Клавдия тоже поджидала Нину. Что то девка припозднилась. А с другой стороны рада, чай, что из дому вырвалась. Молодая, гулять бы еще, а она весь день то по дому убирается, то в огороде, то с ребятишками нянчиться. Свету вольного не видит. Они ведь городские не приучены к такой жизни. В городе то повольготнее живется.
Заслышав шаги в сенях, Васятка подскочил к дверям.
- Мама пришла!
Мальчик обнимал вошедшую мать за колени и радостно щебетал.
- Ой, Васятка, пусти, уронишь сейчас. Дай вздохну.
Нина осторожно выбиралась из рук малыша и смеялась. Как бы не было трудно, но ведь это такое счастье, когда тебя дома ждут и радуются. И даже если ты ушла на пару, тройку часов, то здесь, дома, им кажется, что не была вечность.
- Заждались меня. А я у Руфы да ее бабушки засиделась. Они тоже ничего не знают, А Марфа то какая умница оказывается. Я и подумать не могла, что раньше она в институте работала, изучала что то. Посидели, чаю целый самовар выхлебали. Хорошо у них, даже уходить не хотелось.
Клавдия даже с какой то ревностью слушала сноху. Слушала, о чем они там разговаривали. А потом заметила, как лицо Нины потемнело. Она разом замолчала, задумалась. Лишь спустя несколько минут заговорила снова.
- Говорить то говорили, в вот за чем ходила, так и не узнала ничего. Как жить без денег будем. Мама, я ведь хотела подольше пожить у тебя. В городе то голодно совсем. А теперь не знаю, как буду. Денег у меня только на дорогу осталось. Я их трогать не буду.
Клавдия же, услышав такие неожиданные для нее слова, обрадовалась.
- Не переживай. Живи сколько хочешь. Переживем как-нибудь. Картошка нынче хорошая будет, капуста нарастет, лук со свеклой и галанка. Все выросло. Не зря ты вселето огород обихаживала. Грибов вон сколько натаскали, и насушили, и насолили. На всю зиму хватит. Белке сена да веников запасли. Сыта будет. Бог даст объягнится, молочко ребятишкам будет.
Свекровь уговаривала Нину, а сама думала, что может и на зиму останется Нина. Вот бы хорошо было. А то куда ей Надю девать. На работу ходить надо, одну девчонку не оставишь.
Лицо Нины вроде веселее стало.
- Я еще напишу письмо Лиде да тете Маше. Чего они скажут, что посоветуют. Видно будет.
На этом и остановились. Вот письмо получит Нина из города, тогда и решит все. А пока живет пусть спокойно. Только вот еще одна проблема. Холода придут, Нине ходить не в чем будет. Васятке то ладно. Сидит он дома на печи. А ей и по хозяйству надо да и выйти, мало ли куда придется.
Но и тут Клавдия нашла выход.
- Завтра по светлу в чулан сходим. Там у меня одёжа хранится еще с девок. Замуж вышла да постарела, кости шире стали. Все малое берегла, думала, что Васятка сноху приведет, так ей пригодится. Вот и поглядим завтра. Может и вправду сноху дождались мои наряды.
Нина вспомнила рассказ Марфы про рубины. Она достала из кармана свои драгоценности.
- Мама, иди ка сюда.
Клавдия подошла к столу, где сидела Нина. Взглянула на украшения.
- Ты что их тут выложила. Спрячь.
- Сейчас. Ты притуши лампу.
Клавдия не понимая, чего хочет Нина, прикрутила фитилек почти совсем. Так что в избе темно стало.
- Гляди.
На столе словно три уголька выпали из печки, два поменьше, один побольше. Они горели красным цветом, притухали и снова разгорались.
- Это что, камни так светятся. Чудо то какое.
Нина снова выкрутила фитиль, стало светлее.
- Это мне Марфа рассказала. Я и не знала. И сделано все это еще до революции. Мамы теперь нет и не спросишь, откуда она все это взяла.
