Пятнадцатилетняя школьница Настя Гуляева, обычный подросток со всеми свойственными возрасту проблемами, жила в небольшом провинциальном городе вместе с родителями Зоей и Аркадием. Анна, старшая сестра девочки, несколько лет назад переехала в столицу, и ввиду занятости появлялась в родном доме крайне редко.
Настя очень скучала по старшей сестре, даже плакала по ночам в подушку. У них была большая разница в возрасте — шестнадцать лет — но Анна все равно оставалась для младшей сестры лучшей подругой. Однажды Настя спросила маму, как она решилась на второго ребенка. Зоя тогда ответила, что дети даны свыше. Настя подумала о том, что и сестра ей была дана свыше, чтобы легче жить, например. Поэтому, когда Анна уехала, Настя почувствовала, будто от нее половинку оторвали.
Гуляевы, всегда воспитывавшие детей в строгости, после отъезда Анны сконцентрировали все свое внимание на младшей дочери. Настя и без того обладавшая непростым характером, восприняла усиление опеки в штыки. Было ощущение, как будто ее заперли здесь, как собаку: туда не ходи, то не делай. Отец это все время повторял, и мать за ним. Хотя она-то, по сути, человеком была мягким. И чем больше они ругались, тем меньше Насте хотелось появляться дома. А чем меньше она появлялась дома, тем больше они ругались. Этот замкнутый круг достал девочку окончательно.
С каждым днем ситуация только ухудшалась, и однажды Аркадию даже пришлось забирать дочь из опорного пункта полиции. Участковый Григорьев задержал Настю за хулиганство. Она наносила граффити на стену жилого здания. Девочка эмоционально объясняла, что хотела сделать невзрачный дом красивее, но у взрослых понимания не нашла.
— Вот не надо мне рассказывать, что у твоего безобразного поступка были благие намерения, Настя, — укорял свою дочь Аркадий Иванович, когда они выходили из опорного пункта. Подходя к испорченной стене дома, отец остановил Настю и вручил ей щетку. — На, иди оттирай.
За ними тихой тенью плелся участковый Григорьев.
— В общем так, я составил протокол об административном правонарушении, — сказал он, открывая папку. — Осталось только направить его в комиссию по делам несовершеннолетних.
— И что? Её теперь на учёт поставят? — спросил ужасно недовольный папашка.
— Не знаю, это меня не касается, — пожал плечами полицейский. — Может, оштрафуют, а может, на учёт поставят.
Аркадий злился на дочь. Повернувшись к ней, он сказал:
— Ну что, допрыгалась, да? Доигралась? Неужели ты не понимаешь своей головой, что тебя поставят на учёт. Это же пятно на всю жизнь. Ты потом не отмоешься.
— Да что вы как с цепи сорвались! — не выдержала девушка. — Я что, убила кого-то или ограбила? — Настя посмотрела на участкового. — Это же просто граффити. Или меня за это в тюрьму посадят?
— Неужели ты не понимаешь, а? — продолжал отец. — Неужели ты не понимаешь, сегодня ты вдруг решила краски из баллончиков поливать куда попало, а завтра, что тебе в голову забредёт? Кому это известно, скажи мне? Как мы тебя с мамой не воспитывали — никакого толку нет. — Такая же, как Анька выросла! Наказание, а не ребёнок!
— Какие проблемы, пап? Анька-то тебе чем не угодила? Вы мне всю жизнь её в пример ставили, — возразила Настя. — А теперь что?
— Ставили — да переставили!
— Хватит разводить тут балаган, гражданин Гуляев, — строго произнес участковый. Аркадий аж вздрогнул, он не ожидал от скромного на вид полицейского такого поведения. — Вместо того, чтобы на ребёнка наезжать, собой бы занялись. Кто в этом виноват? Вы в этом виноваты. Да и гены, в общем-то, ваши.
— А это моё дело, как мне себя с моей семьёй вести, — огрызнулся Аркадий. — А ваше дело, лейтенант...
— Я прекрасно знаю своё дело, гражданин Гуляев. Лучше бы собой занялись, понятно?
— Только не надо читать мне нотации. А вообще, с какой стати вы лезете в мою частную жизнь, а? Кто вам дал такое право? И вообще, кто ты такой, чтобы оценивать мои личные качества, а?!
Аркадий кричал, обращая на себя внимание прохожих.
— Гражданин Гуляев, я, между прочим, при исполнении, — спокойно предупредил Григорьев. — Поаккуратнее с выражениями.
— Ладно, старший лейтенант, — оглядевшись по сторонам, сказал Аркадий. — Я со своей семьёй как-нибудь сам разберусь. — Он обратился к дочери: — Ну что, можешь радоваться — истрепала отцу нервы!
— Да папа! Что я такого сделала?
— Что папа? Быстро пошла в машину! Домой едем.
— У тебя на всё один ответ.
Несмотря на то, что Настя не стала оттирать стену дома, участковый не сделал по этому поводу замечания — нервы дороже, а отвечать хулиганке и ее отцу все равно придется. Он только проводил взглядом отъезжающий автомобиль Гуляевых и отправился в свой пункт, к торцу соседнего дома.
Как же Насте тогда было обидно. Нет, не от того, что отец на нее при людях наорал, к этому-то девочка уже привыкла, он же просто не заступился за нее перед полицией. Наоборот, наговорил кучу всего неприятного. Такое ощущение возникло, что Аркадий просто ненавидит свою родную дочь. Даже полицейский меньше возмущался, чем он. И от этого Насте было обиднее всего.
Продолжение...
Подпишись на наш канал и нажми колокольчик, чтобы знать, когда выйдет продолжение или новый рассказ.