Продолжение
Начало истории здесь -
Оставшись в одиночестве, Гусар быстро изменился. Теперь он был хозяином территории, на которой обитало три двуногих существа, но хозяином добрым и воспитанным.
Он никогда ничего не портил, не драл мебель, был педантично аккуратен и неприхотлив в быту.
Один только раз потерял он лицо и обратился в дурного хищного зверя.
В тот день мы с ним были дома вдвоем, занимались каждый своим делом.
Вдруг я слышу шум, возню и даже рычание. Вваливается в форточку на окне Гуська, и в зубах тащит голубя.
Сидел в засаде на балконе и высидел добычу.
Голубь - здоровый, жирный, размером едва ли не с самого кота, которому тогда еще и года не было.
Я решила спасать бедного котеночка от опасного клюва, и кинулась отнимать птицу мира у глупого охотника.
Как бы не так!
Гусар урчал, рычал, носился по квартире, голубь бил крылами, летели клочья...
Наконец, голубь вырвался из вражьих зубов и рванул под потолок.
Я успела схватить кота за шкирку и утащила в ванную, где и заперла. Милый серый котик бился в дверь и ревел, как раненый бык.
Понеслась в комнату.
Голубь, увидев вместо маленького серого котенка большую рыжую кошку, совсем обезумел, начал носиться кругами и кудахтать, как перепуганная курица.
Крыло у него было слегка повреждено, это и помогло изловить, замотать в полотенце, спуститься во двор и выпустить жертву на газон.
Вернулась, свалилась на диван, едва перевела дух, как прямо мне на колени прыгнул наш интеллигентный котик, обратившийся в дикое животное
Шерсть дыбом, глаза злые, горят больным огнем и в глазах этих бьется возмущенная мысль - съела!
Скверная женщина съела его добычу! Заперла, схватила птицу и с.ожрала, не оставив даже косточки тому, кто этого голубя поймал!
Вот и верь после этого людям!
Весь день Гуська смотрел на меня крайне подозрительно и был не в духе. Историю эту он запомнил, как выяснилось позже.
Когда появилась в доме собака Янка, кот был уже взрослым.
Принял ее не особенно радостно, фыркал, но не обижал, пока росла. А когда выросла, обижать стало невозможно.
Янка была деятельной, дружелюбной, но совершенно неразумной псиной.
Воспитанию не поддавалась или мы не умели воспитывать.
И, поскольку энергии в ней было на десяток собак, а ростом она вымахала в теленка, в доме началась перманентная разруха.
Она крушила все до чего могла дотянуться. Пойманная с поличным, садилась в раскоряку и била себя лапой по носу, демонстрируя искреннее раскаяние.
И тут же начинала все сначала - неслась, роняла, хватала, тащила...
Жизнь Гусара превратилась в кошмар.
Янка обожала заглотить в пасть пол-Гусара, так что торчали только "корма" и пушистый хвост, и мотаться по квартире с трофеем в зубах, размахивая им из стороны в сторону.
На команду "фу!" реагировала с третьего раза, одним махом выплевывала кота и замирала, задрав лохматую бороденку и радостно виляя хвостом.
Бедный Гуська, вылетев, как космонавт, из пасти псины, садился и начинал яростно умываться.
Там, в янкиной глотке, был, видимо, особый космос - мокрый, темный и вонючий, который нужно было срочно стереть с себя, чем он и занимался, страдальчески фыркая в сторону малахольной собаки.
Когда мы собирались уходить из дома, Гуська догадливо забирался на высокий шкаф-пенал в детской и сидел там до нашего возвращения.
Янка торчала внизу под шкафом, трепала старую кроличью шапку, которую я презентовала ей в надежде, что шапка заменит кота. Она и заменяла - на время, пока кот был на шкафу.
Один только раз у кота сдали нервы.
После очередных издевательств и вонючей пасти, сидел он, скромняга, на пуфике, старательно тер лапой мордаху, и никому зла не делал.
Бородатая безумица, у которой опять переклинило мозги, подскочила к коту, радостно разинув пасть, и он неожиданно разгневался.
Гуська сел в позу суслика в поле, и надавал ей элегантных бодрых пощечин - с двух лап, как опытный мордобойщик, презрительно шипя и распушив свои вибриссы!
Это было так великолепно и неожиданно, что резвая нахалка шлепнулась на пятую точку, удивленно вякнула и застыла, как изваяние.
Гусар спокойно домылся и ушел, воздев хвост, как флаг победы.
На следующий день все вернулось на круги своя.
Их отношения были похожи на классическое противостояние пролетариата и "гнилой интеллигенции", где Гусар, был, конечно, воспитанным дядькой в шляпе и очках, а Янка - хабалистой торговкой из кафе-стекляшки.
Но, что удивительно, когда он свалился с восьмого этажа, и несколько суток лежал в кресле под пуховой шалью, собираясь п.омирать, Янка превратилась в сестру милосердия, душевности которой позавидовали бы дочери династии Романовых.
Приходила по утрам к скорбному креслу, укладывала бородатую морду рядом с больной тушкой кота и принималась жалобно вздыхать, ворочая глазами.
Потом начинались повизгивания, удивленные взгляды в мою сторону и битье лапой по носу в позе раскоряки.
Может, ее терзала, все-таки, совесть, она думала, что довела кота до ручки, и он выбросился с балкона от ее дурного характера?
Восстановившегося после падения, Гусара, она никогда больше не заглатывала и вообще прекратила изводить и мучить.
То ли выросла, то ли понимала, что кот нездоров.
Он любил спать на спинке высокого кресла, но после падения храпел и иногда сваливался на ковер во сне, удивленно открывал глаза, словно спрашивая - где я?
Янка в такие минуты подходила и начинала его облизывать, как маленького кутенка. Что они понимали в происходящем, не знаю, но оба вели себя, как хорошие люди в непростой ситуации.
Когда в нашем доме начался процесс распада семьи и развода, звери реагировали по разному.
Янка держала нейтралитет, всех любила и ничего не желала понимать.
Гусар принял мою сторону и начал партизанскую войну против моего мужа.
Несколько недель подряд он минировал территорию врага и оставлял аккуратные симпатичные кучки в его обуви.
Диверсии устраивались ночью.
Рано утром в квартире раздавался яростный вопль мужа - "Опять!"
Партизан в это время сидел за кухонным гарнитуром, не подавая признаков жизни.
Янка радостно скакала вокруг мины, приветствуя утро нового дня.
Муж разражался гневной тирадой, которая заканчивалась выводом: "Это ты его научила!"
Относилось это, конечно, ко мне.
"Каким образом можно научить кота пакостить в обувь, личным примером, что ли?" - удивлялась я.
Все смеялись. Гуська согласно мурчал в укрытии.
Муж начал прятать обувь в пакеты.
Гусар оперативно сменил тактику и минировал территорию вокруг кровати противника.
На мои уговоры не реагировал, молча мыл добродушное лицо, всем своим видом демонстрируя непричастность и негадливость.
Так мы прожили последний год перед окончательным разводом и разменом квартиры, который нас всех и разлучил окончательно.
Но перед этим случилась еще история с курицей, о которой речь пойдет в продолжении жизнеописания кота Гусара.
Продолжение истории -
Кот-интеллигент -
