Юра открыл дверь Любе и Николаю. Он приложил палец к губам и кивнул в сторону коридора.
— Проходите, только тихо. Есть хотите? — спросил он.
— Попить бы, — прохрипел Николай, — А то в горле всё пересохло. Меня Коля зовут.
— Юра, — парень протянул руку.
Коля сжал ладонь системного администратора своей лапищей. Парень даже не ойкнул и не побледнел.
— Наш человек, — улыбнулся Николай.
— Идемте тогда на кухню, — сказал Юра, — Чай, кофе, пиво?
— Воды, — ответил Коля.
— Люба, а ты что будешь пить?
— Взвар, — ответила она машинально.
— У меня такого нет.
— Тогда воды, и мне бы прилечь куда.
Она стала озираться.
— Я там в зале постелил вам, — ответил Юра.
Дверь в спальню скрипнула, и оттуда вышла девица в короткой черной шелковой пижаме с кружевами, которая больше открывала прелести, чем скрывала.
— Юра, это еще кто? Никаких гостей среди ночи. Мы же с тобой договаривались, — капризно сказала она.
Люба уселась на кухонный диванчик и привалилась к спинке. Она с тоской посмотрела на девицу.
— Пускай идут, откуда пришли, — девица надула губки уточкой.
— Они не могут, — ответил Юра, — Завтра утром уедут. Кисунь, иди спать.
— А ты меня не затыкай. Я что, тут совсем не хозяйка? У меня прав никаких нет? Я, по-твоему, никто? - завелась она.
— Мама, он меня с-кой назвал, — вспомнил Коля старый анекдот и заржал, — Девушка, мы бы с удовольствием ушли туда, откуда пришли, но, к сожалению, ночью нас никто туда не повезет. Да и на лодке в темноте как-то не комильфо ходить. Так что просим нас извинить, но мы до утра тут останемся, а утречком от вас свалим с благодарностью добрым хозяевам.
Он смотрел на Кисуню так, словно хотел ее тут же съесть, а может и не только съесть, но слегка понадкусывать в особо аппетитных местах. Люба отметила про себя ко-белиную натуру Николая.
— Кисунь, я не буду их гнать среди ночи. Тем более эти люди приютили меня, пока я был в командировке, — сказал Юра.
— Ага, и проткнул в их Мухо-сранске себе седалище. Они тебе еще приплатить должны были за ущерб. И вообще неизвестно, чем ты там занимался все это время.
Юра налил воды ночным гостям. Люба молча выпила залпом воду, встала и пошла в сторону большой комнаты.
— Вы меня простите, но я очень устала, я спать. Юра, благодарю тебя за приют. Всем спокойной ночи, - сказала она.
— Эти деревенские такие наглые, — возмутилась Кисуня.
— Еще какие, — обворожительно улыбнулся Николай, — Юрок, благодарность тебе от всей души. Я тоже, пожалуй, прикорну. Вы уж тут как-нибудь без нас скандальте.
Он допил остатки воды, сполоснул за собой стакан и направился вслед за Любой. Она стояла посреди комнаты и смотрела на разобранный диван, больше спать было негде.
— Я с тобой рядом не лягу, — сказала она Николаю.
— А я и не претендую, — хмыкнул он.
Николай притащил из коридора свою куртку, кинул ее на пол и улегся рядом с диваном.
— Чего встала? Ложись, не трону я тебя. Не хватало, чтобы твоя бабка меня в Навь утянула, — проворчал он.
— Я и сама могу тебя туда утянуть, — хмыкнула Люба.
— Я уже понял, по твоим узлам всё понял. Смотри, а Кисуня серену включила и орет благим матом.
— Мне все равно, я в роддоме работала медсестрой.
Она стащила с себя джинсы и осталась в колготках и длинном свитере.
— Свет выключи, — сказала Люба ему, — И спокойной ночи.
— Спокойной, надеюсь, дед с бабкой выберутся из твоих пут и за скотиной присмотрят.
— Старые они уже, могут и не выбраться, — вздохнула Люба, засыпая.
— Н-да, этого-то я и боюсь.
Николай хлопнул по выключателю, лег на пол, свернулся клубочком и тут же захрапел. На кухне разгорались нешуточные страсти. Кисуня истерила, как могла. Она визжала, как морская сирена, старалась изо всех сил, чтобы непрошенным гостям стало стыдно и они убрались из дома в холодную ночь. Однако никто ее не слышал, Люба с Николаем настолько устали, что все происходящее их никаким образом не могло выдернуть из мира грез.
— Если не уйдут они, тогда уйду я! — поставила точку в скандале Кисуня и пошла собирать чемодан.
— Ну ладно, — пожал плечами Юра, развернулся и ушел в спальню.
Он сел за компьютер играть дальше. Девица рванула за ним следом. Очаг скандала теперь находился в спальне.
