— Тебе, рыжая скоро станет понятно, что слово «прилично» неприлично в этих стенах. — Да уж понятно, но я то тут причем?
— Не понимаю.
— Давай дружить? — сделал он шаг ко мне, а я не могла пошевелиться.
— Дру… — я сглотнула, пытаясь осознать смысл его слов и появления здесь. Дружить это у них было, ну то самое. Секс и покровительство. И возможность больше не получать тумаков, иметь пусть не друзей, но того, с кем можно поговорить без пререканий, была мне очень нужна.
Мне немало лет и он был… в общем, да в него легко влюбиться.
— Дружить? Я не знаю… Я никогда не…
— Я знаю и это мне нравится, — он сделал еще шаг, но тут послышались скрип дверь и он посмотрел на дверь.
— Курево привезли и водяры, погнали, — послышался голос Лени, и Юра кивнул.
Потом снова взглянул на мое мокрое под душем тело, и, быстро коснувшись острого, чувствительного соска сказал:
— Я хочу с тобой дружить, — схватил он меня в плен своих темных глаз и я неосознанно киваю.
И… ну… я правда была готова, если бы не увидела, как в тот же вечер Лена отсасывает ему в нашей комнате.
— Присоединяйся, сегодня будем «дружить» втроем, — хрипло проговорил он, держа руку на ее голове.
***
Я убежала в слезах, словно он мне обещал быть верным и любить до гроба, а тут «бац» и предал. Да, я была наивной и наивно поколебала его авторитет на следующий день, когда вылила на него компот.
Глупость в женщине не искоренить ни силой, ни лаской, ничем иным свой вопрос Юре, я не могла назвать, когда вернувшись в реальность, увидела, как он дает на лапу офицерам нас остановившим.
— Я смотрю, в этой стране ничего не меняется?
Я выпрямилась, шутливо отдала честь стражам порядка и проверила в зеркале прическу. Юра очень внимательно следил за моими действиями, и его внимание, несмотря на негатив последних событий, вызывал приятную тяжесть внизу живота.
— А что могло измениться? Все решает бабло. Пока оно у меня есть, я на коне, пока его не было, я в жопе.
— Тогда зачем мне забирать заявление, зачем тебе я? — спросила удивленно, наблюдая, как ровно Юра ведет машину, лавируя на дороге. Я озвучила мысли, давно сидящие в мозгу и бьющие маленьким молоточком.
Он мельком на меня взглянул и продолжил путь в отделение.
Улица. Еще улица. Несколько светофоров. Несколько мостов. Москва жила привычной бурной жизнью и мне казалось, что вот моя сейчас, остановилась. Словно находится на некотором перепутье.
Самсонов долго молчал и если бы не движения его рук, можно было бы подумать, что он застыл или превратился в статую, насколько недвижимым было его тело. Ничего общего с тем мужчиной, на котором я скакала, пораженная страстью, пару часов назад.
— Заявление все равно надо забрать добровольно. Дело завели, а у тебя паспорт иностранный. Андронов пронюхает, накроется крышкой унитаза мой пост депутата.
— Зачем он вообще тебе нужен, — я правда не понимала людей, которые с большими деньгами еще и в политику рвутся. Там должны быть цели, какие были у Юры?
— Дуру-то не включай, — неприязненно мазнул по мне взглядом Юра, сильнее стискивая руль длинными пальцами. — Это дает много возможностей.
— Может еще и в президенты подашься?
— Если потребуется, — кивнул он, и я невольно загордилась подобной решительностью. И сейчас он выглядел снова строго, как и вчера в костюме. Волосы ему уложили в правильном беспорядке, а легкую небритость сбрили совсем. И не будь на его лице постоянно мрачное выражение, его бы можно было назвать очень симпатичным. Я уже несколько минут рассматривала его нос с горбинкой, твердый подбородок и длинные ресницы, как вдруг его губы растянулись в притягательной усмешке.
Что?
— Хочешь, можем где-нибудь остановиться и еще раз трахнуться?
Я быстро взглянула на его джинсы, где откровенный бугор заявлял о возвратившемся желании.
— Озабоченный маньяк.
— Кто обзывается, тот сам так называется, — гоготнул он, заставив улыбнуться и меня. А в следующий момент наши улыбки смыло, как поливальной машиной, которые освежали дороги и забрызгивали прохожих.
