Начало. Глава 1
Вся обида, накопившаяся в груди Юли за неделю, растаяла. Милый, такой милый, Рафис, такой любимый! Как он виновато смотрит, кается о том, что наговорил. Бедненький, ему так тяжело. А виновата она, Юлия. На самом деле, она говорит иногда «Моя квартира». Ему же обидно. Надо отвыкать.
Зря Юлия ждала, вот-вот зазвонит звонок, она откроет двери, а там ее мама. Она обнимет свою девочку, скажет: «Ну, хватит губки дуть, давай, поговорим. Прости дочь, я не хотела, но дело вот в чем…»
Они помирятся, мама достанет из сумочки что-нибудь сладенькое, чтобы подсластить обиду своей дочери, скажет: «Дочь, ставь-ка чайник!» Попьют втроем чай, поболтают. Уходя, мама обязательно скажет что-то приятное про Рафиса.
Мать не пришла! Просто взяла и не пришла, и даже не позвонила. Зато пришли друзья Рафиса Самир с Мишей, привели своего нового знакомого, Нияза. Самир с порога завопил
- Рафиска, жаль тебя с нами не было, мы так оторвались! Это был матч! Наши дали так, что небесам тесно было! Ну, мы и наорались, аж охрипли. Рафис, слышишь, пожрать че-нибудь есть?
Рафис нехотя встал с дивана. Сегодня у него весь день нет настроения. Юлия ходит, фыркает, расстраивается, что мать не приходит. Ушла, будто бы в магазин. На самом деле места себе не находит.
- Пришли? Заходите, чего там толпитесь? Только разувайтесь, моя полы вчера вымыла. Суп будете?
- Здорово ты устроился, Рафа, полы тебе моют, суп варят, где бы мне такую найти? Хотя, я не любитель дома по выходным сидеть. Слушай, ты не поторопился свободу на домашний уют менять?
Да, знакомься, это Нияз, вчера на вечеринке у Рамзеса познакомились. Нияз, я забыл, где ты учишься?
- Немудрено, ты вчера был очень хороший. Я? нигде, пока в поиске, так сказать, мечусь в поисках самого себя.
Нияз протянул руку Рафису
- Рад познакомиться с хозяином хаты. Не против, если буду заглядывать иногда?
Рафис отвел глаза, пожав плечами, слегка развел руки, словно давая знать, ну, что делать?
- Понятно! Нежелательно бы, но если очень припрет, то можно. Ладно, так тоже ничего! Хорошо живешь, студент! Одобряю! Мебель новая, телик ничего. На чем такие бабки поднял, делись!
Повезло Рафису, не пришлось рассказывать, что квартира не его, да и мебель не он покупал. Юлия пришла. Она выходила за хлебом, заодно зашла в кулинарию, купила маминых любимых бисквитных пирожных.
Войдя в квартиру, Юлия споткнулась о мужские ботинки, прошла в комнату прямо в пальто
- Че рт! Неужели надо обувь горой оставлять? Самирка! Сколько раз тебе говорить, у нас обувь на полку ставят.
- Пришла хозяйка, гроза морей и океанов. Чего ты с ходу ворчать начала? Привычка у меня такая, нет у нас в общежитии никаких полок
- Можно подумать, у Миши есть. Его ботинки всегда на полке стоят.
- Да, он просто влюблен в тебя, и не хочет огорчать.
- Болван! По себе людей не судят. О! У нас новый гость? Мало вас, проглотов, на мою голову!
Нияз, статный парень, чуть выше среднего роста, темноволосый, зеленоглазый, считающий себя неотразимым красавцем, пристально заглянул в самую глубину серых глаз Юлии.
Обычно, девушки краснели и терялись от его взгляда. Только не Юлия! Нияз увидел в ее глазах холодную насмешку, и сам смутился
- Здравствуйте, Юлия! Я оказался у вас случайно, меня Самир пригласил. Сказал, что у вас очень гостеприимный дом. Я вижу и хозяйка дома очаровательна.
