-Эдуард Андреевич к тебе, Дашенька, неровно дышит. Всё отделение это заметило. И что он в тебе нашёл? Хотя, конечно, понятно: молодость! Ты у нас самая свежая! Клубничка в шоколаде!
Было лестно слышать подобное, а вскоре я и сама это заметила. Как-то, за чаем, рассказала об этом маме. Она загорелась:
- Врач. Заведующий отделением. Отличная партия! Не то, что твой вояка - поскакун. Никуда уезжать не надо.
Я не дала ей продолжить изыски на эту тему, уже пожалев, что сказала:
- Мама! Замуж я выйду только за Колю. Это не обсуждается. Будешь так реагировать – вообще ничего рассказывать не буду.
- Все-все, молчу, - спохватилась мама, - но ты к товарищу-то присмотрись на всякий случай.
Прошло некоторое время, и Эдуард Андреевич вдруг объявился в нашем доме. Привез его отец. Оказалось, они хорошо знакомы и пришел он по рабочему вопросу. В целом, все выглядело именно так: они с отцом закрылись в кабинете и долго о чем-то беседовали. Потом мама пригласила всех к столу. Был накрыт приличный стол: что-то среднее между обычным ужином и застольем.
Я оказалась в неловком положении: с одной стороны, мне очень не хотелось идти к столу, с другой: это был мой коллега, тем более – начальник.
Как-то незаметно, но я сдалась, то есть позволила шефу за собой ухаживать. Делал он это красиво: кино, театры, выставки, музеи. Рестораны, кафе, цветы, конфеты, подарки…
Месяц спустя позвонил Коля. Спросил прямо:
- Это правда?
- Да, - ответила я, ненавидя себя в этот момент. Он повесил трубку. Чувствовала себя самой гадкой женщиной на земле.
А еще через месяц мы подали заявление в ЗАГС. Мама и папа были на седьмом небе от счастья. Эдуард (не думайте, что он был старый – ему было всего тридцать два года), пригласил отпраздновать это событие в свои апартаменты, куда заказал еду из дорогого ресторана.
Мило посидели, и родители засобирались уходить.
- Можно Дашеньке остаться? – спросил он у отца, - ей теперь придется осваивать пространство моей квартиры.
И вот тогда-то я поняла неотвратимость событий и пришла в ужас. Остаться – означало близость. Ни завтра, ни потом, а сегодня, сейчас! Я умоляюще посмотрела на маму. Та сделала вид, что не понимает моего состояния. Откланявшись, они ушли.
Мы остались одни. Эдуард налил нам в бокалы вина. Я почти залпом его выпила. Улыбнувшись, он подхватил меня на руки, и понес в спальню. Сердце мое бешено билось, но нет от любви и страсти, а от отторжения происходящего, полного его неприятия.
Едва он положил меня на кровать, со мной случился приступ. Где-то на уровне горла произошел спазм и я начала задыхаться. Я хватала ртом воздух, но он почему-то застревал в гортани, я кашляла, хрипела, но дыхание не восстанавливалось. Перепуганный Андрей открыл окно и кинулся на кухню, откуда принес какой-то спрей и побрызгал, силой раскрыв рот.
Через какое-то время я смогла дышать. Эдуард, гладя меня по голове, ласково сказал:
- Я все понимаю. Это психосоматика. Ты просто не готова к этому. Я поторопился, извини. Готов ждать, сколько ты скажешь. Я отвернулась к стене и не отвечала. Эдуард укрыл меня одеялом и ушел спать в другую комнату.
…Лежала с закрытыми глазами без сна и думала о Коле. О том, как нам было хорошо вместе, и какая я дура.
Под утро встала, оделась и потихоньку вышла на улицу. Идти было некуда, и я почему-то пошла к дому Коли. Села на лавочку. Где-то, через час, из дома вышел Влад, Колин брат. Крепкий и здоровый, он был разительно похож на Колю- школьника.
Увидев меня, он подошел и сказал, прожигая ненавистью:
- Предательница! Никогда не прощу! – плюнул под ноги и ушел быстрым шагом.
Все правильно! Гадина, тварь и предательница!!! Я, понурив голову, побрела прочь. Весь день блуждала по городу, задавленная отчаянием и безысходностью.
Вечером ноги сами привели меня к дому деда Николая.
Порывшись в сумке, нашла ключ. Даже не позвонив, открыла дверь, и прошла внутрь.
Дед Николай был дома. Он сидел в темной комнате с мерцающим экраном телевизора. Увидев меня, не удивился.
- Здравствуй, Даша, - сказал он, - проходи, присаживайся!
Я села рядом, на диване, и, не сумев сдержать эмоций, разревелась. Давясь слезами, рассказала ему обо всем: честно и без прикрас.
Когда мой печальный монолог закончился, дед ушел на кухню, набил трубку, закурил и сел рядом. Какое-то время он молчал, а потом спросил:
- Домой пойдешь? Проводить?
Я закивала отрицательно. Ни за что! Только не домой!
- Я понимаю, ваша семья меня презирает, и это справедливо. Но мне некуда идти. Можно, я побуду у вас несколько денечков, - попросила я.
- Ради бога! – согласился дед, - и не думай, что я тебе враг. Да, врать не буду, ты разочаровала меня, но то, что ты пришла, и то, что ты признаешь ошибку – это сильно! Я не готов тебе сейчас что-то советовать и предлагать. Но я буду думать. Живи, сколько хочешь…
Дед постелил мне в той комнате, где мы были с Колей вдвоем. Я будто вернулась к себе, той, до совершения вселенской ошибки. Заснула волшебным сном, в котором меня ласкал и целовал любимый, а я отвечала ему своей любовью…
Два дня я отлеживалась у деда Николая. Мы ни о чем не разговаривали, каждый находился в своем пространстве.
На третью ночь дед ушел на дежурство. Ночью меня разбудил Коля, в объятьях которого я проснулась.
- У меня один день. Послезавтра я должен быть на службе. Собирайся.
- Я готова. – Ответила я, - хоть сейчас.
Автор Ирина Сычева.
прочитайте: