Сэр Тристан занемог. Это было совершенно невовремя. Конечно, болезни вовремя и не бывают. Но сейчас, казалось, сама судьба поставила ему подножку.
Через два дня должны были пройти ежегодные гонки на драконах, и сэр Тристан со старым надёжным Листрасом были фаворитами. Наездник с трудом приподнялся на кровати и слезящимися глазами обвёл полку над камином, где стояло девять кубков — ровно столько гонок подряд они выиграли. Этот год должен был стать триумфальным — ещё ни разу в истории соревнований никто не становился чемпионом десять лет подряд.
В дверь осторожно постучали, и тут же в приоткрывшуюся щёлочку просунулась вихрастая голова Финна:
— Тут ещё доктора прибыли. Просить?
Тристан слабо махнул рукой, голова скрылась, и вскоре в комнату чинно вошли сразу три медицинских светила, за спинами которых маячил Финн. С опаской покосившись на окно, через которое заглядывал огромный драконий глаз, доктора обступили больного.
— Тэкс, молодой человек, на что жалуемся? — проскрипел один из лекарей, на вид такой старый, что "молодыми" для него, наверное, были вообще все.
— На всё, — прошептал Тристан и закашлялся.
Тут в дело вмешался Финн и затараторил:
— Сэру очень плохо, уважаемые. Видите, он слово не может выговорить без кашля, и, пардон, всё время сопли изволят течь. А ещё ноженьки не держат, да и сидеть тяжко.
Тристан поморщился. Финн был сыном его непутёвой сестры, которая со своим мужем вечно шастала в поисках непонятно чего по непонятным, Богом забытым местам. И ребёнок был им совсем не нужен. Лиза без зазрений совести подкинула братцу племянника, когда тому исполнилось пять лет, и вспоминала про мальчика только раз в год. Нет, не в день его рождения. В день гонок. Это зрелище они с муженьком не пропускали и обычно наполняли собой дом Тристана накануне события. Но каждый раз оправдывали приезд тем, что просто соскучились по сыну.
Своих детей у Тристана не было, наезднику дракона было не до семьи. И что делать с ребёнком, он особо не знал, так что Финн с малолетства рос сам по себе. Хотя сказать, что без присмотра, было бы неправдой, — роль "отца", пожалев мальчишку, почти 10 лет назад взял на себя Листрас. В результате к своим 15 годам Финн представлял из себя странную смесь унаследованной от родителей непутёвости, приобретённой не по своей воле, а в силу необходимости хозяйственности и частично, с перекосами и недопониманием, усвоенной драконьей мудрости. А ещё он искренне восхищался дядей и всегда стремился помочь ему, к месту и не к месту.
Парнишка мигом поправил сбившуюся постель и помог Тристану удобно облокотиться на подушки, попутно уронив кружку с водой, которая выплеснулась на одного из лекарей, и наступив на ногу другому, который от неожиданности схватился за длиннющую седую бороду третьего. Тристан обречённо прикрыл глаза, чтобы не видеть возникший хаос. Наконец, светила успокоились и снова обратили своё внимание на больного. Эту часть Тристан уже успел возненавидеть: они ощупывали несчастное тело наездника, заглядывали во все места, тыкали и щипали, даже через лупу рассматривали. А потом пришёл черёд супер-вопроса:
— Чем лечитесь, милейший?
В ответ Тристан застонал, драконий глаз недобро прищурился, а Финн уже отработанным движением подкатил к лекарям столик, заставленный всевозможными пузырёчками — наследием предыдущих специалистов. Старцы долго рассматривали их, потом хором произнесли глубокомысленное "Продолжайте" и довольно резво удалились.
В голове у Тристана раздался бас друга: "Может, мне их съесть?" Наездник сморщился. "А смысл? — подумал он в ответ и обречённо добавил: — Накрылась серия".
Вскоре вернулся Финн, благополучно выпроводивший лекарей за ворота, мимо кровожадно скалившегося дракона. Осмотр измотал дядю, и мальчик заставил его выпить единственное зелье, которое из всего прописанного докторами оказывало хоть какое-то действие — сонное. Тристан быстро уснул, Финн заботливо укрыл его, подоткнув одеяло, и вышел во двор.
— Нужно что-то делать... — бормотал он, занимаясь по хозяйству.
