Во мне начала клокотать злость. Он единственный родственник, оставшийся у меня по линии отца, и не может так просто забраковать меня, как ведьму и оставить в одиночестве. Первостепенным порывом было желание развернуться и уйти в лес, а может, и на болото к Аюшке, но стремительно надвигающиеся на деревню сумерки остановили меня от этого решения.
-Дедушка! Подожди! – ещё раз крикнула я, но старик и не думал оборачиваться. И в этот момент я ощутила, как по венам бурлит не кровь, а нечто иное, движение ускорялось, под кожей начали бегать противные муравьи, с каждой секундой увеличивая темп. Пальцы на руках будто бы удлинились, я глянула на них и увидела, как из-под ногтей источается свет. Белоснежный, ослепляющий и поджигающий изнутри тело. Боль расползалась по мышцам, а я не понимала, как выпустить магию из себя, паника захлёстывала, сердце зашлось галопом, по щекам катились жгучие слёзы, глаза щипало, и я не нашла ничего лучше, как закричать во всё горло и вскинуть руки кверху.
Сила полилась в небо тем же белым светом, растворившимся около макушек деревьев и превратившимся в неохватное грозовое облако. Туча чернела, ежесекундно, меняя форму от вытянутой к более круглой, сбитой, с басистым громом. Первый раскат, другой, и на третьем рокоте из тучи потянулась с грехом пополам видимая струйка ветра, расширяясь и набирая мощь.
Торнадо снижался на землю, и облегчение от выброса магии заменилось новой волной смятения, потому что никто не предоставил инструкцию, как остановить зародыши своего гнева. Здесь я, неукротимая стихия и ни в чём не виноватые обитатели деревни.
В голове зародился голос:
-Успокойся, Акиа! Хватит! Успокойся!
Я знала его с самого рождения. В тот злосчастный день мне хотелось смотреть мультики, но папа настаивал на уборке:
-Вот уберись в своей комнате и хоть весь день телевизор смотри.
-А я хочу смотреть мультики! – я топнула ногой и сложила руки на груди,
-Первоначально уборка, после телевизор!
-А я сказала, что буду смотреть мультики! – я заорала, стычка с отцом длилась уже две серии мультфильма про похождения уток.
-Уборка!
-Мультики!!! – я завизжала и взмахнула руками, первым делом со стола сорвались тетради и книги, папа просил меня угомониться, но злость внутри меня росла. Потом по комнате закрутились подушки, ветер хлестал по глазам, а я всё вопила и махала руками, комод поднялся на пару сантиметров от пола и подхваченный неконтролируемой стихией влетел в противоположную стену, около которой лежала моя кошка.... Я завизжала ещё сильнее и кинулась к любимице. Она не смогла отбежать...
--Успокойся, Акиа! Хватит! Успокойся!
Я отодвинула комод и наклонилась над крошечным тельцем, она ещё дышала. Я взревела раненым зверем и снова начала размахивать руками. Пересилив напор ветра, отец подошёл ко мне, прижал руки к телу, схватил за затылок и прижал к своей груди. Я не могла успокоиться, перед глазами стоял результат моей злости.
-Папа! Я не хотела! Я не хотела! Не знаю, как это вышло! – захлёбывалась в истерике я.
-Знаю, солнышко. Знаю... Всё пройдёт, успокойся, Акиа, золотце..., – папа гладил по волосам и успокаивал, по итогу я провалилась в сон, где была только я, мрак и жалостное мяуканье кошки.
Воспоминание остудило меня, я опустила руки, размышляя о своей жертве, отданную уплатой за силу. Она была первая, но последняя ли? Я м.о.н.с.т.р., у.б.и.л.а ни в чём не повинное животное. Ничем не лучше безумной родственницы. Ветер начал утихать, с высоты падали сухие ветви деревьев, прошлогодние листья и мелкий сор. Дедушка был там, где я видела его в последний раз до торнадо, только не стоял, а сидел. Когда он пришёл в себя, то побежал ко мне:
-Акиа, ты как? – дед ощупывал мои руки.
-Голова трещит, того гляди расколется на несколько частей. Дед, я всё вспомнила... Я кошку комодом..., – договорить не удалось, я разревелась в голос.
-Мы постоянно платим за что-то, это как поход в магазин, там ты тоже платишь, но другой валютой. С опытом станет меньше подобных ж.е.р.т.в и больше знаний, – дед Ерей беседовал, слова доносились до меня как через телефонную трубку, с помехами, звоном и хрипами.
-Дед, пойдём домой, не могу, плохо. Всё тело ноет, – опершись на руку старика, я побрела в сторону дома, пересиливая тошноту и слабость в трясущихся ногах.
-Первый раз всегда самый тяжкий и больной, но к утру ты уже как огурчик будешь.
-Зелёная?
-Ой, раз шутишь, то не так всё плохо. Сейчас ляжешь отдохнуть, и всё пройдёт.