- Да, ладно, комплименты говорить, небось, голодные все, столовка не работает, а в общаге шаром покати. Садитесь, накормлю. Сегодня особо ничего не готовила. Спрашивайте с Рафиса, он поленился идти на рынок.
Самир первым проскользнул на кухню, раскрыл холодильник
- О, колбаска тут завалялась, надеюсь свежая? А это что? Шпроты? Замечательно! Мишка, нарезай батон, сейчас бутеров наделаем, с супом само, то. Нияз, ты чего стоишь, садись, будь, как дома.
Сания переоделась в ванной, повязала фартук и платок на голову, вышла на кухню
- Командуешь, Самир? Рафис, чего не поставил суп греться? Можно подумать, что здесь Самирка хозяин, а не ты. Ладно, сама разогрею, тарелки-ложки доставай! Сам будешь есть, тебе супу наливать?
- Спасибо, Юль, я не голоден, недавно ели. Ребята, вы ешьте, мне позаниматься надо.
Рафис, кисло улыбнувшись друзьям, вышел из кухни. Самир, как бы, удивился
- Юль, чего это с ним? Не заболел ли? Какой-то наш друг нерадостный.
- Может и заболел, плохо ночью спал, вот и ходит целый день, как вареный
- А-а-а! Я-то было подумал, он нам не рад. Нальешь супу? Обожаю твой суп! Век бы ел! Эх, повезло же Рафису, единственная красавица на весь поток, и та ему досталась. Еще и готовит так, что язык проглотишь!
- Вот и проглоти, болтун и бессовестный льстец!
Юлия налила суп в тарелки, ложки раздала
- Ешьте, ребята! Мы с Рафисом и правда недавно поели. Ешьте, сейчас компота налью, полную кастрюлю сварила.
Парни поели, и не стали засиживаться. Видно, у хозяев сегодня нет настроения гостей принимать. Оказавшись на улице, посовещались, куда бы еще пойти. Но денег ни у кого нет, пришлось тащиться в общагу. Нияз попрощался с ребятами
- Ладно, други, я должен показаться родакам, а то объявят в розыск. Самир, скажи-ка мне, откуда взялся этот Рафис? Это его квартира? Личная?
- Откуда у Рафы такая квартира? Он из какой-то деревни, даже названия не помню. Колхозники у него родители. Это квартира Юлькина и мебель тоже ее, и суп, который мы ели, по всей вероятности, тоже ее.
- Ничего себе! Это как может быть? Такая девочка, не девочка, а картинка, упакованная, с манерами придворной, хозяйка отличная, и досталась колхознику? Где справедливость, господа? Мои по всей Казани не могут найти мне невесту. Если бы мой папаша Юлию увидал, не упустил бы! Самир! А ты чего смотрел?
- Тут, брат, так получилось. Кто знал, что у Юлиного отца мебельная фабрика, а у матери рынок свой, да еще бутик с итальянским товаром? Юлька на первом курсе входила в аудиторию, как тень, как серая мышка. Только Рафис с ней и общался.
А после наша Юлия оперилась, преобразилась, но на нас, на лохов, внимания не обращает. Да мы и не пытались к ней подкатывать, хоть Мишка в нее по уши влюблен, да Миш? Западло у друга девчонку отбивать. Я, например, рад за Рафиса.
- Не знаю, я бы за такую девочку поборолся. Пока, студенты, встретимся еще как-нибудь! Успехов вам в учебе!
Юлии совсем не понравился новый знакомый друзей Рафиса. Да и они сами стали ее сильно напрягать, особенно Самир. Его бесцеремонность, привычка лазить в их холодильник, в шкафы, валяться на их диване никогда ей не нравились, а в последнее время стали просто раздражать.
Выпроводив гостей, первым делом, Юлия вымыла посуду, после протерла полы на кухне и в прихожей. Обычно, Рафис помогал ей убираться после гостей, а сегодня даже не вышел на кухню. Юлия не стала его беспокоить, пусть отдыхает, скоро ему на работу.