Отделение. Мы долго смотрели на мигающий фонарь, остро чувствуя друг друга. Запах секса и спермы все еще витал в воздухе, невольно захватывая и меня в свой порочный плен.
— Я бы потрахал тебя еще с недельку, — ласкал мне ухо его бархатный голос и я невольно прикрыла руками дрожащие голые коленки, выглядывающие из-под темного зеленого платья, так хорошо сочетающего с цветом моих волос.
«Я бы потрахалась с тобой недельку» — подумала я, а в слух усмехнулась.
— Мы же поубиваем друг друга.
— Не исключено, — он переплел наши пальцы и я закусила губу от нежного трепета, что пронзил мое тело от этой простой ласки. Такой непривычной, такой нужной.
Но и тигр умеет мурлыкать, поэтому собрав всю волю в кулак я расцепила наши пальцы и вышла из машины.
Он опасен. Он псих и насильник. Он преступник. От него нужно бежать и не важно, что при этом сердце разрывается на части.
— Дома будет без тебя скучно, — продолжал соблазнять он, пока все тот же пузатый дежурный подорвался звать главного.
— У тебя там Юля. Судя по всему, у вас очень долгая история отношений.
Он фыркнул и коснулся костяшками пальцев моей прохладной щеки, обжигая, ставя очередную метку.
— Ревнуешь?
Я отзеркалила фырканье и прибавила шаг. Хотелось поскорее все это закончить. Поскорее, найти сына, забрать и уехать из этой прогнившей насквозь страны.
***
В том же маленьком кабинете было очень душно и тесно. Процедура отказа от подачи заявления на Юру напоминала односторонний развод. Все присутствующие внимательно следили за моими действиями, за тем как я подписываю документ, освобождающий меня от всех связей с Юрой. Я почти не дрожала, почти не хотела отбросить ручку и кинуться в объятия, донельзя напряженного любимого с криком — мольбой не опускать меня.
Но я сильная. Я справлюсь. Я не буду думать о руках, что могли, как причинить страшную боль, унизить, покарать, так и сделать меня самой счастливой.
Не буду. Не буду.
И только я поставила точку и подняла голову, как вдруг раздался ужасающий писк, давящий на ушные перепонки. Лица всех мужчин сморщились, а я просто зажала голову руками. Давление резко подскочило, казалось звон отдается в самом мозгу.
Все прекратилось в миг, а Юра прижимал к стене какого-то юнца из своей охраны.
— Юра, полегче, — пытался остановить его Серый, но он все сильнее сжимал руки на горле парня.
— Крыс надо давить.
И тут до меня дошла ужасающая правда. Нас подслушивали, а подобный писк я слышала в шпионских фильмах.
Парень уже синел, и Серому никак не удавалось отцепить от него Юру. Он не терпел предательства и карал его по страшному, но сейчас я не очень хотела присутствовать при чужой смерти.
— Юр, — позвала я тихим голосом, в котором был и своеобразный приказ и мольба.
Он замер, чуть повернул голову в мою сторону, а затем отпустил парня. Тот свалился на пол безвольной тряпкой — тяжело и долго откашливался.
Юра продолжал стискивать кулак, словно там была еще шея и смотрел на меня. Я не отводила взгляда и это понемногу привело его в чувство: дыхание стало ровным, а в глазах скрылось безумие.
В таком виде он пугал до дрожи, но еще больше возбуждал.
— Серый.
— Сейчас я все узнаю, иди перекури.
Самсонов встряхнулся, как пес и пересек комнату, приблизившись ко мне, а затем просто стиснул руку и поднял из-за стола.
Пришлось идти за ним в коридор и тут же оказаться в плену его твердых губ и жадного языка. Он целовал меня быстро, рвано, двигал языком резко, словно торопился испить из кубка вино, пока его не прервут новые важные дела.
Это продолжалось долго, губы уже ныли, а между ног, несмотря на бурные касательно секса, да и всего остального сутки, стало влажно и загорелось терпкое желание.Мы стояли в коридоре и я не сомневалась, что зацепили даже не одного зрителя, но слишком были поглощены друг другом, чтобы об этом думать.
Единственное что могло прервать это праздник чувственной радости — дела предателя.
