– Что ты, Коленька, что это с тобой? – женщина бросилась к мальчику, забыв про свою козу.
Она не сразу поняла, что за пятна у него на форменных брючках и почему руки такие грязные, да и не смотрела она на руки. Она пыталась приподнять ребенка, только силы не хватало. Тогда тетка Лизавета оставила Николая лежать на земле и бросилась к ближайшему дому.
- Катерина, - закричала она, распахивая калитку, - воды тащи, там Кольке Попову плохо что-то.
На крыльцо выскочила молодая женщина, следом за ней выглянул и муж. По виду тетки Лизаветы поняли, что что-то случилось и побежали к мальчику.
Но ничего этого Николай не видел и не слышал. Глубокий обморок спас его от страшного признания. Это потом, позже, его родная бабка Акулина рассказала, что Катерина мужа за фельдшером послала, а сама в дом к Николаю побежала, за матерью. Там то все и увидела. Только отца уже нигде не было.
Самого же Николая на машине скорой помощи увезли в райцентр. Из обморока вывели быстро, вроде внешне у мальчика было все в порядке. Вот только замолчал он. И смотреть ни на кого не мог. Отвернется на больничной кровати к стенке и молчит. Даже плакать не мог. Как каменный стал.
Врачи к нему даже из города специалистов приглашали. Те посмотрели, сказали, что тут только время нужно и обстановка спокойная. А больше ничего сделать не могли. Таблетки прописали, чтобы хоть по ночам спал.
Выписали его почти через три недели. К этому времени схоронили родных, дом отмыли, все испачканное перестирали, чтобы ничего уже о том случае не напоминало. Только как такое забыть можно?
Из больницы Николая забрала бабушка, мать его отца. Вот так жизнь распорядилась, что родителей со стороны матери уже давно на свете не было. Сестра матери жила далеко, редко виделись. На похороны приезжала, а мальчика брать отказалась. Испугалась, что он таким же, как отец вырастет.
Осталась одна бабушка Акулина. Старенькая уже была, в своем доме на другой улице жила. Но от внука отказываться не собиралась, хоть и сильно подкосилось здоровье от пережитого. Только таблетками, да уколами спасалась. К себе забрала. Кое-какую одежду Николая из дома перетащила, учебники школьные, да портфель.
Николай, как домой к бабушке Акулине приехал, место себе определил за печкой. Был там закуток, зимой дрова хранили, так он там обосновался. На улицу не выходил, в школу идти не хотел, боялся отца встретить. Так две недели и просидел.
Потом учительница домой пришла. Стала уговаривать в школу идти, обещала помочь все наверстать, заниматься с ним дополнительно. Он молчал и упрямо отворачивался в сторону. Так и договорились, что эту четверть учительница к ним домой будет приходить, а он сам все учить и повторять станет.
Когда учительница ушла, стала бабушка Акулина с ним разговаривать. Объяснять, что если он в школу не вернется, заберут его в детский дом. Скажут, не может она с ним справиться, старая уже и не дадут ей тогда опекунство над Николаем.
Что такое опекунство Николай не знал, но и на улицу выходить боялся, и в детский дом не хотел.
Тогда же бабушка и сказала ему:
- Нечего тебе бояться, ты за этого ирода не отвечаешь. Я сама не знаю, как он такой получился. Даже подумать не могла, что такой зверюга вырастет. Только ты не бойся, нет его больше, схоронили. Все. Грех так говорить, но туда ему и дорога.
Николай посмотрел на бабушку вопросительно. Что это она такое говорит? Как схоронили?
Она его поняла.
- Схоронили, говорю. Катька то тогда, как все это увидела, на улицу выскочила и за участковым. Тот прибежал, а ирода этого нет нигде. Решили, что сбежал. Из района подмогу вызвали, искали по всей округе. Через день только кто-то в сарай решил заглянуть, туда, где вы железяки разные хранили, а он там. В общем, нет его, помер, - старушка помолчала, подыскивая нужные слова, а потом закончила, - говорю тебе, схоронили уже. Вот распогодится немного, сходим на кладбище, я тебе могилки покажу.
Осень и вправду уже вошла в ту пору, когда дожди и ветер превратили пестрый ковер в грязную жижу. По улице только в сапогах пройти можно было, да и то не везде.
Услышав, что бабушка хочет вести его на кладбище, Николай отрицательно замотал головой. Не хотел он на кладбище. Был там с мамой когда-то, а сейчас не хотел, не мог.
Акулина заметила это состояние мальчика. Головой помотал, ответил что-то и то хорошо.
- Ладно, не хочешь, значит, не пойдем. Давай ужинать будем и спать укладываться. Утро вечера мудренее. А ты подумай. Век в доме не отсидишься, в школу все равно ходить надо, учиться надо. Мне бы тебя хоть немного поднять.
Потом в дом приходили какие-то люди, что-то осматривали, спрашивали у бабушки. Бабушка называла их комиссией. Она рассказывала, что не нравится этой самой комиссии ее старый дом. Она их даже в дом сына водила, туда, где Николай родился и рос. Тот дом был и больше гораздо, и крепче на вид, хоть тоже не молодой. Да и условия там были получше.
Бабушка рассказывала, что комиссия советует туда переехать, там жить. Николай съеживался от этих разговоров и опять надолго уходил «в себя».
Между тем, приближалась зима. Бабушка радовалась, что опекунство разрешили. Она переписала Николая в свою избушку для проживания «совместно с опекуном», как того требовала комиссия.
Мальчик понемногу успокаивался, приходил в себя, сам охотно садился за уроки. Хотя в школу так и не ходил. Учительница, видя, что результаты такого обучения есть, оставила его на домашнем обучении до зимних каникул. Заходила изредка, объясняла, что непонятно, да задания оставляла.
