Начало. Глава 1
Валентина, не мать, она просто няня ребенка, которого родила ее любимому мужчине женщина, недостойная его. Даже при этом она до ужаса боится, что настанет день, и она не увидит Лилечку, не возьмет ее на руки, не почувствует сладкий запах детского тельца. Как без этого жить?
Прошло целых полгода, пока нашлась для Юлии подходящая квартира. Их в Казани достаточно, но, квартиру купить это даже не корову, она на всю жизнь покупается.
Если квартира хорошая, она находится слишком далеко от института, то оказывается, что обременения есть на нее, то соседи слишком буйные, а то, просто не нравится Юлие эта квартира.
Может потому Юля привередничает, и не торопится съезжать от Валентины Викентьевны, потому что ей тут удобно? Хозяйка с уважением относится к ее учебе, она даже телевизор не включает, когда Юля занимается.
На цыпочках ходит Валентина по своей квартире, когда Юля спит. У девочки такие нагрузки, Валентина сама училась в медицинском техникуме, понимает, что это такое, как это трудно.
Возможно, не относилась бы Валентина так к своей квартирантке, если бы не характер и привычки Юлии. Встанет она, постели заправит, сходит в ванную, после себя уберет, позавтракает, после нее ни крошечки нигде.
Часто из дома Юлия не отлучается. Если пойдет в кино, или на какую-то студенческую вечеринку, обязательно предупредит, и вернется никак не позднее назначенного времени.
Никак не думала Валентина Викентьевна, что в такое время, когда кругом распущенная молодежь, может быть такая рафинированная барышня. Она узнавала в Юле себя, молодую. Только удивлялась, почему так? Девушку никто не контролирует. Родители полгода не видели дочь, а она ведет себя, будто находится под их надзором.
У Валентины были строгие бабушка и дедушка. Они тряслись над Валюшей, боясь, как бы она не повторила судьбу своей мамы. Бабушка не только дневник школьный проверяла, даже учебники пролистывала, нет ли там какой записочки от какого-нибудь мальчика.
Одевала бабушка Валюшу во все темное, позволялся лишь белый воротничок без всяких кружев и рюшек. Главное достоинство девушки, это скромность – внушала она, каждый раз провожая внучку в школу, затем и в техникум.
Девушка не должна выделяться, нужно одеваться соответственно своего положения - внушала бабушка - медсестра не может быть одета, как врач, тем более, как какая-то актриса. Каждый должен знать свое место – повторяла бабушка, отправляя внучку на работу.
- Валентина, запомни, девушка может себе позволить встречаться лишь с проверенным молодым человеком, достойным ее руки. Очень опасно иметь дело с мужчинами. Каждый из них может обмануть, лишить невинности и бросить.
Бабуля не ленилась ходить встречать Валю на остановку трамвая за целый квартал, чтобы встретить ее с работы, посмотреть, не приехала ли она с молодым человеком. Короче говоря, тотальный контроль и проверка.
Валентина и не стремилась искать встреч с молодыми людьми. Она увлекалась чтением, с детства читала запоем, ибо книг в доме хватало.
Жизнь вокруг Вали бурлила, ее коллеги страдали от любви и измен, выходили замуж, разводились, снова сходились, прощали мужчинам обман, сами обманывали.
Валентина приходила на работу в неизменном сером платье, серых колготках, надевала темные кожаные тапочки без каблуков, белый халат и медицинский колпак. Готово.
Шла выполнять предписания врача, делала уколы, раздавала лекарства. С больными Валентина была всегда вежлива, с коллегами общалась, разговаривала, но никогда никого не обсуждала, не участвовала ни в каких заговорах, ни в каких склоках.
Как ни странно, именно за это ее недолюбливали в коллективе. Однако, Валентину это не трогало, почти не трогало. Все было нормально, пока были живы бабушка и дедушка, которые радовались, что девочка не торопится выходить замуж и покидать их.
Но, скончалась бабуля, через месяц дед ушел, и осталась Валя одна со своими книгами и пустотой. Деньги, скопленные бабушкой на Сберкнижке, едва ли не все ушли на похороны, остатки были так мизерны, что на них и месяца не прожить.
Валентина экономила. Она отказалась ходить с подругами в театр, даже просто прогуляться. Ведь придется кофе пить, пирожное покупать. А это траты!
Не сразу решилась Валентина разобрать бабушкин сундук, который та при внучке даже ни разу не открывала. Валентина надеялась, что бабушка прячет там какие-то ценности. Но, ничего подобного там не оказалось.
Несколько отрезов красивой переливающейся ткани, старинный татарский камзол, расшитый золотыми нитями, калфак, вышитый цветами из белого бисера и мелкого речного жемчуга.
В самом низу лежали, завернутые в газеты, пропахшие нафталином, четыре старинных мусульманских платья. Не простые, думается, очень дорогие, зеленое бархатное, переливающееся розовое из тафты, два шелковых платья, вышитые по рукавам и по горловине.