Да, на работу, надо его покормить. Колбасы нет, консервов тоже, только суп и остался. Пришлось пожарить картошку и достать из-под кровати банку соленых помидор. Дожилась! В своем доме приходится прятать продукты.
Рафис нехотя ковырял вилкой картошку, помидоры и не пробовал. Юлия заварила свежий чай, поставила перед ним тарелку с пирожными
- Рафис, ты почему не ешь? Неужели не вкусно?
- Вкусно, просто аппетита нет, на работу не хочется. Как представлю, какая предстоит длинная ночь, так тошно становится. Хоть бы не было этой ночью поступления, хоть поспать немного. А то на занятиях сижу, врубиться в тему не могу.
- Рафис, милый, только не сердись, но может стоит тебе поговорить с Самиром. Я понимаю, что столовая в воскресенье не работает. Но жили же они как-то, пока у меня не было квартиры. Конечно, ребята помогали нам, но это не значит, что мы до скончания веков будем их кормить.
- Юлия! Как я скажу? Самир мой самый близкий друг, Миша тоже, ну и Славка. Неужели жалко кастрюли супа для них? Можешь тогда, как мне, картошки пожарить.
- Рафис, дело не в супе. Дело в том, что твой Самир ведет себя в моей квартире, как у себя дома. Он достает из холодильника все, что есть, он лазит по шкафам. Мне сегодня пришлось прятать пирожные, а то бы они все слопали.
Мало их самих, еще знакомого какого-то притащили. Никому не интересно нравится мне это или нет. Неужели мы не имеем права отдохнуть спокойно в единственный наш выходной?
Хорошо, сегодня поели и ушли, а то ведь в тот раз до самой ночи сидели. Я может хочу походить по дому в ночнушке, может поваляться на диване попой кверху хочу! Вместо этого, мне приходится мыть за ними посуду, протирать полы и тупо ждать, когда они соизволят удалиться.
- Юленька! Тебе перестали нравиться мои друзья! Ты недовольна, что они приходят в твою квартиру, берут из твоего холодильника твои продукты. Когда ты предложила перебираться к тебе, ты не предупредила, что будешь им не рада.
Юля поставила на стол вазу с клубничным вареньем, налила себе чаю, положила на тарелочку пирожное, и стала есть с клубничным вареньем бисквитное пирожное, покрытое жирным сливочным кремом, запивая все это сладким чаем.
Рафис едва ли не с отвращением смотрел на нее. Как можно есть столько сладкого? Юля поймала его взгляд
- Думаешь, слипнется? Да, я вдруг полюбила сладкое, ты меня тоже не предупреждал, что тебе не понравится, если я буду объедаться пирожными.
Если бы заранее сказала, что я не захочу в своей квартире видеть твоих друзей, ты бы остался в общежитии? Так выходит?
- Нет, но ты постоянно подчеркиваешь, моя квартира, мой холодильник, мой диван. Думаешь, мне приятно, постоянно помнить, что я здесь никто, нет тут ничего моего. Мне еще мама говорила, хуже нет, чем ходить по чужим половицам.
- Неужели, я так говорю? Извини, Рафис, это я по привычке. Но если ты сам считаешь, что ходишь по чужим половицам, ты и замечаешь мои слова.
Рафис ничего не ответил. Собрался и ушел на работу, не поцеловав Юлю, и не пожелав спокойной ночи. Утром он явился на занятия усталый, не выспавшийся. Разговаривал неохотно.
Юля решила не приставать к нему, у нее самой муторно на душе. Мама, видимо, уехала. Так и не пришла, и не позвонила. Значит, дело плохо, надо ждать отца. Что будет, неизвестно.
Так и прошла неделя. Рафис не пытался объясниться с Юлией, она не делала первый шаг. Она не будет уподобляться соей маме, не будет подходить первая и уговаривать.
В субботу Рафис поговорил со старостой группы,
- Свет! Домой позарез надо. Прикрой, ладно, отметь, что был на парах. Должен буду, приеду, проставлюсь.