Пока Финн перемещался вокруг дома, за ним привычно приглядывал дракон — на всякий случай, ведь у мальчишки был настоящий дар на мелкие неприятности. Наконец, Финн уселся на лавочку под домом и задумался уже всерьёз. Когда он подпрыгнул на месте и закричал: "Я придумал!", дракон вздрогнул. Никогда, ни разочку, за все почти десять лет это не приводило ни к чему хорошему.
— Послушай, Листрас, дяде ни за что не поправиться к гонке. Знаешь, что меня бесит больше всего? Эти довольные рожи Эдрика и Ричарда! Я видел их вдвоём, когда ходил на рынок, они шушукались о чём-то в таверне. Готов биться об заклад, они приложили свои грязные ручки к болезни дяди. Так вот, что я придумал. Я заменю его!
Дракон закашлялся. Финна это совсем не смутило, и он продолжил:
— Точно! Я почти такого же роста, как дядя, и костюм наездника совсем закрытый. Просто намотаю что-то на себя, чтоб толще казаться. Это точно сработает, Листрас, зуб даю! Все же знают, что ни один дракон не своего наездника не подпустит, но ты же другое дело! Ты гонку и сам выиграешь, я только за тебя держаться буду. Соглашайся! Посмотрим, кто последним посмеётся.
Листрас задумался. В словах мальчишки что-то было. Он и сам подозревал нечистое дело, уж очень "вовремя" заболел его друг, а эти двое, Эдрик и Ричард, ему никогда не нравились, как и их драконы-пройдохи. Если кто и мог сделать пакость, так только они. А ещё старому дракону был не чужд спортивный азарт. "А что мы скажем Тристану?" — наконец, выдавил он. Финн бросился обнимать драконью морду.
— А ничего не скажем, — хитро заглянул он в глаз дракона. — Это сонное зелье — отличная штука, надолго хватает.
Решив для себя, что объясняться "после" лучше, чем договариваться "до", Листрас согласился на план Финна.
Этой ночью заговорщики договорились устроить репетицию. Завидев странную фигуру, вышедшую из дома под свет луны, Листрас захихикал. Фигура обиженно буркнула:
— Ну и что смешного?
"Ты на колобка похож", — давился от смеха дракон.
Похоже, Финн переборщил с тряпками, которыми обмотал своё щуплое подростковое тело под костюмом охотника. Пыхтя и ругаясь недостойными словами, он начал "подгонять" объем под нужный образ. В конце концов, Листрас кивнул: "Пойдёт", и они перешли к следующей части репетиции, которая называлась "взобраться на дракона". До этого Финн летал на драконе, но только вместе с дядей, и затаскивал его наверх тоже дядя. Сейчас же, подойдя к огромной лапе Листраса, и взглянув туда, где виднелся могучий хребет, Финн замер. Ему ни за что туда не забраться! Но, пусть и зачаточная, но драконья мудрость и изворотливость в нём присутствовали.
— Листрас, дядя ведь болеет, об этом все знают. Значит, он ослабши. Давай, я возьму лесенку? И полезу по ней, как болезный?
Это было вполне разумно, и Финн быстро нашёл в своём хозяйстве подходящее приспособление. Вскоре, к облегчению обоих, он устроился между зубцами на спине дракона. Мальчик видел, как дядя перед полётом накидывает огромные петли на зубцы хребта. С трудом, но ему в конце концов удалось это повторить. "Держись крепче!" — скомандовал Листрас и осторожно взлетел. Ну, по меркам дракона осторожно. Финну же казалось, что сейчас его просто выдует из костюма. Но вот взлёт перешёл в плавное парение, и он немного расслабился, а зря. Без предупреждения Листрас ушёл в пике. Ветер свистел, парень орал, дракон ухмылялся. Резко развернувшись у самой земли, Листрас снова набрал высоту. "Ну как ты там? Не передумал ещё?" — раздалось в голове у Финна. "Нет", — решительно ответил тот. Дракон был доволен — всё-таки, он неплохо воспитал мальчишку, не тряпка!
Отработав все нужные фигуры высшего пилотажа, которые давались Финну всё легче и легче, Листрас, наконец, приземлился у их дома. Мальчишка сполз с его спины и, пошатываясь, побрёл спать: "До завтра, Листрас".
