли на второй план. Петербург оказался предоставлен сам себе, и его судьба зависела от воли Божьей и умения обер-коменданта Романа Вилимовича Брюса.
Роман Брюс: надежный шотландец на страже русских интересов
Роман Брюс, старший брат известного "чернокнижника" и "волшебника" Якова Брюса, происходил из семьи шотландских эмигрантов. Он начал свою карьеру в "потешных" войсках - первых военных формированиях, созданных юным Петром I. Брюс служил в элитном Преображенском полку и участвовал во многих военных кампаниях, заслужив уважение царя своим усердием и отвагой.
Как и его брат Яков, Роман был образованным человеком. Петр I даже планировал отправить его за границу для проведения важных переговоров. Однако судьба распорядилась иначе - царь назначил Брюса обер-комендантом только что основанной крепости в устье Невы. В тот момент это был ключевой пост, от которого зависела судьба всего новорожденного Петербурга и молодого Балтийского флота.
Брюс оказался неутомимым и эффективным руководителем. Он занимался достройкой и укреплением Петропавловской крепости, возводил кронверк. Самым тяжелым периодом для него стали 1705-1708 годы, когда шведы усилили свои атаки на Петербург, полагая, что Петр I, увязший в военных действиях в Польше, не сможет оказать поддержку гарнизону крепости.
Однако Брюс в тесном сотрудничестве с командующим флотом адмиралом Корнелием Крюйсом сумел организовать оборону настолько эффективно, что шведам ни разу не удалось прорваться ни к Петропавловской крепости, ни к Кронштадту. Заслуга Брюса состояла в том, что он отражал атаки шведов на дальних подступах к Петербургу: на Каменном острове, на Выборгской дороге и выше по течению Невы.
Несмотря на то, что силы Брюса были меньше, чем у шведов, ему удалось сделать Петербург неприступным для противника. До самой своей смерти в 1720 году генерал-лейтенант Роман Брюс не покидал своего высокого поста и всегда был готов отразить любое нападение врага.
Тяжкая доля коменданта: между долгом и милосердием
В крепостях не было более важной должности, чем комендант. В мирное время комендант выполнял функции управляющего и хозяйственника, но во время вражеской осады именно на него были обращены все взгляды. Комендант нес огромную ответственность за судьбу крепости и людей, находящихся под его командованием.
Только комендант, подобно капитану корабля, мог принять решение о сдаче крепости или приказать держаться до последнего. В любом случае, он рисковал больше всех остальных. Если комендант приказывал сражаться до конца, то в случае захвата крепости врагом он обрекал гарнизон и мирных жителей на жестокую расправу. По обычаям ведения войны того времени, штурмовые отряды получали право на разграбление захваченного города в качестве вознаграждения за риск, которому они подвергались при штурме.
История знает примеры, когда упорство комендантов приводило к трагическим последствиям. Так, после кровопролитного штурма Нарвы в 1704 году Петр I в гневе дал пощечину коменданту Геннингу Рудольфу Горну, который отказался сдать русским крепость и исполнил свой долг до конца. С точки зрения царя, Горн проявил упрямство и гордыню, что привело к огромным жертвам с обеих сторон.
Поэт Константин Случевский позже отразил этот эпизод в своих стихах:
Там, внизу, течет Нарова --- Все погасит, все зальет, Даже облика Петрова Не щадит, не бережет, Загашает. Но упорна Память царственной руки: Царь ударил в щеку Горна, И звучит удар с реки.
С другой стороны, если комендант сдавал крепость неприятелю, его могли казнить как изменника и труса. А если осада затягивалась на месяцы, коменданту приходилось видеть, как люди умирают от голода и болезней. Таким образом, должность коменданта, хоть и была почетной, но отнюдь не завидной.
Последнее пристанище героя: тайны склепа Романа Брюса
После смерти Романа Брюса в 1720 году его похоронили у стены еще недостроенного Петропавловского собора. Это была высшая честь для подданного - в пределах крепости хоронили только членов царской семьи. Склеп Брюса положил начало знаменитому Комендантскому кладбищу Петропавловской крепости, где за два века нашли последний приют девятнадцать комендантов.
В 1980 году, спустя 260 лет после похорон, склеп Брюса был вскрыт и обследован. Согласно акту вскрытия, склеп был сложен из маломерного кирпича петровского времени - узкого и тонкого красного кирпича голландского образца, который использовался при строительстве многих домов в ранние годы Петербурга. Этот кирпич символизировал тот юный петровский Петербург с его почти голландским обликом: разводными мостиками, похожими на журавлей шпилями, мельницами, голландскими флагами на мачтах пузатых голландских "купцов" у причала, со скользящими зимой по льду Невы нарядными буерами, стуком деревянных башмаков по настилам первых деревянных тротуаров и запахом голландского табака из длинных глиняных трубок.
Останки Брюса были обнаружены в вытянутом положении на спине, с руками, слегка согнутыми в локтях. Интересно, что кости имели темный цвет, что свидетельствовало о периодическом длительном пребывании в воде. Это говорит о том, что наводнения подтапливали Заячий остров, и даже после смерти знаменитый комендант часто оказывался в невской воде.
Под останками был обнаружен тлен зеленой окраски - остатки мундира Преображенского полка. Удивительно, но даже спустя столько лет ткань сохранила свой цвет, что говорит о высоком качестве минеральных красителей того времени. Мундир Преображенского полка, сшитый из тонкой английской шерсти изумрудно-яркого цвета, с красными отворотами и золотым галуном, был поистине красив и элегантен.
Неожиданной находкой стали строительные клещи, обнаруженные под правым плечом погребенного. Хотя некоторые могли бы предположить связь с масонством, более вероятно, что клещи случайно оставил гробовщик. Этот факт добавляет человечности и даже некоторой иронии к образу сурового коменданта.
Между стихией и долгом: будни петербургского коменданта
Жизнь комендантов Петропавловской крепости была неразрывно связана с Невой. Стоя на Нарышкином бастионе, комендант с тревогой наблюдал за горизонтом на западе, где неслись рваные тучи, а холодный ветер предвещал непогоду. Когда уровень невской воды начинал подниматься, комендант отдавал приказ о начале сигнальной пушечной пальбы, поднимавшей на ноги встревоженных жителей столицы.
Наводнения обычно приходили внезапно, ночью, стремительно врываясь в город. Ни высокие набережные, ни каналы не могли защитить от разгула стихии. Комендант, как и все остальные, оказывался бессилен перед лицом природы.
Однако были и радостные моменты в жизни коменданта. Весной, когда солнце светило ярко и лед на реке таял, наступало время открытия навигации по Неве. В один из апрельских воскресных дней комендант крепости на нарядном катере с приодетыми гребцами, под звуки полковой музыки выплывал на середину Невы. Там он набирал в серебряный кубок чистейшей невской воды, после чего причаливал к левому берегу и поднимался в Зимний дворец, где подносил кубок царю. Государь, отпив воды, давал разрешение на открытие навигации. Крепость отвечала на это важное событие громом салюта.
Так, между опасностями войны, угрозами стихии и торжественными церемониями проходила жизнь комендантов Петропавловской крепости. Они были хранителями не только крепости, но и духа молодого Петербурга, воплощая в себе мечту Петра I о новой России.
Понравилось? Поставь лайк!
Обязательно прочти эти статьи:
Багрянец и злато: как Рим и Карфаген схлестнулись за власть над Средиземноморьем
Безумный император: как Коммод погубил золотой век Рима
Женщины-гладиаторы в Древнем Риме: правда или вымысел?
Как немецкий архитектор хотел осушить Средиземное море и объединить Европу с Африкой