На другой день Нина написала письмо в город. Теперь оставалось ждать ответ. Женщина про себя решила. Что напишет Лида, так она и сделает. Тем временем осень вступила в свои права. Сентябрь зазолотил деревья и кусты. Ночи стали совсем холодные. Иногда утром и ледок появлялся в кадушке с водой, что стояла в огороде.
Однажды в воскресный день, ближе к обеду, к Нине пришла Руфа.
- Гостей не ждешь? - с улыбкой спросила она, входя в избу.
Нина оглянулась. В дверях стояла Руфа, а за ней Владимир. Получив приглашение, гости прошли вперед.
- А я вот приехал наконец навестить вас. Надо же посмотреть, как живут, спасенные девушки.
Нина совсем растерялась. На чем он приехал. Машину то не было слышно. Так и спросила об этом. Василий засмеялся.
- Да вон моя машина во дворе стоит. Завел, чтоб не украли ненароком с улицы. На велосипеде приехал. Все быстрее, чем пешком идти.
Как же они с Руфой не подумали, что можно и на велосипеде приехать. Наверное потому, что в деревне они были большой редкостью. Нина засуетилась. Предложила чаю, поставила самовар.
Клавдия, вошедшая со двора поняла, какого гостя встречает ее сноха. Чтобы никого не смущать, она тут же придумала заделье, что ей к Фаине надо сходить. Все обещается, да никак не соберется. Тут же собралась и ушла из избы.
Неловкость от неожиданной встречи быстро прошла. А уж когда на стол поставили поющий самовар, разлили по чашкам чай из лесных трав, всем стало уютно в этом доме. Владимир, словно волшебник, вытащил из одного кармана пакетик с карамельками, а из другого - с печеньем. Васятка, который сперва дичился незнакомого дядьку, увидев, как тот выкладывает гостинцы на стол, сам подошел к нему. А когда Владимир вытащил сахарного петушка на палочке и протянул мальчику, он вообще стал для него другом. Даже на руки решил забраться.
Разговор за столом шел обо всем и не о чем. Вспоминались веселые случаи, старались не говорить о трудностях. Владимир рассказывал о своей работе, о том, что люди постепенно приняли его, теперь не устраивают глупые проверки. Даже рабочие, которые ему в отцы годятся, называют его Владимиром Кузьмичом. Еще сказал, что он ни сколько не жалеет, что уехал из города в этот далекий леспромхоз.
Заплакала Надя, потребовала к себе внимания. Нине пришлось прервать беседу, кормить малышку, перепеленать. Руфа заметила, что Владимир порядком удивился, услышав плач ребенка. Она не помнила, был ли разговор во время их встречи в лесу, что у Нины двое детей. Наверное не было такого, раз это стало для него открытием.
Нина, накормив малышку, спустилась с печи. Владимир посмотрел на молодую женщину и спросил.
- Так у тебя двое детей? И как ты из города смогла приехать с такой крохой.
Пришлось коротенько рассказать новоявленному другу историю рождения Нади. И опять Нина заливалась румянцем, когда ей приходилось врать.
Владимир смекнул, что то тут не так. Если Нина приехала к свекрови, то маленький ребенок никак не мог быть ребенком погибшего Василия. Значит он от другого. Но почему же тогда свекровь ее принимает, как сноху. В голове у него кипели мысли словно каша в котле. А он никак не мог в них разобраться.
Он частенько вспоминал этих девушек, случайно встретившихся в лесу. И все не мог определиться, которая же из них ему приглянулась больше. Руфа, конечно, красавица. Она может быть даже и не осознает всей своей красоты, которая любого может свести с ума. Но почему то сердце Владимира склонялось к невзрачной Нине, Он и сам не мог понять, почему. Они тогда что то говорили про детей, но Владимир не придал этому значения. Только сейчас до него дошло, что это у Нины два ребенка. Один совсем крохотный и не понятно где его отец, где он сейчас. В своем рассказе женщина ни разу не упомянула о нем.
