— Алинушка, милая, нужно бы отдохнуть, — Савельич заглянул в землянку, в которой бедная девушка уже пару часов безуспешно пыталась сладить со свечой. Ну никак та не хотела загораться!
Алина подняла на него полные слёз глаза:
— Вы с бабушкой ошиблись, наверное, никакая я не ведьма. Марья говорила, что это самое простое заклинание, а у меня не получается ничего.
Добродушный леший сам уже был готов расплакаться, видя горюющую девчушку, но справился с собой и чересчур бодрым голосом позвал:
— Пойдём, я тебя к озеру отведу. Там такая водичка! Все печали разом смоет.
Алина никогда не смела перечить старшим, а потому покорно пошла за Савельичем. И правда, уже на лесной тропинке по дороге к озеру она почувствовала себя лучше. Казалось, все обитатели леса стремились развеселить её. И озеро оказалось просто волшебным: абсолютно прозрачное, с прохладной, приятно освежающей водичкой. Алина не умела плавать, но наплескалась вдоволь. Вообще, она не могла даже вспомнить, а купалась ли она до этого хоть раз в жизни? Ведь небольшая речушка возле деревни была. Может быть, отец и водил её туда, когда она была маленькой, но воспоминаний об этом не осталось. Девушка снова загрустила, но тут хитрая выдра обдала её брызгами, приглашая поиграть, и тяжёлые мысли о доме как то сами собой улетучились.
Вернувшись к землянке, отдохнувшая Алина хотела сразу вернуться к занятиям, но дедушка был непреклонен:
— Нет уж, без обеда никакой магии! Так Марьюшка велела, а тут её слово — закон!
Леший хотел накрыть на стол сам, но Алина уже скумекала, как что устроено в землянке, и шустро разобралась со всем сама, ей было к работе по дому не привыкать. За обедом Савельич, чтобы мысли Алины не сворачивали не в ту сторону, рассказывал истории из своей молодости, как первые деревца в этом лесу разводил, как зверьё приглашал, как птиц завлекал. Девушка заворожённо слушала, а леший не забывал подкладывать ей на тарелку вкусности и полезности, привезённые Марьей. В конце концов, Алина запротестовала:
— Больше ни кусочка не влезет!
Она быстренько убрала со стола и заглянула в глаза лешему:
— Дедушка, а теперь можно позаниматься?
Тот согласно кивнул:
— Конечно, милая, ты старайся тут, а я пойду своими делами займусь.
Он вышел из землянки, но не пошёл никуда, а осторожно заглянул в окошко. Алина раз за разом проговаривала заклинание, но снова ничего не выходило. Савельич даже хотел, было, немного смухлевать, он, хоть и не ведьма, но простыми бытовыми заклинаниями владел. Он уже изготовился щёлкнуть пальцами, чтоб поджечь непокорную свечку, однако вовремя остановился. "Жалко бедняжку, но так неправильно будет. Сама она должна научиться, а то как же своими силами управлять?" — подумал он и всё-таки отправился на обход леса, оставив белок присматривать за Алиной.
Вернувшийся через пару часов домой леший снова застал девушку в расстроенных чувствах.
— Бесталанная я, глупая... — всё-таки расплакалась Алина, когда Савельич зашёл в землянку.
Пришлось снова прибегнуть к помощи чудесной настойки. Тут леший заметил, что свеча чуть-чуть дымится.
— А это что? — указал он на неё. — У тебя ж получилось!
— Да не получилось ничего! Только дымок пошёл, и то слегка.
— Милая, дыма без огня не бывает! — подняв крючковатый палец вверх, заявил Савельич. — Дым есть, будет и пламя. Ты, главное, верь в то, что у тебя всё получится.
Однако по глазам девушки он видел, что этого как раз и нет — веры в себя.
После неплотного, для здоровья, ужина из кислого молока с чёрным хлебом, Савельич отправил порядком измученную за день Алину отдыхать, а сам ещё долго вздыхал на пеньке у землянки, поглаживая льнувшее к нему зверьё.
Следующее утро началось шума-гама, Савельич чуть с лавки не упал.
— Что, что такое? Что случилось? — заметался он по комнатке.
Бросился к окошку, выглянул в него и отпрянул от неожиданности: с другой стороны в землянку заглядывала лукавая лошадиная морда. Леший рассмеялся:
— Алина, да это Кусака прибыл! Ох, Марьюшка, пташка ранняя. Давай, девонька, собирайся, в гости к бабушке поедешь.
Вскоре одетая и умытая Алина с опаской садилась в повозку, подталкиваемая весёлым коньком. Потом Кусака лихо вдел голову в хитрую упряжь и, развернув повозку так, что та привстала на одно колесо, а Алина завизжала, понёсся по дорожке между деревьев.
— Хулиган! — крикнул ему вдогонку леший, широко при этом улыбаясь. Знал, что Кусака ни за что не допустил бы вреда девчонке. Так, покрасовался только.
Под удалое ржание маленького Кусаки и девичий визг повозка подлетела к... избушке на курьих ножках, которая, как показалось Алине, неодобрительно нахмурилась. Тут же на крылечко вышла баба Марья, в простом холщовом платье, белом, расшитом цветами передничке и такой же косынке на голове.
— Ну получишь ты у меня, — погрозила она пальцем Кусаке. — Что, впечатлил девицу? Смотри, она у тебя чуть не в обмороке там.
"Девица" в обмороке не была, конёк это прекрасно знал. А ещё чуял он светлую душу молоденькой ведьмочки и глубокую печаль в ней, и очень хотелось ему отвлечь Алину. Похоже, это удалось. Раскрасневшаяся от гонки по лесу девушка выбралась из повозки, обняла ушастого лихача и поцеловала в нос. Морда Кусаки расплылась в улыбке.
— Так, вижу, подружились уже, а теперь давайте-ка по своим местам, — замахала руками Марья.
Кусака аккуратно умостил повозку под навесом, выбрался из упряжи и исчез где-то среди деревьев. А Алина поднялась на крыльцо к бабушке.
— Заходи, милая, сейчас завтракать будем. И не маши головой, смотри, какая худая и бледная, а на наши дела силы нужны.
В уютной комнатке у окна, которое, как показалось Алине, изнутри было гораздо больше, чем снаружи, уже был накрыт стол: истекающие маслом блины, творог, мёд, разные варенья, и над всем этим возвышался сверкающий в лучах утреннего солнца самовар.
— Бабушка, я... — заговорила, было, Алина, но Марья как будто мысли её прочитала.
— Знаю я всё, внученька, ничего, со всем мы справимся, не одна ты теперь. Давай-ка, покушай, а там и к делу перейдём.
Алина ела блины и думала, что такой вкусноты в жизни не пробовала, а Марья только посмеивалась: перед её блинами никто ещё не смог устоять. Уже запивая угощение чаем, Алина спросила у старушки:
— Бабушка, а почему у конька такое имя странное, Кусака? Он вроде совсем не кусается.
Марья при словах об ушастом улыбнулась и рассказала его нехитрую историю:
— Кусака наш из породы волшебных коней. Только вот когда мама, знаменитая Венера, должна была ожеребиться, подкупили одного из конюхов, и тот зачарованное яблоко ей подсунул. Должно было оно всех жеребят убить, да только что-то пошло не так, и всё проклятие на себя один из них принял. Но не погиб, а просто родился слабеньким, маленьким. Ну а пока рос, с более сильными братьями и сёстрами, приходилось ему за себе постоять не раз. Брыкался, кусался он знатно, вот его и стали звать Кусакой. В конце концов отдали его мне. Это я сейчас немощная стала, а раньше ох какая сильная ведьма была.
Старушка помолчала немного, как будто вспоминая былое, и продолжила:
— Был у меня приют, для волшебных существ и вещей, с которыми было что-то не то. Вот как с Кусакой. Ну а я их, можно сказать, чинила. Конечно, вернуть коньку стать, которую у него проклятье забрало, не получилось, но разум восстановился полностью. Так что и не кусается, и не лягается он, а вот имя осталось. Чего менять? Уж все к нему привыкли.
Заметив, что Алина изготовилась выспрашивать дальше, Марья её остановила:
— Успеется ещё с историями, их у меня мнооого. Давай-ка позанимаемся.