Сон нахлынул волной, стоило только прикоснуться подушки головой. Раздеться помогла Шишма, я упала на кровать, подтянула одеяло к подбородку и отрубилась. Сновидение было неспокойное, я стояла в центре торнадо, разведя руки в стороны, на бесцветном небе образовывались грозовые тучи с растущими из них ветряными воронками, они проворно продирались по земле друг к другу, сметая всё на пути, а когда все торнадо собрались около первого, в котором стояла я, они начали превращаться в молнии, бьющие в землю разрядом тока. И тут центральный вихрь обращается в электрический разряд и ударяет в меня.
Я вздрогнула и открыла глаза, луна заглядывала в окно круглым боком, в спальне больше никого не было. Под подушкой ходил ходуном телефон, я удивилась позднему звонку, а надпись «Хал» на дисплее шокировала меня:
-Алло, – голос после сна охриплый.
-....
-Хал, слушаю тебя!
-Акиа..., Акиа..., – голос домового едва возможно было распознать, но его басовитость невозможно спутать.
-Где ты? – я поднялась с постели, нервно нарезала круги по комнате.
-Прости меня, попроси прощения.... Шишмы, я болван...
-Хал! Где ты?!
И тут в трубке донеслись жуткие шаркающие шаги и чьё-то трудное дыхание... Времени на раздумья не потребовалось, услышав мерзкий звук, мурашки разбежались по всему телу. Я знала, где находится мой друг! Его нахождение в доме Алтеи наверняка не даст ничего хорошего.
Ледяной пот выступил на спине, вызывая дрожь, волосы на голове зашевелились от ужаса. Мне почудилось, что я ощущаю запах старого одеяла из обиталища бабки. Хал не смог отправиться в нашу уютную однушку, он остался в деревне и отчего-то очутился в доме ведьмы. Опасение за домового и его жизнь заполнили сердце, и я кинулась к двери, но открыв первый из двух засовов, я образумилась, вспомнила про тени и решила дождаться утра.
Я никого не поднимала, Хал позвонил мне, значит, он желал, чтобы только я узнала о его местоположении. Кипяток из носика чайника весело зажурчал в огромный бокал с двумя ложками кофе. Отголоски выброса магии ещё не прошли, голова едва звенела, а руки сотрясались мелкой дрожью. Больше всего было худо пальцам, суставы выкручивало, теперь я на себе знаю, что испытывает баба Жита при воспалении артрита.
Солнце не успело забрезжить на горизонте, а ноги уже несли меня по студёной росе вглубь леса, взвивая клубы марева, стелящегося густым покрывалом над землёй. Когда я примчалась к дому Алтеи, лёгкие горели огнём, а в сердце возродился гнев, который я спустила на кособокую калитку, не желающую распахиваться. Хватило нескольких рывков, чтобы вырвать её вместе с заржавелыми петлями.
Доски крыльца тяжело скрипели под подошвой кроссовок, а вот рассохшаяся входная дверь была захлопнута, хотя я отлично помню, что оставила её приоткрытой после ночлега. Хлипкая ручка, с грехом пополам держалась на гвоздях, я дёргала за неё, но дверь ни разу не скрипнула, словно закрытая на задвижку изнутри.
-За ногу тебя дери! – ставлю ногу на косяк и со всей силы дёргаю за ручку, та сдалась и отлетает с громким «кра-а-а-к», а я лечу кувырком на землю, пару раз больно приложившись локтем о ступени крыльца, – не пустишь в дверь, в окно влезу! – я пригрозила дому кулаком, но высокие окна с закрытыми ставнями лишь посмеялись.
Я подтаскивала большие камни к проёмам, ставила их пирамидой, пыталась подскочить и зацепиться за ставень, но пальцы не дотягивались даже до самого нижнего угла. Осознавая, что без помощи не обойтись, я отправилась в сторону деревни. Злость не отступала, и я сбросила ногой с алтаря р.а.з.л.о.г.а.ю.щ.и.е.с.я тушки кур, гусей и остальные поднесения ведьме. Потревоженные личинки и черви метнулись по крышке в россыпную, а я стала их давить подошвой, те лопались с громким хрустом. Лежащий на крышке камешек плюхнулся в колодец с неестественным звуком. Вместо громкого «плюх», до ушей докатилось хлюпанье, будто камень свалился не в воду, а в грязь. Пришлось потрудиться, чтобы открыть тяжёлые створки закрытой шахты. В глубине ямы что-то поблескивало, но это была не вода. Я щёлкнула пальцами, белый огонёк сорвался вниз, освящая смоляное желе. Воняло адски, пришлось зажать ноздри, чтобы утренний кофе не выбрался из меня.
Огонёк погас, а я всматривалась во мрак, ища в ней что-то похожее на те движения, которые исполняла похожая жидкость в бутыле из виде́ния. Глаза ломило от напряжения, но магией злоупотреблять не стоило, кто знает, как отреагирует консистенция на присутствие силы.