Юра оставил меня резко, как сорвал пластырь с губ и теперь они горели. Без него, без поцелуя, без грубой ласки.
Серый пытается ему что-то втолковать, а сквозь шум в голове слышу лишь обрывки фраз. Все узнают. Изнасилование. Загс.
Меня смущают эти обрывки, ведь все они касаются меня. Я стараюсь прийти в себя от остатков страстной дремы, и подумать. Это как ребус. Или уравнение и лишь одно неизвестное «Самсон» и его предвыборная компания, которая…
Осознание накрывает меня лентой и стягивает шею. Сильнее, пока я не начинаю задыхаться, понимая…
Отказа от обвинений недостаточно. Дело уже известное и промедление равнозначно поражению. Я буду нужна, чтобы доказать, что эпизод в клубе просто размолвка влюбленной пары или даже молодоженов, а не акт насилия.
Поднимаю голову и натыкаюсь на взгляд Юры. Я вижу много разных чувств и эмоций. Он недоволен, это видно, но его тело напрягается как перед прыжком, а рука дрожит. Он предвкушает еще несколько или не несколько ночей в моих объятиях.
Ну уж нет, на это я не подписывалась.
Я точно не буду пешкой в этой игре. Рано или поздно Юра сорвется и его безумие станет моей погибелью, и страхом моего сына. Нельзя, чтобы он узнал про него.
Отвернулась и крепче сжала в руках сумку. На глаза попался туалет. Здесь второй этаж, если окно позволит, я просто спрыгну, если же нет, умою разгорячённое лицо. Хоть что-то.
— Меллиса, — послышался окрик Серого, даже не Юры. Значит точно хотят меня использовать.
— Я могу пописать?! Мне можно поссать?! — разворачиваясь, кричу на грани сумасшествия. Нервы уже на пределе. Хочется сесть и выть, но нет, я стою и смотрю, как меня оглядывают на признак безумия. Кажется оно заразительно.
— Только недолго, — уже Юра и губы кривятся в усмешке. Стереть бы ее или тебя. Да, почему ты снова ворвался в мою жизнь?!
В туалете меня оглушает запах мочи. И я понимаю, что в России офицеры не утруждают себя меткостью. И надпись на стене четко выражает грусть этого факта. «Если начнется война, прячьтесь под этим унитазом! Сюда все равно никто никогда не попадал»
Хочется усмехнуться, но на меня слишком остро налетают призрак прошлого.
Точно в таком же грязном, зассаном туалете нас с Юрой настигла шайка парней.
***
Они решили, что он потерял авторитет, когда не ударил меня, прямо там, в столовой. В детском доме, как в стае. Стоит проявить раз слабость и тебя загрызут.
Они появились ночью, стащили меня за волосы с кровати. Я мгновенно выпала из сна и закричала, когда с меня стаскивали пижаму и пытались раздвинуть ноги. Соседки просто сидели на своих кроватях и не двигались. Даже Лена не произнесла ни звука
Юра ворвался в комнату и налетел на того, кто уже был между моих ног.
Обезвредить их не вышло, и мы убегали по коридорам, только вот на помощь никто не пришел и мы оказались в туалете.
— Я уже говорил, что себе ее забираю, — рычал Юра, пока на нас наступало пятеро. Я думала он был высокий. Я ошибалась. Тогда за его спиной я ощущала тот же страх, что и без него. В голую спину задувал холодный воздух и я оглянулась на мутное окно. Третий этаж. Можно сломать ноги и попасть в больницу, а потом вернуться и все равно получить расплату.
— Тогда прекрати телиться и трахни толстуху.
— Я…
— Сейчас, — усмехнулся тот, что в центре, — А мы твою технику заценим.
Они заржали и меня обдало ознобом тошноты и страха.
— Да, о тебе много слухов ходит герой-любовник.
И тут я понимаю, что выхода нет. Конец. Рвусь к окну, но Юра, тот кто еще минуту назад меня спасал, толкнул меня на пол ближе к зассанному унитазу и, не дав опомниться или вскочить, поставил раком.
— Не дергайся, — резко треснул он меня по заднице и взял за прядь волос.
Я услышала характерный шелест фольги и безудержно заревела, дергаться и пытаться сбежать было бесполезно.