Марья махнула рукой, самовар прыгнул на полочку, а скатерть вдруг сошла со стола вместе со всем, что на ней было! Деловито потоптавшись на месте, она вышла во дворик, и вскоре оттуда раздался перезвон моющейся посуды. Алина просто онемела, а Марья, заметив это, рассмеялась:
— Вот увидишь, ты не только так сможешь. Ты, милая, гораздо сильней меня! Но сначала нужно зажечь свечу.
Шли минуты, часы... Заклинание никак не поддавалось, даже дымка в этот раз не было. В конце концов Алина снова расплакалась:
— Я сломанная, да?
Марья ахнула:
— Да что ты! Как тебе такое в голову-то пришло? Да, не получилось сразу, ну и что? Всякое бывает. Нужно просто больше тренироваться. Обещаю тебе, настанет день, и ты будешь свои первые неудачи вспоминать с улыбкой!
Алина слабо улыбнулась в ответ, но старая ведьма поняла, что в этот раз продолжать занятия уже бесполезно.
— Знаешь, что я подумала? — обняла она девушку. — Ты ведь у нас всего третий день! А мы тут тебя так в оборот взяли, даже освоиться не дали. Хочешь мой лесочек посмотреть?
Алина несмело кивнула, и Марья, высунувшись из окна, неожиданно громко свистнула. Тут же, откуда ни возьмись, перед избушкой появился Кусака и вопросительно уставился на хозяйку.
— Покажи-ка Алине наше хозяйство, да без шалостей!
Конёк так хитро посмотрел в ответ, что Марья только рукой махнула: Кусака, и без шалостей — так не бывает!
Кусака оказался прирождённым экскурсоводом, знавшим все эффектные места своего леса: перед Алиной вдруг открывались то чудесные полянки, то звонкие ручьи. Всю дорогу их сопровождало пение птиц, и девушке даже стало казаться, что ими кто-то дирижировал. Она то и дело подозрительно посматривала на Кусаку, но тот делал вид, что он ни при чём. К избушке парочка вернулась уже в сумерках. На крыльце их встречала Марья:
— Ну и гулёны! Как это вы столько по такому маленькому лесочку бродить умудрились?
Кусака довольно заржал.
— Давай, весельчак, вези Алинку домой.
Марья легко вынесла из избушки две огромные корзины.
— Это вам с Савельичем на завтра, чтоб не голодали! — строго напутствовала она уже Алину.
Та пыталась объяснить, что ещё прошлые гостинцы не доедены, да где там!
Когда повозка подкатила к землянке лешего, тот уже поджидал на пеньке и поспешил помочь Алине выбраться:
— Устала, внученька, знаю. Сейчас покушаешь, и ложись-ка отдыхать.
Девушка возражать не смела и отправилась в землянку. А леший заглянул в глаза ушастому коньку. Со стороны можно было подумать, что они разговаривают, только без слов. Леший хмурился всё больше и больше, потом кивнул, и Кусака умчался домой.
Так, без особых изменений, прошло время до воскресенья, на которое была намечена поездка на ярмарку. Алина сражалась со свечой, всё больше убеждая себя, что она, если и ведьма, то совершенно никудышная. И вообще никудышная, раз даже папа от неё отказался. Марья, как могла, пыталась её в этом разубедить. А леший занимался какими-то одному ему известными делами в лесу. В воскресенье, ещё затемно, к землянке подкатила повозка, в которой уже восседала принарядившаяся Марья.
— Нет, Савик, я не буду спускаться, уж уселась удобно. На вот, Алинке передай обновку, — ведьма протянула лешему небольшой свёрток.
Савелий покорно кивнул и, приоткрыв дверь в землянку, где собиралась в поездку Алина, протянул свёрток внутрь. Через пару минут показалась девушка, одетая в красный с золочёными цветами сарафан. Она выглядела так, что даже у Кусаки челюсть отпала.
— Красавица-то какая у нас! — ахнула Марья и рассмеялась: — Ну держитесь, парни на ярмарке!
Кусака заржал, Алина смутилась, а Савелий закашлялся.
