В полумраке тесной московской квартиры, густо пропитанной запахом старого табака и пыльных книг, сидел Фёдор Петрович Затуманников. Он был человеком интеллектуальным, но давно погруженным в праздность. Всю свою жизнь он мечтал написать великий роман, да вот беда: времени было много, идей – море, но вот слов для выражения этих идей не находилось. Так и сидел он дни напролёт, бездумно рассматривая потолок, который давно пора было покрасить.
Но в тот странный вечер что-то изменилось. Вдруг за его спиной раздался голос — холодный, как весенний ветер, и хитрый, как кот, крадущийся за мышью.
— Праздный ум — мастерская дьявола, — произнес кто-то, словно цитируя давно забытый афоризм. — И ты, дорогой Фёдор Петрович, давно стал моим подмастерьем.
Фёдор Петрович подскочил, обернулся и увидел перед собой странного господина в старомодном фраке. Лицо его было точёным, но глаза — чернее ночи. Никаких следов радости на этом лице не было, только тонкая ухмылка играла на губах.
— Кто вы? — прохрипел Фёдор Петрович, ощущая холодный пот на висках.
— О, не беспокойтесь обо мне, — лениво протянул незнакомец. — Давайте лучше о вас поговорим. Сколько времени вы потратили на созерцание стен, Фёдор Петрович? Вы ведь давно ничего не создавали. Ах, вы мечтали о великом романе, но вместо этого служили мне! — С этими словами он рассмеялся, и смех его прозвучал как эхо в пустом коридоре вечности.
— Я? Я служу вам? — воскликнул Фёдор, пытаясь отойти от незваного гостя. — Но я ничего не делаю!
— Вот именно! — вскричал незнакомец. — Это и есть мое величайшее искусство. Заставить людей ничего не делать, ничего не творить. Не знаете ли вы, что праздность — это худший вид работы? Вы сами заперли свой ум, Фёдор Петрович, и подарили его мне на блюдечке. Ваш потенциал мог бы изменить мир, но вы предпочли его закопать. Теперь же я пришел забрать свою долю.
Фёдор почувствовал, как холод пробирается к сердцу. Он хотел возразить, сказать, что завтра он обязательно начнёт писать, что у него много планов, но не успел.
Гость щелкнул пальцами, и в квартире раздался резкий треск. Из ниоткуда появился письменный стол с чернильницей, пером и кипой бумаги.
— Пиши, Фёдор Петрович! Пиши, если хочешь избавиться от меня. Но будь осторожен. Одно неверное слово — и я возьму не только твоё время.
Фёдор, охваченный страхом, взял перо. Чернила застыли в его руке, как замороженная кровь. Он хотел написать что-то глубокое, что-то великое, но в голове стояла пустота. Только одно слово крутилось в мыслях, слово ужасающее, слово, которое он ни за что не осмелился бы произнести.
— Ну что же ты, дорогой мой писатель? — нетерпеливо зашипел незнакомец, облокотившись на стул. — Время не ждёт!
Судорожно сжав перо, Фёдор начал писать. Рука его дрожала, чернила капали на бумагу, но мысли так и не появлялись. Вместо вдохновенной фразы, которую он надеялся создать, на бумаге появилось всего одно слово:
"ПРОКЛЯТИЕ".
Гость лишь хмыкнул и исчез, оставив Фёдора в тишине. Но больше он не мог сидеть без дела. Слово, написанное им, словно освободило его сознание от оков. Ужасное предчувствие, что его праздный ум был действительно мастерской дьявола, не давало ему покоя. С этого дня он писал каждый день, хотя больше не мог сказать, кто из них, он или незнакомец, в конечном итоге управлял его пером.
