Легенда обоих клубов.
Павел Федорович Садырин — удивительный тренер. Для питерцев он олицетворение «Зенита», хотя сам — пермяк. Только по ходу карьеры он переехал в Ленинград, где провел 11 лет игроцкой карьеры, которая плавно перешла в тренерскую. И привела к единственному чемпионству «Зенита» в советские времена. Когда команда была абсолютно ленинградской, и не знаю ни одного человека, который относился бы к ней плохо. Это была команда «ребят с нашего двора». И отчего-то ни один москвич не ревновал в это время к успеху города на Неве...
В ЦСКА, в отличие от «Зенита», Садырин никогда не играл, но стал таким же родным человеком для армейских болельщиков, каким был для зенитовских. Взял команду в первой лиге, а сходство было еще и в том, что до него ее тренировал Юрий Морозов (правда, в ЦСКА после него еще Сергей Шапошников). Все армейцы хотели разбегаться, их и люди в погонах своими накачками изрядно достали, но Садырин сказал им — ребят, давайте поработаем один сбор, а потом будете решать.
Поработали. Остались. Сразу вернулись в высшую лигу. Затем заняли там второе место. А на следующий год стали последними чемпионами СССР. ЦСКА это удалось впервые за 21 год. И не удастся — уже в России — еще 12.
У него был удивительный лексикон. Свой и свойский. Не забуду, как после судейского сплава в двухматчевом противостоянии ЦСКА с «Ромой» его попросили охарактеризовать соперника и он сказал незабываемое: «Та же деревня, только с понтами». А еще была легендарная реакция, когда он в «Зените» обнаружил почти всю команду выпивающей в одном из гостиничных номеров: «Оштрафованы все... (через паузу), кого тут нет!»
Человеческие качества Садырина лучше всего характеризовали не слова, а действия — то, как он прямо по ходу интервью на берегу пруда в Удельной моментально отреагировал на крик о помощи, метнулся и спас тонувшего подростка. И это у него было уже второе спасение на воде.
Идеальных людей не бывает. Садырин ошибался, был импульсивен, мог наговорить лишнего. За это ему прилетало от собственных игроков слишком жестоко, с большим перебором. Ну вот как игроки «Зенита», подогретые местными чиновниками, могли написать на него письмо с кляузами — учитывая предшествующее золото? Для меня это еще более дико, чем «письмо четырнадцати», потому что в сборной, особенно для легионеров, он не был таким авторитетом.
А как ему было больно, когда после сезона-96 бумагу от президента клуба Виталия Мутко он получил бог знает от кого у... мусоропровода на лестничной клетке своей квартиры.
Через пять лет Садырина не стало. Пал Федорыч очень много недожил, но осталось много людей, которые его помнят и любят. Для них РФС придумал матч ветеранов «Зенита» и ЦСКА памяти Садырина — человека, объединившего союзным чемпионством две эти команды. В честь тренера прошел квартирник Александра Розенбаума — его друга, сидевшего рядом с ним на скамейке весь 1984 год. Спасибо за память ему и всем, кто к этому причастен.
Многие тысячи людей стали футбольными болельщиками благодаря Садырину — и будет правильно, если те из них, кто сможет, дойдут 20 сентября до стадиона. И споют свое любимое: «Самый лучший тренер в мире — Павел Федорыч Садырин!»
«Он до последнего надеялся, что поправится. Никогда не унывал». Последняя осень Павла Садырина
Игорь Рабинер, «Спорт-Экспресс»