Кто ищет, тот всегда найдёт... Нехитрое колебание жижи и по стене начинает волочиться нечто похожее на змею. Аспид поднимался, конца хвоста я не видела, потому что взирала в красные глаза, рассечённые вертикальным зрачком. И чем дольше шла игра в гляделки, тем больше не хотелось отвлекаться от взора. Тело начало обмякать, разум помутился, я уже не думала ни о Хале, ни об Алтее, только к.р.о.в.а.в.ы.е. глаза и ползущее нечто занимали сознание. Расслабленная нога проскользила по чьему-то т.р.у.п.и.к.у, скинутому мной ранее и я дёрнула туловищем, чтобы сдержать равновесие. Зрительный контакт с обитателем колодца был потерян, и чувство самосохранения в два счёта сработало. Я отскочила назад, и приготовилась отбить нападение выпрыгнувшего на меня змея, вытянув перед собой руку с зажжённым пламенем, в несколько раз больше первого, но солнце меня обогнало. Уже в полёте змей начал дымить, испуская отвратительный запах, красные глаза открылись шире, длинное тело начало извиваться, закручиваясь на манер пружины и с яростным завыванием глубинный житель падает на траву. Не прекращая выть и дымится, он резко разворачивается и тащится к колодцу, приминая траву. Когда я услышала знакомое чваканье, то сорвалась с места закрывать створки, а после приволокла булыжники, ранее сваленные около окна дома. Торопливо набросав их на колодец, я побежала к оторванной калитке.
Уже выходя из двора, я вернулась и прочертила острым углом одного из камней к.р.е.с.т, прошептав:
-Господи, пожалуйста, спаси и сохрани, – перекрестилась и услышала свирепое рычание из недр шахты. Инстинкты не заставили долго ждать, я сорвалась на бег и не останавливалась, пока за расступающимися ёлками не заметила окраины деревни.
Завтрак остывал на накрытом столе, никто не задавал вопросов, Итья обронил на меня обеспокоенный взгляд, я кивнула, что всё в порядке и мужчина успокоился. Под конец завтрака в окно что-то стукнуло. На лавочке сидела небольшая пташка с длинным клювом зеленовато-серые ноги перетаптывались по доске.
-Дед, а у бекаса длинный клюв и окрас с пятнышками и полосками, да?
-Да, а что такое?
-Вам с Итьёй надо на болото сходить, Аюшка для нас кое-что отыскала.
-Болотница шоли?
-Ага, мы сдружились.
-Акиа, у тебя друзья очень странные: домовые, кикимора, теперь болотница ещё... Поразительный ты человек, среди наших мало такие приятельства водит.
Мужчины отправились на болото за бекасом, перелетающим короткими рывками с одного куста на другой, а мы с Шишмой остались на хозяйстве.
-Хал не объявлялся? – я робко начала разговор.
-Нет... Как сквозь землю запропастился, – кикимора намывала и без того чистую тарелку, – хоть бы написал окаянный, что до хаты добрался. Я тоже гордая, не буду унижаться перед ним, – крючковатый нос вздёрнулся вверх, поджатые губы собеседницы вытянулись в тонкую полоску.
-Ну, я думаю, что с ним всё хорошо, угомонится, выпустит пар и объявится, – когда я удирала из леса, думала о том, как оповестить о жуткой находке в колодце и закрытой двери в дом, но когда увидела собравшихся за столом, непреклонное желание начало колебаться и пришлось взять перерыв на размышления.
Знания – опасность, искренне не хотелось подставлять близких, потому что это была моя битва и я должна раскусить все тайны, одолеть ведьму и освободить Хала. Когда мы остались вдвоём, хотелось открыть душу перед Шишмой, но сейчас опять что-то держало, будто на язык замок вешают, и я не могу им пошевелить.
Громадный ларь взгромоздили на уличный стол, весь поросший тиной, мхом, с типичными болотными запахами, стоял посередине. Судя по красным лицам и тяжёлому дыханию дедушки и Итьи, стало понятно, сундучок-то и правда увесистый. Амбарный замок проржавел, из личинки показался слизняк, покрутился и заполз обратно. Железные полоски добросовестно прибиты мелкими гвоздиками по всему ларю, углы, крышка и дно усилены за счёт дополнительных пластин.
Дед Ерей не стал церемониться и сломал дужку запора ломиком, принесённым кикиморой из сарая. Мы склонили головы над крышкой, боясь открыть. Будяй нетерпеливо топтался на ногу, баба Жита закусила губу, Итья тёр ладони о штаны, а дедушка занёс руку и остановился:
-Отойдите, невесть что там хранится..., – мы отошли на несколько шагов и жилистые руки, трясясь, отворили ларь, – Матерь Божья! Как она могла, – дед развернул полуистлевшую материю и заглянул внутрь, – мы имеем дело с первозданным злом...
Подписывайтесь на канал, ставьте лайки и оставляйте комментарии, это будет прекрасной оплатой за мой труд 🙏