Вылетев из леса на тракт, Кусака сбавил ход и уже чинно повёл повозку в сторону находившегося неподалёку городка. Алина откровенно побаивалась и города, и ярмарки. Она слышала рассказы отца об этих чудесных местах, но не была там ни разу. Ярмарку, которая была развёрнута прямо у городской стены, стало слышно задолго, как показались её шатры. На тракте становилось всё больше самых разнообразных повозок. Кусака теперь вообще перешёл на шаг и гордо задирал голову, а Марья раскланивалась со знакомыми, которые с большим любопытством разглядывали хорошенькую спутницу ведьмы. Алина не знала, куда деваться от смущения, а Марья периодически толкала её локотком и шептала: "Выше голову, твёрже взгляд!" Девушка старалась изо всех сил. Добравшись до места, где все оставляли повозки, Марья с Алиной оставили Кусаку искать самому себе место и отправились по рядам. Старушка точно знала, куда им нужно было попасть, и вскоре они стояли у совсем неприметного шатра далеко от центра ярмарки. Подхватив Алину под руку, Марья откинула полог и шагнула внутрь.
— Марья, дорогая, давно не захаживала! — с радушной улыбкой вышла им навстречу женщина лет сорока.
Они тепло обнялись с Марьей, а затем женщина внимательно посмотрела на девушку.
— Что за красавица с тобой? Вижу, что из наших, только никак не соображу, чейная.
Марья дёрнула её за рукав:
— Не смущай девоньку, я тебе потом расскажу. Кстати, познакомьтесь, это Алина, а это — Яна. Думаю, вы подружитесь.
Яна с готовностью кивнула головой и подмигнула Алине:
— Конечно, подружимся.
Потом снова обратилась к Марье:
— Так что вам предложить? Или сами будете выбирать?
— Яночка, тут такое дело... У малышки ничего нет, ну вот совсем ничего. Ты ж помоложе меня, соображаешь лучше. Давай-ка, покумекай сама да собери, скажем так, набор начинающей ведьмы. А мы пока походим немного по ярмарке. Кстати, где тут одёжку приличную можно глянуть?
Получив от Яны инструкции, Марья с Алиной отправились "глядеть одёжку". Конечно, одними взглядами дело не обошлось. Добрые два часа Алина послушно примеряла один наряд за другим, что-то Марья одобряла, что-то с презрением отвергала как недостойное молодой ведьмы. В конце концов, от последнего посещенного шатра был отправлен мальчик с ворохом свёртков с наказом сложить это всё в повозку с "ушастым пройдохой". Мальчик с готовностью кивнул и умчался. Оказывается, Кусака пользовался среди местной ребятни популярностью, все его отлично знали. А уставшие от покупок Марья с Алиной вернулись в шатёр к Яне. Та уже ждала их.
— Вот, думаю, этого должно хватить на первое время, — указала она на несколько коробок.
Марья позаглядывала в них, одобрительно кивая:
— Яна, ты, как всегда, на высоте. Ну, моя девочка совсем измоталась с непривычки, так что мы уже домой будем выдвигаться. А ты не хочешь ко мне заглянуть на недельке?
Марья выразительно повела глазами на отрешённо молчавшую Алину.
— Конечно, хочу, — обрадовалась Яна, — давно ты меня в гости не звала, я думала, уж и забыла меня.
Обняв Марью и Алину, она выглянула из шатра, схватила за шиворот какого-то пробегавшего мимо мальчишку и без церемоний сунула ему в руки одну из коробок:
— Проводишь этих двух милых дам до повозки с Кусакой.
Мальчик побежал вперёд, а за ним, забрав остальные коробки, двинулись и Марья с Алиной.
— Бабушка, — несмело обратилась Алина к Марье, когда Кусака вёз их домой, — у меня ведь совсем нет ничего, ни монетки...
Марья всё поняла и мысленно отругала себя за то, что не поговорила с девушкой заранее.
— Алинушка, — ласково начала она, — у нас с Савельичем ведь и нет никого, а "монетки", как ты их назвала, копятся. Нам и девать-то их некуда особо. Ты для нас как внучка стала, дай старикам себя потешить, подарки тебе сделать. Уважь нас, не отказывайся.
Алина молча слушала, а потом слабо кивнула. В глазах девушки снова появились слёзы:
— Спасибо вам, бабушка! Ко мне так только папа относился, когда я маленькая была...