На следующий день их планы чуть было не рухнули. Они забыли о родителях Финна! К счастью, парню удалось напугать их "страшной болезнью", поселившейся в их доме. Он так натурально чихал и кашлял, тайком прикладывая к лицу едкую травку, что Лиза с мужем быстро ретировались и отправились устраиваться в таверне. Лиза не могла скрыть своего разочарования от того, что братец не будет участвовать в гонке. Ведь приезжали они совсем не затем, чтобы полюбоваться зрелищем, а за своей долей призовых, которую считала причитающейся ей по праву родства. Наверное, они бы уехали сразу, если бы им не были так нужны деньги. Так что Лиза рассчитывала выпросить у брата "спонсорство" и без гонки, ведь он был достаточно состоятельным человеком.
Узнав, что пытка родственниками сегодня не состоится, сэр Тристан с облегчением предался болезни, а Листрас с Финном шептались о предстоящей гонке. Точнее, шептал дракон, раз за разом описывая особенности трассы, пока Финн не взмолился: "Пожалуйста, хватит! Меня уже и без полёта мутит!"
И вот настал день, который ожидали многие фанаты драконов и их наездников. Зрители волновались, обсуждая слухи о том, что фаворит гонки болен и не примет участие в соревновании. Всё стихло, когда на высокую трибуну поднялся гордый седовласый мужчина — неизменный сэр Артур, командовавший мероприятием уже не один десяток лет. Взмах руки, и над огромным полем закружили драконы. "Это Листрас!" — стали раздаваться тут и там возгласы фанатов, узнававших своего любимца. Значит, слухи о болезни сэра Тристана оказались всего лишь слухами! Один за другим, драконы стали опускаться на поле, и к ним направились наездники. В толпе послышались несмелые смешки, когда на поле вышел человек, тащивший за собой лесенку. Но весельчаков быстро поставили на место. Наверное, всё-таки болезнь была, но тем с большим восторгом теперь следили фанаты за своим кумиром, который, очевидно превозмогая слабость, карабкался на дракона по приставной лесенке.
Наконец, все наездники заняли свои места, и драконы выстроились в линию на краю поля. Гонка была строго регламентирована. Вообще, соревнование называлось "гонкой" с натяжкой: драконы, управляемые людьми, должны были выполнить в воздухе ряд фигур, в определённой последовательности и на определённой высоте, ну и на скорость. Почтенные судьи приготовились зарисовывать, записывать и замерять, и сэр Артур вытащил из мешочка бумажку с именами первых участников. Листрас и Финн выступали предпоследними. Когда старый дракон резко взмыл вверх, толпа взревела: все знали, что на кону. А сэр Артур слегка нахмурился: ему послышалось, что со стороны поля донёсся странный, какой-то мальчишечий, визг.
Листрас исполнил программу безупречно. Когда он с ювелирной точностью приземлился в заданном месте, ни у кого не осталось сомнений, кто станет чемпионом сегодняшних соревнований. За выступлением последнего участника уже никто, кроме судей, не следил: всеобщее внимание было направлено на сэра Тристана и Листраса. Только одно печалило фанатов. Обычно сэр Тристан с удовольствием общался с поклонниками и не отказывался пропустить с ними стаканчик-другой в таверне. Однако сейчас он старался держаться как можно дальше от людей, не снимал маску и только бурчал: "Болен я ещё, заразить боюсь". Но церемонию награждения странности не смогли не только омрачить, но даже сократить. Сэр Артур произнёс долгую речь в честь победителей, потом то же самое проделали все члены жюри. Однако всё заканчивается, даже хвалебные речи. И, наконец, Листрас с лже-Тристаном улетели домой, унося с собой юбилейный, десятый, кубок.
****
Мы опустим слова, которые пришлось выслушать Листрасу и Финну от сэра Тристана, когда он узнал об их "подвиге", и оправдания, которые приводили они в ответ. Но за суровостью наездник с трудом скрывал гордость за племянника. Да и, в конце концов, 10 кубков приятно радовали глаз.
Единственными пострадавшими по итогу оказались Лиза с мужем: неожиданно для себя самого сэр Тристан на этот раз не дал им ни монетки и наказал больше в его доме не появляться.
