Первой историей в моей гостиной будет история о картине Константина Флавицкого «Княжна Тараканова».
Забавно и немного грустно, что большинство людей тут видят только историю известной авантюристки и ищут исторические несоответствия. А они конечно есть – женщина, выдававшая себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны и сестру Емельяна Пугачева, умерла от чахотки в Петропавловской крепости, так и не раскрыв тайну своего происхождения, даже на смертном одре. И как видите, затопление камеры, которое нам пишет Флавицкий тут не при чем.
А художник опирается на предание о ее смерти, и только укрепляет его в общественном сознании. История так называемой княжны, у которой было очень много имен поистине захватывающая – советую почитать. Но мы будем говорить о картине, которая полна своих тайн.
Читая биографию Константина Флавицкого, трудно назвать его счастливчиком. Смерть отца, безрадостное существование в доме воспитания для бедных вместе с братьями…
Именно в эти безрадостные годы он увлекается живописью, и я его прекрасно понимаю. Как бы клишировано это не звучало, но – искусство исцеляет души.
В то время очень нужны были деятели искусства, которые помогали бы политической пропаганде, восхваляли формулу «Православие. Самодержавие. Народность». И государство талантами не раскидывалось. Молодому и талантливому парню оплатили занятия в школе рисования, и ему хватило этого импульса – дальше он пробился сам.
1850 год – он поступает в Академию Художеств. Его кумир – Карл Брюллов! А как же иначе? Обласкан вниманием богатейших людей империи, картины его покупают за огромные деньги, путешествует по всему миру и даже умер в 1852 году в теплой Италии, вдали от сырого Петербурга. Именно им он и хотел стать – новым Брюлловым!
В ранних его работах связь с кумиром очень заметна. За картину «Суд Соломона» - он получает Малую золотую медаль (1854 г), а через два года за полотно «Дети Иакова» - Большая золотая медаль Академии! Большая золотая медаль – это твой шанс! Если у тебя Золотая медаль тебе оплачивают творческую поездку в Италию! Лучше и не могло сложиться!
1856 год – путешествие в Берлин, Дрезден, Рим! Знакомство с Николаем Ге и начало работы над своим собственным триумфом! Нужно привезти что-то, что не уступит «Последнему дню Помпеи», что также поразит соотечественников, что подарит ему и признание, и заказы, и деньги.
Все шло отлично, но в его жизнь бесцеремонно вторглась болезнь…
Он стал замечать то жар, то озноб, то усталость, довольно долго списывая эти симптомы на переутомление.
Он спешил закончить картину, которая называлась «Христианские мученики на арене Колизея» (Тогда Академия отдавала предпочтение историческим и религиозным сюжетам).
Наш художник не учел одного: с момента триумфа Брюллова с его «Помпеями» прошло уже 30 лет! Сменилась власть и вкусы поменялись… Когда картина была представлена в России, она всех оставила равнодушной. Например, известный критик Владимир Стасов писал следующее:
«…Г-н Флавицкий довольно удачно повторил обычную радужность Брюллова, и театральные его выражения, и мелодраматическую шумиху, и отсутствие всякого настоящего чувства….»
Этого он не мог ожидать. Даже родная Академия остается безучастной, и не дает ему звание Академика, которое обычно давали всем вернувшимся на родину «медалистам».
Петербург настолько же прекрасен, насколько и губителен для людей со слабым здоровьем. В столице художник, наконец, осознает, что с ним происходит: к ознобу и жару прибавляются приступы кашля и кровь на носовом платке. Без сомнения это была чахотка (туберкулез), от которой в XIX веке не было лекарства. Можно было переехать в теплый климат и продержаться дольше, если на это есть средства. Но у Константина средств нет, все его ожидания об успехе, о продаже работы за тысячи рублей разбиваются о суровую реальность.
И тогда, возможно понимая, что болезни рано или поздно придется уступить, и он обладает не таким уж большим запасом времени, художник принимает важнейшее решение в своей жизни. Он создаст картину, которая принесет ему славу, останется в веках, другими словами сделает его бессмертным.
У него большее нет времени, ему нужно торопиться. Он пишет «Княжну Тараканову» всего за год.
Давайте рассмотрим ее? Мы с вами отбрасываем в сторону сюжет, который как я уже сказала, не соответствует исторической действительности. Эта работа – большая и красивая метафора.
Всё в этой картине устремляется к красивой девушке, прижавшейся к стене. Одета она не в грубую одежду заключенной, а в красивое платье. Цвета тоже имеют значение: белый в христианской традиции – цвет чистоты, красный – мученичества. Странно, для изображения авантюристки, но допустим.
Давайте посмотрим на ее лицо, положение ее тела, пальцы. Тут я хочу Вам продемонстрировать скульптуру Джовани Лоренцо Бернини (которую почти наверняка видел Флавицкий в своем итальянском путешествии) «Экстаз святой Терезы».
Несмотря на то, что перед нами святая, ее религиозный экстаз от познания Бога неотличим от экстаза телесного, она выглядит чувственной молодой девушкой.
Так же выглядит на картине и княжна Тараканова: запрокинута голова, чувственный рот, напряженные пальцы! Это действительно не очень похоже на предсмертную муку. Это наивысшая точка напряжения на пороге новой жизни. Мы видим с вами перерождение, отлет души из тела.
Он пишет картину на пороге смерти, совсем молодым (33 года), он пишет аллегорию своей души, своих надежд. Он не пишет страдания – посмотрите на воду, при таком напоре, с каким она попадает в камеру – там должны быть бурные потоки. Но вода спокойна, прекрасна, завораживающе красива, со всеми этими отражениями золотого света.
Вся фигура девушки как будто устремляется вверх, стараясь разорвать последние сдерживающие ее тут оковы. Она уже не с нами. Все это иллюзорно. Посмотрите на хлеб и воду на столе (тоже важные символы христианства, кстати) – они прозрачны! Через хлеб и кружку мы видим стены темницы и стол. Всё это уже не имеет никакого значения. Она готова к главному своему переходу.
И он готов.
Публика принимает работу с восхищением! Никто не упрекнет его в подражании. Сам Павел Третьяков захочет ее в свою галерею. Предлагал три тысячи рублей, что на самом деле не мало, но и не то чтобы очень много за подобную работу. Третьяков вообще руководствовался жёсткими принципам при покупке работ и ценообразовании (как-нибудь расскажу Вам).
Флавицкий не уступал, тут и долгожданная слава, и желание отправится в теплую Италию поправлять здоровье – не меньше 5 тысяч! Но Третьяков умел стоять на своем.
Прошло два года, денег у художника так и не появилось, а вот болезнь нарастала. Флавицкий умер в Петербурге немного не дожив до 36 лет. А картина осталась его братьям, они в свою очередь подняли цену до двенадцати с половиной тысяч. Еще бы, ведь несчастный Флавицкий больше ничего не напишет!
Третьяков купил картину, но не за двенадцать тысяч, а за две с половиной, даже дешевле, чем предлагал самому художнику. Произошло это, когда братья оказались на пороге нищеты и уже были согласны на всё.
Вот такая история. Когда будете в следующий раз в Третьяковской галерее, советую Вам уделить этой картине время, она действительно завораживает.