***
Меня вырвало в тот момент когда он с рыком кончил. И эти запахи: смесь блевотины, спермы и мочи до сих пор были во мне живы. И быстро поднимались из глубин сознания, когда я стояла в таком же примерно туалете.
Мельком взглянув на себя в зеркало, направилась к окну, потом только вспомнила про дверь. Замок в этой тишине щелкнул слишком громко. Блять!
За дверью послышался топот, и я вернулась к своей первоначальной цели.
— Меллиса, — послышался голос Юры, необычайно строгий. — Открой двери.
Я уже не слушала, вдохнула глоток воздуха и напрягая мышцы тела спрыгнула вниз. Упала неудачно, кувыркнулась, но тут же подскочила и быстро осмотревшись бросилась к посту охраны.
Уже выходя из него, я увидела, как Юра выбегает из здания и тут же замечает меня.
На трассе спрятаться негде, это верно, но город огромный, поэтому перехватываю сумку поудобнее и бегу в сторону метро на своих низких каблуках. Я сама на них настояла, кажется понимала, что Юра так просто не отпустит.
*** Самсонов ***
Убегала. Головой б хоть подумала, в сумочку заглянула. Невольная усмешка касается губ. Ну, ничего, скоро вернется еще и прощения просить будет. И я еще подумаю, давать ли его.
Сзади послышался топот ботинок и возня. Серый уже хотел пробежать мимо меня, но я остановил его.
— С ума сошел?! А если она к журналюгам пойдет? У тебя совсем от нее крыша поехала. Трахаешься, как будто пацан.
— Рот свой закрой, — произношу громко, но спокойно. В голосе сталь. Серый последнее время совсем берега попутал. — У тебя спермотоксикоз, что ты стал позволять себе голос повышать.
— Но она нужна нам, — напомнил Серый, с силой вскидывая руку в направлении метро, где и скрылась Меллиса.
— В первую очередь она нужна мне, а я привык получать, то, что мне нужно. Никуда не денется, — и тут я его огорошил, достав из заднего кармана джинс паспорт и телефон. Деньги я тоже из сумки забрал.
— Но… как? — хлопал глазами этот балбес. Кажется, уже забыл за всей этой пафосной мишурой, где я вырос.
— Пока вылизывал ей рот, стащил. Знал ведь, что попытается сбежать.
— Но… разве вы не договорились разбежаться?
— Договорились, — пожал плечами.
Ну и что? Она бы точно не была против провести со мной пару ночей. Но шибко умной оказалась, поняла про фиктивный брак.
— И все равно не понимаю, нахер нужна эта роспись в загсе? — спросил, в который раз я.
— Я же тебе объяснял, — уже раздраженно дергается Серый и я морщу лицо, кивая парням. Пора выдвигаться.
По дороге рассказываю, как поступит Лисса. Я немного успел ее изучить, и рассудительность и порывистость в поступках. Она, как та баба, что отпускает руль из рук, когда случается авария. Крыша едет, и она забывает, как думать.
На метро у нее нет денег, но она сделает милое личико, придумает сказку, и ее пропустят. Поедет до дома, ключей нет. Посидит у подъезда, подумает, к соседям постучится. Но посторонним людям не будет до нее дела, и она пойдет пешком на работу. Возможно, сядет зайцем на трамвай. Они с утра всегда забитые. Может и проскочит. Кто заметит маленькую хрупкую женщину, пусть даже с зачетными титьками.
На работу ее уже не пустят. Я договорился, в полицию она тоже не пойдет.
— И зачем ты устроил ее такую осаду?
— Хочу.
И это было правдой. Вот случается, что мечтал всю жизнь об игрушке, грезил, молился чтобы родители тебе ее подарили. Особенно актуальные безнадежные мечты, когда родителей нет и в помине. Про своих, я вообще ничего не знаю. Меня нашли младенцем на свалке, уже на последней стадии пневмонии.
В общем, окажись желанная игрушка у тебя в руках, ты не отпустишь ее, пока не наиграешься. И вот и я хотел поиграться. Тем более, судя по всему течет Рыжая только от одного моего взгляда, а ее сопротивление… Ну что ж, у женщин тоже должна быть гордость.
Продолжение следует…
Контент взят из интернета
Автор книги Попова Любовь
