Все присутствующие засунули любопытные носы в ларь, баба Жита и Будяй ахнули, приложив ладони ко рту, а я ничего не поняла. На первый взгляд на дне старого сундука лежали обычные вещи.
Я взяла в руки фотоальбом, на снимках были запечатлены: дедушка, Алтея, мой папа и незнакомые лица. Больше всего привлекла внимание фотокарточка с застольем. Довольные люди, светящиеся беззаботные улыбки, кадр сделан за этим же столом, вот только юное лицо бабы Житы печальное, в глазах стоят непролитые безмолвные слёзы, смотрит она в сторону целующихся деда Ерея и его бывшей жены. На последнем листе альбома под целлофаном лежит обручальное кольцо.
В ларе была обнаружена пустышка отца, слипшаяся и потёртая от времени. Пальцы осторожно коснулись кусочка детства человека, которого уже не было с нами. Здесь же лежало и лоскутное одеяло, сложенное в несколько раз и перетянутое шёлковым шнурком. От содержимого пахло тиной, но мне казалось, что от лоскутков, заботливо сшитых между собой, веет грудным молоком.
А вот последняя вещица устрашила, хотя я не особо верю в Бога, но то, что открылось взору, невозможно принять спокойно. На всём известном распятии был расплавлен сын Бога Отца. От этой картины стало тревожно. Можно не верить в религию, но так поступить с главным символом христианства, это уже не поддаётся объяснению.
-Что это за жуть? – я показала рукой на распятие, — указывать пальцем как-то кощунственно.
-Она отреклась от всего: Бога, семьи... Как же так случилось? Может, не следовало отпускать жить в лес? Может, я мог воздействовать на неё? – грозные брови деда грустно опустились, он сел на лавку и прижал к груди одеяло.
-Она заявляла, что семья — это слабость, но я не понимаю бабушку. Неужели так хотелось силы, что она отказалась от всего? – я положила голову дедушке на плечо.
-Акиа, мы каждый раз ставим перед собой выбор: семья или работа, семья или жизнь в своё удовольствие без обязательств, семья или могущество. Кто-то выбирает близких, а кто-то, вон, как она, – дед хлопнул по коленям и встал, – неча рассиживаться, пошли в церковь, наберём святой воды и с батюшкой поговорить мне надо.
Наши шаги поднимали раскалённую на солнце пыль. Дед шёл молча, в своих мыслях, я решила не беспокоить его. Признаться честно, после объяснения находок, у меня на душе скребли кошки. Я даже не пыталась объяснить поступок Алтеи, видимо тёмная сторона, мучавшая её детства без остатка, поглотила в осознанном возрасте. Баба Жита поведала, что люди начинают испытывать зависимость от величия, как н.а.р.к.о.м.а.н.ы, и дня не могут прожить без дозы силы.
Солнце нещадно палило спины, полусонные пчёлы жужжали рядом, но не кусали нас. По мере приближения к церкви взгляд дедушки становился спокойнее, а морщины на лице расправлялись. Я не ожидала, что дорога так меня утомит, и, подошла к крыльцу, еле дыша:
-Дед, а больно будет? – шепнула рядом с ухом родственника.
-Отчего?
-Ну, перекреститься, иконы там... Вода святая...
-А, это! Нет, конечно!
По традиции перекрестившись, мы вошли под своды церкви, в спасительную прохладу. Старинные иконы, истёртая краска с полов, тишина и полумрак. Кандило было пустым, а мне захотелось поставить свечи за своих близких, и я начала озираться в поисках лавки:
-Дедуль, а где свечки купить можно?
-Около лавки стоит коробка, а около входа стоит ящик для пожертвования. Возьми сколько тебе нужно, а заплати столько, сколько посчитаешь нужным.
Только сейчас до меня дошло, что мы были в церкви одни, не было певчих, звонаря, батюшки:
-А где все?
-А кто тебе нужен, чтобы поговорить с Богом, дочь моя? – из еле заметной дверки появился батюшка. Суховатый старичок в чёрном облачении с бородой до пупа и выцветшими когда-то голубыми глазами.
-Э-э-э-м... Просто обычно же лавка церковная стоит, бабушки там всякие ходят по церкви...
-Для общения со Всевышним нужна только вера и ты. Что такое церковь? Кладбище? Кому нужны эти атрибуты? Нам или Богу, а может, усопшим? Нам нужно что-то осязаемое, существенное, чтобы было куда прийти помолиться или поговорить, а Бог, он здесь, – батюшка положил руку на грудь, – с ним можно общаться везде.
-Но ведь церковь, это же Божий дом, разве нет? – слова старичка совпадали с моими мыслями, но слышать такое от служителя церкви было странно.
-Для кого-то церковь его дом, а для кого-то душа. Дочь моя, об этом можно говорить часами, но каждый останется при своём мнении, не так ли?
Я поставила свечи, а батюшка их зажёг. Я знала только одну молитву, а сегодня мне захотелось поговорить с творцом, поведать о своих страхах и мечтах, желаниях. Не знаю, можно ли ставить свечи за домовых, но я поставила и за Хала, и за Будяя.
Дедушка и батюшка куда-то ушли, я рассматривала иконы, переходя от одной к другой. Какие-то лики были под стеклом, написанные на холсте, некоторые иконы изображены на досках, где-то облупилась краска, где-то почернели и истлели края холста. Никогда не думала, что обрету покой в деревенской церкви, без службы, вездесущих бабушек, бдящих, чтобы никто не нарушал каноны в святом месте. В этом здании так же пахло ладаном, расплавленным свечным воском, но что-то здесь было такое, что цепляло за струны души, отсюда не хотелось уходить.