— Ну-ну, милая, всё будет хорошо и даже замечательно, — обняла её Марья.
Так они, обнявшись и доехали до леса Савельича. Но Кусака не повернул на дорожку к землянке, а повёз повозку дальше. Однако расчувствовавшаяся Алина не обратила на это внимание.
Наконец, Кусака остановился на небольшой прогалине, где их уже поджидал Савельич. Марья вопросительно взглянула на него, и леший с улыбкой закивал. Алина в недоумении оглядывалась по сторонам:
— Где это мы?
— Пойдём, Алинушка, хочу тебе что-то показать, — потянул её за собой Савельич.
Несколько шагов — и перед ними открылась небольшая полянка, на которой стояла крошечная избушка.
— Подарок от дедушки, — повёл рукой леший.
Марья ахнула:
— Чудо чудное!
Вид был действительно чудесный. Лучи вечернего солнца ласкали полянку, отсвечивали в окнах избушки и воде пробегающего тут же ручья.
— Девочки, ну пошли, посмотрите уж избушку-то! — потянул "девочек" за руки леший.
Избушка оказалась маленькая, но очень уютная. Небольшая печь, резные шкафчики и полочки, стол у окошка, резные лавки рядом с ним.
— Ну как? — Савельич в нетерпении переступал с ноги на ногу.
— Это для меня? — прошептала Алина.
— Конечно! Это теперь твоя полянка и твоя избушка. Пока маленькая, но эти ведьмины избушки — те ещё штучки. Умеют они расти вместе с ведьмой.
Алина прошлась по комнатке, проводя рукой по полочкам.
— Бабушка, дедушка, — наконец, взглянула она на старичков, — мне так хорошо тут!
Алина расплакалась и стала обнимать ведьму с лешим, которые тоже не смогли сдержать слёз. Так они и рыдали втроём, пока в дверь не просунул голову Кусака и не куснул лешего.
— Ай! — подпрыгнул тот от неожиданности. — Марья, твой хулиган меня укусил!
Под грозным взглядом Марьи конёк сделал такое невинное выражение морды, что все рассмеялись. Остаток дня было решено провести за праздничным ужином в честь новоселья Алины. Коробки перенесли в избушку, и Кусака быстро домчал всю компанию до дома Марьи. Ведьма хлопнула в ладоши, и на стол взобралась волшебная скатерть, на которую тут же прыгнул самовар, а потом стали слетаться вкусности из разных шкафчиков и корзинок. Хитрая Марья подмигнула Савельичу, и на столе появилась свеча.
— Ну-ка, Алинка, попробуй!
Девушка, особо не соображая, что делает, произнесла зазубренное заклинание, и свеча зажглась!
Хотелось бы сказать, дорогой читатель, что после этого у молодой ведьмы Алины всё стало получаться. Но, к сожалению, так не случилось. Нет, свечи она теперь зажигала мастерски, даже не по одной. Но другие простые заклинания, если вообще как-то срабатывали, давали совсем не тот результат, что ожидался. Строптивая магия не слушалась ведьму, которая никак не могла поверить в себя. Прошло несколько месяцев. Марья с Савельичем не отступали, а у Алины просто-напросто опустились руки.
Савельич осторожно заглянул в окошко крошечной хижины. Там на полу, окружённая разбросанными книгами, пучками трав, какими-то пузырёчками и прочими непонятными принадлежностями, закрыв лицо руками, горько плакала Алина. Леший вздохнул и, сгорбившись, побрёл в лес. Он не знал, как помочь девушке, которую полюбил как внучку. Задумавшись, он даже не сразу заметил белку, прыгнувшую ему на плечо. Очнулся Савельич только тогда, когда та стала теребить его за ухо. Прислушался к треску, встрепенулся и поспешил к своей землянке. Там крутился Кусака, как обычно ищущий себе приключений. А Марья обнаружилась внутри землянки.
— Савик, у меня есть план! Клин клином вышибают, милый мой. Мы нашу девочку должны разозлить. И я знаю, как!
Марья приоткрыла корзинку, которую леший сразу не заметил, и оттуда выглянула нагловатая мордочка чёрного кота.
ОКОНЧАНИЕ СЛЕДУЕТ