Коля старался, часами просиживал за книжками, сам разбирался, иногда бабушка помогала. Она ему и художественные книжки из школьной библиотеки носила, чтобы читал ей вслух по вечерам.
Жизнь вроде стала налаживаться. Пока однажды не случилась страшное.
В эту ночь наступила настоящая зима. Под утро выпал снег, который укутал всю деревню. Коля проснулся от странной тишины в доме. Не слышно было уже привычного шума у печки, по дому не витал запах горячего завтрака, да и сама печка не отдавала жар, как обычно.
Он вскочил и увидел старушку, лежащую на полу.
- Бабушка! – кинулся Коля к ней, хотел повернуть и отдернул свою руку. Старушка была мертва.
- Ааааа, - закричал мальчик и, в чем был, выбежал на улицу. Мимо проходил сосед, дед Степан.
- Чего кричишь, да раздетый весь. Зима пришла, замерзнешь, - громко сказал он, глядя на мальчика через забор.
- Там, там…, - только и мог сказать Николай и горько заплакал.
Дед Степан осторожно открыл калитку, прошел к крыльцу, взял мальчика за руку и вошел в дом. От одного вида на лежащую женщину он понял, что случилась беда.
- Эх ты горе какое. Отошла сердешная. Да и то, такое пережить, видать сердце не выдержало, - он посмотрел на мальчика, - давай, малой, одевайся, к нам пойдешь, там тепло, да и нечего тебе сейчас тут делать.
Николай молча стал одеваться. Слезы ручьями стекали по его щекам, он неумело вытирал их рукавами рубашки и опять молчал.
Потом были похороны. В этот раз Николай сидел в своем закутке, пока соседки готовили все к поминальному обеду. Он слышал, как они тихонько переговаривались, как ругали Колиного отца, который довел мать до смерти, как маялась Акулина сердцем, да только в больницу не хотела ложиться, мальчишку не с кем было оставить.
Среди этих разговоров он услышал, что где-то далеко живет, якобы, у Акулины еще один сын. Чуть младше Колькиного отца. Только никто не знает где он, как найти. Кто-то вспомнил, что много лет назад поссорился он с братом как раз из-за родового дома. Того самого, где Николай жил. Поссорился, купил матери этот домик, а сам уехал. И с тех пор сгинул, пропал. Уж искала его Акулина, искала. Да видно не судьба.
- Если жив, так и не узнает о смерти матери, если нет его уже, там и встретятся, - сказала та самая тетка Лизавета, перед которой Николай в обморок упал. Вот только куда мальчонку теперь? Совсем один остался.
Так Николай попал в детский дом. Там с его молчанием много не церемонились. Не хочешь, не разговаривай, другим лучше. Тихим и спокойным он значился в характеристиках воспитателей.
Вот только ни разу за все десять с небольшим лет, что он провел в детском доме, никто не попытался усыновить его или опекунство установить. Другим детям иногда везло, а он оставался вечным жителем детского дома.
Постепенно освоился, научился защищать себя, кому надо, мог и сдачи дать. Но все больше молчал. Молчал и учился. Все книжки в библиотеке перечитал. Что понял, что нет, но без книг жизнь себе не представлял.
Оживился только, когда предложили учиться на машине ездить. Шефы детского дома списанную легковушку отдали, да инструктора приставили. Николай был первый в числе желающих. Так и права получил.
Рассказывая свою жизнь, длиною в четверть века, Николай не смотрел на Анну. Он так и просидел, уткнувшись в свои колени. Трудно давался ему этот рассказ. Он замолкал, подбирал нужные слова, погружался в воспоминания, сглатывал комок, подступающий к горлу, и снова говорил.
Видно и вправду, пришло время. А, может быть, это Анна со своей любовью, смягчила сердце молодого человека и помогла ему высказать все то, что долгие годы сидело внутри.
Она слушала его и переживала. Чтобы не выдать своего волнения, она крепко зажала руки между коленками, и только иногда поднимала взгляд на мужа.
В комнате давно наступили сумерки, очертания предметов стирались, силуэт Николая едва просматривался сквозь неплотные шторы.
Давно уже пора было включить свет, но Анна не хотела пугать эту минуту откровения. Ей было до боли жаль мужа и, как медик, она понимала, что столь долгое молчание не могло не наложить отпечаток на его состояние, на его характер.
- А потом я встретил тебя. Ты перевернула мою жизнь, заставила почувствовать счастье семейных отношений. Знаешь, я ведь думал, что никогда не женюсь. Я боялся. А вдруг я не такой, как надо, а вдруг я как он…
Николай замолчал. Медленно поднял голову и посмотрел на Анну.
- Ты мне веришь?
- Не только верю, я точно знаю, что ты не такой. И все у нас будет хорошо. Ты молодец, что нашел в себе силы и все рассказал. Поверь, наша счастливая жизнь от этого не изменится, станет только лучше.
Она говорила уверенно и серьезно. Даже решилась вытащить свои руки и положить их на колени Николая. Он схватил ее руки и стал жадно покрывать их поцелуями.
- Спасибо тебе, Аннушка. Я буду очень стараться стать хорошим мужем.
Здравствуйте, дорогие подписчики, читатели и гости канала КНИГА ПАМЯТИ.
Очень рада, что новая история вызвала у вас интерес. Каждому из нас жизнь преподносит свои сюрпризы. Кому-то вот такие страшные. Но, как известно, полоса черная всегда чередуется белой. Значит надо ждать хороших изменений. А про это уже в следующей части...
Подписывайтесь на канал, чтобы первыми узнавать обо всех публикациях.