Дедушка появился из той дверцы, через которую батюшка вышел к нам. Мы налили несколько бутылок святой воды, я отхлебнула пару глотков из кружки, стоящей рядом с ёмкостью, и мы отправились домой.
Какофония звуков накрыла волной, когда двери церкви захлопнулись за нами. Гомон скотины, переругивания жителей, жужжание насекомых, после безмятежной тишины, звуки слышались в несколько раз громче обычного. Сейчас не хотелось говорить мне, слова батюшки дали зёрна для размышлений, но кое-что спросить язык чесался:
-Дедуль, а почему нам в церкви плохо не было и святую воду мы выпили без последствий?
-Каждый человек у себя на плечах ч.ё.р.т.а носит, чего ж нам плохо – то должно быть?
-Ну...Я же ведьма...
-Вот смотри, есть две женщины, так глянешь – одинаковые: две руки, две ноги, голова на плечах, а как общаться начнёшь, так совсем разные люди. Вот и у нас так же. Не чеши всех под одну гребёнку, агась?
-Ничего не понятно, но очень интересно, – пальцы резали ручки сумки, впившиеся в кожу, и было уже не до размышлений о великом.
Около дома нас встретила переполошённая баба Жита:
-Хвостатые пропали!
-Да поди у соседей шороху наводят, – дед махнул рукой, – проголодаются и прибегут.
-Итьюшка там какого-то дачника к ошейнику царька прикрепил, вот он не показывает, где этот прохвост!
Я подбежала к Итье:
-Давно пропали? Где был последний сигнал?
-У края леса, они погнали соседскую кошку, и на этом всё. Я ходил туда, ошейника нет, Шаха и Баюна тоже.
-И я их не чувствую, уже несколько раз серебряное блюдце запускала, яблок натаскала гору, толку нет, – в разговор включилась Шишма.
-Может, опять жучок сел? Ну, куда они здесь могли деться? Гоняются всеми днями по деревне.
-Может быть, – на Итье не было лица, я положила руку ему на спину, мужчина в ответ прижал меня к себе.
-Я поищу их, ага? Вы пока делайте всё, что не успели.
У калитки кто-то стоял, но из-за веток яблони, посетительницу было трудно разглядеть. Обрадовавшись, что может нам привели потерявшихся, я побежала по хрустящему гравию:
-Здравствуйте!
-Привет, подруга! – у калитки стояла брюнетка моего возраста. Длинные волосы блестели на солнце, лицо как из рекламы косметики: длинные стрелки, идеально ровный тон, графичные брови и чуть подкрашенные розовым блеском пухлые губы. Девушка была одета в короткий топ и обтягивающие шортики, взглянув на её наряд, я почувствовала себя жалкой в своём оверсайзе.
-Извините, мы знакомы?
-Акиа, ты что, с луны упала и тебе память отшибло?! Я Эгина! Мы же с тобой играли в детстве, ещё у колодца серьги твою закопали, чтобы ты сюда вернулась! Я уж думала, не сбудется примета, а ты через столько лет приехала!
-А-а-а-а-а, Эгина. Ты так изменилась, прости, не признала сразу, – сходство с девочкой под огромным деревом было нулевое. Подруга выросла, обросла манящими формами, увеличила губы, сделала перманент бровей.
-Ой, ничего страшного! Хоть кто-то здесь моего возраста, а то приехала к родакам в отпуск, а тут вообще никого из молодёжи. Я тебя у церкви с дедом увидела, дай, думаю, наведаюсь к подружке-то!
-Эгина, извини, но мне нужно идти. Давай поболтаем в следующий раз? У меня собака и кот потерялись, иду искать, – я старалась увести красотку подальше от нашего дома. Ревность к Итье жалила в самое сердце.
-Так, давай я помогу!
-Давай, может, разделимся?
-Ну-у-у-у, так скучно будет. Давай вместе пойдем, веселее будет, – Эгина взяла меня под руку, и мы двинулись в сторону центра деревни, к магазину.
Я не заметила, как новообретённая подружка махнула за спиной своей ручкой с красными ноготками и что-то высыпала под забор.
-А ты где работаешь? В каком городе живёшь? – молчать было некрасиво, поэтому пришлось завязать разговор.
-Да, ну, я... Это, личный ассистент, так сказать, в-о-о-от...
-Мне показалось или я тебя чем-то обидела?
-Ты какая-то понурая стала.
-Да, просто... Ну, бывает, что иногда тебе приходится делать выбор в свою пользу, и вот после такого становится не по себе. Я просто вспомнила одну ситуацию...
-Расскажешь?
-Акиа, прости, но это слишком личное. Может быть, когда-нибудь расскажу.
Мы несколько часов бегали по деревне в поисках Шаха и Баюна, я звала их, спрашивала у прохожих, не видели ли они алабая и рыжего кота, но люди разводили руками. Мы обошли все злачные места, побывали на ферме, но сорванцы, как сквозь землю провалились!
К дому подошли уже на закате:
-Пойдём к нам на ужин. Баба Жита поди, опять пирожков напекла, а дедушка обещал сегодня картошки в грибами нажарить.
-Я домой пойду, – замялась девушка.
-Ой, ты чего? Стесняешься? – я рассмеялась и взяла Эгину за руку.
-Есть маленько, – она вырвалась, – прости меня, пожалуйста.
-Ты о чём?
-Прости, так было надо! Прости! – Эгина побежала в сторону колодца, я было кинулась за ней, но предчувствие беды остановило меня, и я побежала в дом.
Подписывайтесь на канал, ставьте лайки и оставляйте комментарии, это будет прекрасной оплатой за мой труд 🙏