Слово «парадокс» составлено из греческих корней: para – против, вопреки и doxa –суждение, мнение. Этим термином обозначают высказывание, рассуждение или пространное повествование, которое расходится с общепринятым мнением, кажется нелогичным, ошибочным, противоречащим здравому смыслу. Парадокс – это очень широкое понятие. Свои парадоксы есть в логике, математике, живописи, музыке, архитектуре и во многих других областях жизнедеятельности. В этой небольшой статье хочу сказать несколько слов о парадоксе как выразительном приеме художественной речи. Но и это достаточно широкая тема. Парадокс может, например, быть основой сюжета. Таким произведением, например, является «Портрет Дориана Грея», где время и поступки героя оставляют отпечаток не на внешности самого героя, а на его портретном изображении. Или занимательная повесть того же Оскара Уайльда «Кентервильское привидение», в которой не люди боятся привидения, а наоборот два маленьких брата-шалуна доводят привидение едва ли не до «инфаркта». У Рэя Брэдбери («451 по Фаренгейту») пожарные сжигают книги, у Бернарда Шоу («Горькая, но правда») микроб заражается от людей. Парадокс может использоваться для характеристики одного или нескольких героев отдельного произведения, подчеркивая их независимый характер или благородство (Дик Даджен, в «Ученике Дьявола») либо эгоизм, цинизм, самолюбование (Сэр Генри и Дориан в “Портрете…») и т.д. Любой из этих примеров достоин того, чтобы написать об этом отдельную статью. Но я ограничусь лишь разбором трех-четырех парадоксов, логически завершенных в одном высказывании.
Now, if, during this brief period, Oliver had been surrounded by careful grandmothers, anxious aunts, experienced nurses, and doctors of profound wisdom, he would most inevitably and indubitably have been killed in no time. – Если бы в этот короткий период Оливер был окружен заботливыми бабушками, суетливыми тетушками, опытными медсестрами и мудрыми врачами, он бы непременно и сразу же умер.
Это предложение извлечено из первой главы «Оливера Твиста», из эпизода, где Чарльз Диккенс описывает рождение своего маленького героя. Предложение опровергает банальную и общепризнанную истину: новорожденный нуждается в особом уходе и, чем профессиональнее этот уход, тем больше шансов на жизнь имеет ребенок. Однако за банальностью этой истины скрывается и другое: чем больше специалистов ухаживают за новорожденным, тем выше является вероятность, что кто-то чего-то недоглядит. А для слабого ребенка (каким оказался Оливер) любая ошибка могла оказаться фатальной. Единственный «специалист», который не сделает здесь ошибки – это сама природа.
Lord Henry had not yet come in. He was always late on principle, his principle being that punctuality is the thief of time. – Лорд Генри еще не пришел. Он всегда опаздывал из принципа, а его принцип заключался в изречении: пунктуальность – ворует время.
Пунктуальность – это черта человека, позволяющая ему грамотно распоряжаться своим временем и укладываться в установленные сроки. Будьте пунктуальным, и у вас хватит времени на все. Это общепризнанное мнение, и во многих случаях оно доказывает свою правоту. Однако у пунктуальности есть и другая сторона. Человек действительно экономил бы массу времени, если бы все из нас были пунктуальными. Но, к сожалению, это не так. Скажем, Вы записались на прием к своему шефу и приходите в приемную к назначенному времени, но Ваш шеф еще не закончил беседу с предыдущим посетителем. А, может быть, он просто пьет кофе или смотрит новости по телевизору. Таким образом, Ваше время украдено Вашим боссом, а Ваша пунктуальность стала соучастницей этой кражи. Лорд Генри – один из центральных персонажей романа Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея» – хорошо усвоил эту истину и прекрасно этим пользовался.
Always! That is a dreadful word. It makes me shudder when I hear it. Women are so fond of using it. They spoil every romance by trying to make it last for ever. It is a meaningless word, too. The only difference between a caprice and a lifelong passion is that the caprice lasts a little longer. – Всегда!.. Какое ужасное слово! Я содрогаюсь, когда слышу его. Его особенно любят женщины. Они портят всякий роман, стремясь, чтобы он длился вечно. К тому же «всегда» — это пустое слово. Между капризом и страстью длинною в жизнь разница лишь в том, что каприз длится несколько дольше.
Это еще один из парадоксов Оскара Уайльда, вложенный в уста Лорда Генри. Объявляя мимолетную причуду (caprice) более продолжительным явлением чем нечто, длинное как жизнь (lifelong passion), Лорд Генри отрицает вечные и непереходящие ценности: любовь, дружбу, преданность семье, своему делу, отчизне, да и саму человеческую жизнь. Тем самым он лишний раз подтверждает свою репутацию неисправимого циника.
«Anyhow, he gives large parties,» said Jordan, changing the subject ...«And I like large parties. They're so intimate. At small parties there isn't any privacy.» - «Как бы то ни было, он устраивает большие вечеринки», - сказал Джордан, меняя тему... «А я люблю большие вечеринки. Они такие интимные. В небольшой компании не чувствуешь себя свободно».
Этот парадокс принадлежит Скотту Фицджеральду ("Великий Гэтсби"). Слова privacy и intimate соотносится с такими понятиями как личная жизнь, уединение, обособление от общественных дел, сохранение тайны мыслей и чувств и т.д. Все это проблематично сохранить на большой вечеринке, где собирается масса людей, многие из которых едва знакомы. Но в парадоксе Джордана именно большая вечеринка (а не маленькая) способна обеспечить элементы приватности. А если в этом какая-то доля правды? – Очевидно, есть. Маленькая вечеринка оставляет человека на виду у всех присутствующих, и любая неосторожность со стороны приглашенного может впоследствии стать притчей во языцех. А на большой вечеринке легче уединиться, легче найти собеседника с общими интересами, легче остаться незамеченным.
И напоследок приведу еще одну парадоксальную мысль от Клайва Льюиса. Он разместил ее в книжке «The Lion, the Witch and the Wardrobe» как посвящение своей крестнице.
My dear Lucy, I wrote this story for you, but when I began it I had not realized that girls grow quicker than books. As a result you are already too old for fairy tales, and by the time it is printed and bound you will be older still. But some day you will be old enough to start reading fairy tales again. You can then take it down from some upper shelf, dust it, and tell me what you think of it... - Моя дорогая Люси, я написал эту историю для тебя, но, приступая к ней, я не учел, что девочки растут быстрее, чем книги. В результате ты уже слишком взрослая для сказок, а к тому времени, когда она будет напечатана и переплетена, ты станешь еще старше. Но когда-нибудь ты состаришься настолько, чтобы снова начать читать сказки. Тогда ты сможешь достать эту книгу с верхней полки, вытереть пыль и сказать мне, что ты о ней думаешь...
Этот парадокс можно интерпретировать по-разному. Кто-то увидит в нем семейную практику, когда дедушки и бабушки читают сказки своим детям, Кто-то поймет его как мысль, которая бытует в обиходной формулировке «старики как дети», а кто-то увидит в нем движение по спирали: все в жизни возвращается к исходной точке, но уже в ином качестве.
Впрочем, и все другие парадоксы, наверное, можно растолковывать иначе. Комментируя каждый из них, я лишь приводил свою точку зрения, которую никому не навязываю.