Откуда они тут, почему бабушка никогда ничего не говорила? Валя всегда считала, что она чистокровная русская. Нет, она ничего не имеет против того, чтобы быть татаркой, почему бабушка ничего не рассказывала?
Видимо, ее прабабушка была татарка, а то зачем бы у бабушки в сундуке лежали эти платья? Нужно порыться в дедушкиных бумагах, но там столько папок! Придется разбираться.
Валентина задумалась, сидя над раскрытым сундуком. Вообще, бабушка с ней, о чем-то говорила? Что она рассказывала? Кем были бабушкины родители, какая была Валина мама, почему не вышла замуж? Ничего не рассказывала.
Если подумать, бабушка с ней мало разговаривала, дедушка, он, вообще не разговорчив был. Похоже, Валя была для них существом, из которого они были обязаны вырастить правильную девушку, не похожую на их дочь. Так, что ли? Тогда они справились со своими обязанностями.
Получилась правильная старая дева, скромная, знающая свое место, умеющая вести себя достойно при любых обстоятельствах.
Ценностей нет, продать нечего, кроме книг, но как можно продавать книги? Пришлось искать дополнительный заработок. Мыть полы в больнице невозможно, нельзя допустить, чтобы коллеги считали ее нуждающейся.
Случайно увидела на дверях магазина объявление. Зашла, спросила у девушки, нужна ли еще уборщица. Ее приняли без вопросов, разрешив убираться утром или вечером, как ей удобно. Платили немного, зато всегда в срок и без напоминаний.
С этого момента началась для Валентины настоящая жизнь. Она влюбилась! Влюбилась без всякой надежды на взаимность, даже без желания быть замеченной ИМ. Ничего ей от него не надо, лишь бы прошел рядом, лишь бы увидеть его, услышать голос. Все! Она счастлива!
Валентина не смела мечтать, что Евгений Борисович хотя бы увидит ее. Но, ей захотелось стать привлекательной. Никогда не желала этого, а тут захотелось.
Из тканей, взятых из сундука, она заказала шальвары, мусульманское платье, длинный халат. Купила на рынке две туники и разорилась на замшевые домашние туфли. Не в раз все сделала, может полгода ушло. Зато она себя, хотя бы дома, чувствовала достойной любимого человека
Сколько нужно было иметь Валентине силы воли, чтобы удержаться на ногах, когда ОН появился на ее пороге и пригласил к себе в дом. Как невозможно трудно было с ним разговаривать! Вот когда пригодились все слова бабушки, пригодилось умение оставаться невозмутимой, что бы ни случилось.
Для Валентины настали сладостно-мучительные дни. Ей больно видеть, на какой пустышке Евгений женился, замечать, что он не нужен жене, и сам терпит ее только ради дочери.
Ну, почему Евгений так живет, почему не поставит эту ненормальную на место? Неужели не понимает, Аделя никогда не станет хорошей матерью для Лилечки.
Легкомысленная, она же любит дочку, но показывает, что безразлична к ней, чтобы позлить мужа. Глупая девчонка, с огнем играет, почему не понимает, что может потерять свою дочь? Как горько ей будет, если это случится, она не представляет.
Валентина, не мать, она просто няня ребенка, которого родила ее любимому мужчине женщина, недостойная его. Даже при этом она до ужаса боится, что настанет день, и она не увидит Лилечку, не возьмет ее на руки, не почувствует сладкий запах детского тельца. Как без этого жить?
Аделя может отсудить дочку, такое можно предположить. Евгений может захотеть отдать девочку в ясли. А может он женится, и его новая жена сама захочет воспитывать Лилечку. Валентина готовит себя к такому повороту. Она должна быть сдержанна, не привязываться слишком к ребенку. Надо знать свое место и соответствовать ему.
Как бы Валентина пережила клубок этих чувств, если бы судьба не послала ей Юлию? Одно то, что в соседней комнате дышит, шуршит листами учебника живое существо, уже счастье!
Заварить свежий чай, нажарить оладушек, и ждать, когда Юлия придет на запах еды, почитывая сто раз перечитанного Куприна, сопереживая заново всем героям, тоже счастье.
Не в один день сложились такие отношения у Валентины с Юлей. Поначалу, она выделила девушке полку в холодильнике, полку в буфете. Юлия, взрослая девица, квартирантка, Валентина не обязана ей готовить.
Однако, заметив, что по утрам Юля пьет кефир с булочкой, по вечерам ест бутерброды, фрукты и пьет колу Валентина не смогла не вмешаться.
- Юлия! Ты можешь поступать, как хочешь, но я советовала бы тебе есть с утра что-то горячее. Понимаю, ты долго занимаешься по вечерам, и вставать рано, чтобы готовить себе завтрак, тебе трудно. Я все равно варю себе кашу, если ты не против, то буду готовить на двоих.