— Я не поняла, ты чего уселся-то? — возмутилась она и стукнула Юру в плечо кулаком.
— Могу тебя проводить или такси вызвать?
— Ах ты, ах ты? Из-за какой-то деревни решил мной пожертвовать, нашей любовью, нашими отношениями. Ты гад, ты тва-рь неблагодарная, — принялась она орать снова.
Юра отвернулся, надел наушники и продолжил играть. Кисуня кинула в него чемоданом, сгребла подушку с одеялом с кровати и ушла спать на кухню.
Николай вскочил в семь утра, заметался, поначалу не понял, где находится, потом вспомнил, тяжело вздохнул. Он подумал про скотину, про детей, про деда с бабкой. Душа рвалась домой. На диване сопела Люба. Он не стал ее будить, а потихоньку встал и пошел искать туалет. Быстро обнаружил клозет, сделал все свои дела и решил попить водички на кухне. Там горел ночник, на столе стояла початая бутылка мартини и стакан. Кисуня громко храпела на диване, источая алкогольные пары. Коля глянул на нее, усмехнулся и налил себе воды в стакан. Он подошел к окну и стал смотреть, как город просыпается.
Вдруг его обвили сзади девичьи руки. Николай почувствовал на своей шее тяжелое дыхание.
— Не стоит этого делать, — сглотнул он громко слюну.
— Я такое умею, что ни одна твоя деревенская баба не сделает, — сказала Кисуня заплетающимся языком.
— Ты можешь пожалеть об этом.
— Юрка тюфяк, он простит меня.
— Не думаю, - помотал он головой.
— Иди ко мне, — прошептала она жарко.
Николай поставил стакан с водой на подоконник и повернулся. Он обнял девицу, крепко к себе прижал и впился в ее губы.
Люба проснулась от характерных стуков и звуков. Она, матерясь, вскочила с дивана и побежала на кухню.
— Гад-ский Коля не мог сдержать свои инстинкты, — зло сказала она. — Как так можно? Нас приютили, а он повел, как последняя, прости господи.
В дверях кухни уже стоял Юра и смотрел, как Николай на кухонном столе отжаривает Кисуню.
— Я только лег, а они меня разбудили, — недовольно сказал он Любе.
— Юра, прости нас, мы сейчас же уйдем.
Она не знала, куда деть свои глаза, а парочке, похоже, нисколько не мешали зрители.
— Николай, оторви от себя эту стерлядь! — скомандовала Люба. — Совести у тебя нет! Твоя жена сейчас в больнице, а ты тут развлекаешься! Тем более мы в гостях.
— Она сама на мне повисла, а я не смог устоять. Юрок, прости, можешь набить мне морду, - Коля виновато на них посмотрел.
— Не буду, — вздохнул Юрок. — Она ночью сказала, что от меня уходит, ну вот и пусть катится. Сколько можно терпеть ее выходки. Сил моих больше нет.
— Я ее тогда заберу, — хмыкнул Николай, обнажив мощные верхние клыки.
— Забирай, — кивнул Юра. — А я спать. Барахло ее в чемодане, я уже собрал. Будете уходить, хлопните дверью.
— Юра, прости, — вздохнула Люба.
— А, — махнул рукой хозяин квартиры и ушел к себе в спальню.
Николай довольно ловко одел Кисуню.
— Тебя как зовут-то хоть? — спросил он разомлевшую девицу.
— Юля, — блаженно улыбнулась она. — Дай я тебя поцелую.
— Потом, милая. Ты едешь со мной, — сказал он.
— Николай, а как же Ира? — удивленно спросила его Люба.
— Ирка сейчас в больнице, потом ей нельзя будет перетруждаться и работать, а эта кобылка вон какая резвая. Не переживай, я с женой договорюсь.
— Ну ты и ко-бель, Коля.
— Что поделать, — пожал он плечами. — Такая натура. Нам можно иметь вторую жену.
— Жену, — блаженно протянула Кисуня, — Ты на мне женишься?
— Конечно, — усмехнулся он, — Если ты мне родишь ребеночка, или котеночка, или щеночка.
— Какой ты смешной, — захихикала Юля.
— У нее там туман в голове что ли? — проворчала Люба.
— Это мое секретное оружие, — подмигнул Коля, — Одна ты на чары не поддалась.
— Скажи ей, чтобы она на тебя не смотрела, — ревниво сказала Кисуня.
— Не переживай, я весь твой, — он шлепнул ее по попе.
Николай нашел через знакомых кого-то, кто согласился их довезти по трассе до воды. Он сгреб в охапку еще пьяненькую Юльку, взял ее чемодан и повел за собой. Она мечтательно вздыхала и закатывала глаза. А Люба, глядя на нее, только посмеивалась. Каждый сам кузнец своего счастья или не счастья. Не знает девка, куда ее Николай повез, к каким хоромам и к какому хозяйству.
Автор Потапова Евгения