- Ладно, в гости пригласишь, охота посмотреть, как устроился.
- Договорились. В первый же выходной устрою Сабан туй.
Юлию Рафис предупредил перед самым уходом
- Юлька! Я приеду только в понедельник. Не скучай, ладно? Эта неделя у нас была не простая, я виноват в этом. Не сердись, ладно? Приеду, и на следующий день подадим заявление в Загс. Сразу позвонишь своим родителям, чтобы потом не обижались. Хорошо?
Вся обида, накопившаяся в груди Юли за неделю, растаяла. Милый, такой милый, Рафис, такой любимый! Как он виновато смотрит, кается о том, что наговорил. Бедненький, ему так тяжело. А виновата она, Юлия. На самом деле, она говорит иногда «Моя квартира». Ему же обидно. Надо отвыкать.
- Хорошо, милый, поезжай! И не вини себя в нашей ссоре. Я тоже виновата. Обещаю, больше не буду говорить, мое!
- Все, все, моя хорошая, больше не будем к этому возвращаться. Тогда я пошел?
- Ступай, милый! Счастливого пути, и пусть все будет хорошо!
Подарки своим Рафис припас заранее. Отцу купил цигейковую шапку, а то он в одной шапке лет пятнадцать ходит, вся уж поистрепалась. Маме – теплый платок, синий, к ее глазам. Братишке Юлия отдала свой коричневый свитер с белыми оленями. Она его ни разу не надевала, зимы-то еще не было. Если что, у нее есть другой.
Последние семь километров пришлось топать пешком по грунтовой дороге. Тишина, только дорога под ногами, полная луна над головой и собственная тень, шагающая впереди. Домой Рафис добрался лишь к середине ночи. Жутковато, село словно вымерло, даже не слышно лая собак.
Редко в каких окнах мелькает тусклый огонь, словно горит зажженная кем-то свеча. При свете желтой луны деревня кажется развалинами древней крепости, в которых живут призраки ушедших предков.
Рафис шел по своему селу, словно не узнавая его. В окнах его дома света нет. Спят. Парень вошел в калитку, подошел к окошку и тихонько постучался. Шторка отодвинулась и выглянуло бледное лицо. Мама – узнало сердце и радостно застучало.
Шторка тут же закрылась, загорелся свет, хлопнула дверь, заскрежетали запоры. Мама, в одной нижней рубашке и накинутой на плечи старенькой серой шали, открыла двери
- Улым(сынок)! Ты приехал? Я же просила не тревожить тебя, не сообщать. Зачем сорвали с учебы?
- Здравствуй, мама! Пойдем в дом, холодно, пойдем!
Рафис скинул одежду, снял ботинки, сел на лавку возле стола.
- Мама! Что мне не должны были сообщить? Мам! Говори, пожалуйста!
Мать села рядом с Рафисом, прислонилась плечом к его плечу, закрыла платком лицо и заплакала, запричитала
- Ох, сынок, быть мне проклятой, все молила Аллаха, чтобы заболел ваш отец! Чтобы заболел, да перестал пить! Выпросила, вымолила, перестал. Пить перестал и есть перестал. В районной больнице лежит, врачи сказали, никакой надежды нет. Поддерживают уколами, сколько протянет, не знаю.
- Мама! Почему мне не сообщили? Может его в Казань отвезти?
- Нет, Рафис! Показывали отца приезжим врачам, пропил он свою печень, все внутренности у него пропали. Бедный, может он пил от того, что ему больно было, а я его последними словами ругала.
Ох, сынок, как жить-то без него станем? Накликала я на своего родного мужа беду, как перед Аллахом отвечать буду?
- Мама, ты-то при чем? Заставляла его пить? Ты же его по-хорошему уговаривала. Сколько себя помню, отец или пь яный, или с похмелья. Как еще дожил до этих лет?
- Сынок, ты-то чего приехал?
- Соскучился, мама, вот и приехал.
- Да, сердце твое почуяло, что неладно дома. Спасибо, сынок, что не забываешь нас.
Продолжение Глава 190