- Но, я не знаю, если только за это Вы будете брать отдельную плату.
- Нет, Юля, давай сделаем так. Один день ты покупаешь молоко, другой день покупаю я. Закончится крупа, какая у меня есть, ты купишь, масло так же. Согласна?
- Согласна, Валентина Викентьевна!
- Можешь звать меня тетя Валя, мне будет приятно, так меня никто не зовет.
- Хорошо, тетя Валя!
Постепенно они перешли на совместное питание. По воскресеньям вместе ходили по магазинам и на рынок, покупали вскладчину продукты на неделю. Валентина готовила, Юля посуду мыла. Зажили, как две родственницы.
Понемногу стали разговаривать обо всяких мелочах, после, Валентина рассказала о сундуке бабушки, показала платья и камзол.
- Вот, Юль, я не понимаю, откуда в сундуке моей бабушки эти наряды? Но мне они так к душе! Просто удивительно!
- Поэтому Вы дома одеваетесь, как татарочка? Моя мама так не одевается. Хотя она татарка.
- Не знаю, мне так нравится, в такой одежде я чувствую себя комфортно, и не только. Я чувствую себя, как бы это объяснить, не королевой, но какой-то возвышенной женщиной. Понимаешь?
- Понимаю, не обидитесь, если скажу правду?
- Нет, говори!
- Вы всегда прячете свой лоб, только дома, когда никто не видит, Вы ходите без платка. Я знаю, почему Вы так делаете. Вы боитесь, что люди могут прочитать Ваши мысли, заметить, что Вы не та, за которую себя выдаете.
- Я? За кого я себя выдаю по-твоему?
- За недалекую простушку выдаете Вы себя. Почему? Я не знаю. На самом деле, вы и есть возвышенная женщина.
- Ой, напридумывала, нафантазировала! Юль, я и есть простушка. Я знаю, кто я такая, знаю свое место, и это очень правильно.
- Не согласна, но спорить не смею. Тетя Валя, вот этим платьям должно быть какое-то объяснение. Понятно, что у Вас в роду была хотя бы одна мусульманка. И не может быть, чтобы бабушка оставила платья и не оставила письмо, объясняющее, почему их хранила. Вы искали это письмо?
- Все из сундука вытряхнула, карманы камзола проверила, нет ничего.
Юлия приподняла картонку со дна сундука, пусто! Внимательно осмотрела сундук со всех сторон, в маленькие ящички заглянула – нитки, катушки, бусины, всякая мелочь. Внимательно пригляделась к открыткам с ангелочками, с кудрявыми девушками, наклеенным на внутреннюю сторону крышки сундука.
Юле бросилась в глаза открытка, где белая голубка держит в клюве письмо. Подковырнула ногтем, и открытка сама отвалилась, за ней и письмо. Валентина с волнением взяла его в руки. Прочитала.
- Валентина! Если ты читаешь это письмо, то узнаешь правду о своей маме. Не прочитаешь, значит, и не нужно тебе знать. Нам с дедом неизвестно, кто родители твоей матери, сколько ей точно лет.
Тогда мы только недавно поженились, и поехали к родным твоего деда. Пожилая женщина с маленькой девочкой остановилась около нас, попросила присмотреть за ее внучкой, она должна отлучиться ненадолго.
Оставив девочку и чемодан, женщина исчезла. Мы ждали ее долго, пропустили свой автобус. Женщина так и не пришла, а мы никуда не уехали.
Я настаивала, чтобы сдать девочку в милицию, а твой дед не согласился. Викентий написал записку с нашим адресом и отдал кассиру Автовокзала. Он был уверен, что девочку будут искать.
Но никто за девочкой так и не явился. Мы к ней привыкли, удочерили, назвали Надеждой. Бог не дал нам своих детей, и Викентий считал, что сама судьба послала нам дочь. Он очень любил твою маму, баловал, сердился на меня, что я к ней строга.
Я видела (прости за правду) дурные наклонности твоей мамы, а Викентий на все ее шалости закрывал глаза. Даже когда Надя забеременела, он обвинил меня. Я была виновата, я не доглядела за девочкой, потому что неродная она мне.
Когда похоронили Надежду, Викентий весь ушел в работу, все хлопоты о тебе свалив на меня одну. Он старался не замечать тебя, словно ты была виновата в том, что его Наденьки не стало.
Теперь ты знаешь все о себе и о своей маме. Прости меня, Валюша, я была слишком строга к тебе. Но это от того, что я очень сильно беспокоилась о тебе. Я любила тебя, как родную внучку.
Все, что есть в этом сундуке, было в чемодане той женщины, возможно, твоей прабабушки.
Валентина дрожащей рукой протянула письмо Юле, глядя на нее глазами, полными слез
- Хочешь прочитать? Читай! Я не знаю, разве такое может быть? Получается, я не та, кто есть? Получается, где-то есть у меня родные? Кто-то же мою маму родил?
Продолжение Глава 170