Постепенно, когда Нина заговорила о том, что не знает, ехать ли в город или остаться здесь, разговор перешел к ситуации в городах. Владимир переписывался со своими друзьями, которые работали в городе. Те тоже жаловались, что по карточкам невозможно стало выкупать продукты. Их всегда не хватает. Поэтому часто возле магазинов возникают людские волнения, да такие, что милиции приходится разгонять людей.
Он высказался, что в такое трудное время надо потерпеть. Товарищ Сталин делает все, чтобы выправить ситуацию. Просто это все отголоски прошлогоднего неурожая.
Тут уже не выдержала Нина.
- Как терпеть. Тебе хорошо говорить, у тебя нет детей, не плачут, не просят есть. А люди в городе стоят целыми днями, чтобы купить хлеба, молока, потому что дома надо всех кормить. Стоят , стоят и остаются ни с чем. Как идти домой, как смотреть в голодные глаза.
Мы вот отдали здесь последние деньги и козу купили, чтобы Надю кормить. А не купили бы, так она с голоду умерла бы. Картошкой ее не накормишь. Но все же как не крути, в деревне все таки полегче. Только вот обидно, что карточки колхозникам не дают.
Руфа, которая молча слушала спорщиков подумала, что не стоит говорить об этих проблемах так резко. Владимира они почти не знают и кто знает, как он отреагирует. А Нину занесло, она всю свою боль высказывает. Поэтому и вступилась она в разговор.
- Хватит спорить. Нина, что ты ввязалась. И ты, Владимир. От того, что вы тут ругаться начали, ничего не изменится.
Руфа говорила, а сама незаметно подталкивала Нину в бок, чтобы та замолчала.
Нина поняла, что означали эти тычки в ее бок.
- И вправду, чего я это взялась. Хорошо же живем. Радоваться надо, что войны нет. Наладится все обязательно. Все хорошо будет. С каждым годом лучше.
Владимир тоже сам себе удивился. С чего это он спор такой завел. Эта дурацкая привычка говорить все, как надо, а не как думаешь, жила в нем в последние годы. Она еще с довоенных пор появилась. Еще тогда понял молодой парень, что лучше помалкивать. Это случилось, когда его друзья выступили не очень удачно, покритиковали, а потом их забрали и отправили на десять лет в лагеря за антисоветскую политику. Оттуда они написали заявления добровольцами на войну. Штрафбат. И оба погибли.
С тех пор Владимир всегда говорил правильные слова, такие, какие требовалось говорить. И не важно это собрание или дружеский разговор. Вот и сейчас он привычно высказался не о том, что думал, а так, как требовала политика партии. К его удивлению хрупкая рыжеволосая женщина с таким пронзительным взглядом, неожиданно возразила ему.
Владимир не мог придумать, что ответить на ее резкие слова. И слова Руфы о том, что пора прекратить этот бессмысленный спор, оказались как нельзя кстати. Владимир взглянул на ходики, висящие на стене.
- Ох, девчата, мне пора. Хорошо тут с вами сидеть. А мне еще ехать надо, а скоро уж темнеть начнет. Съедят меня злые волки по дороге, - пошутил он, пытаясь разрядить обстановку.
- И правда, день то как пролетел быстро. Вот вроде только утро было, а уже и вечер скоро. Ты приезжай еще сюда. Хорошо ведь посидели. - Пригласила Руфа парня.
Тот пообещал, что непременно еще приедет. Дорога пока сухая, дождей нет, на велосипеде быстро можно докатить.
Подруги вышли проводить Владимира. Тот вывел свой велосипед на улицу, попрощался. И вот уже Владимир быстро крутит педалями, набирая скорость. На повороте он обернулся и помахал рукой девушкам, которые так и стояли у ворот и смотрели ему вслед.